Голодный дом - Дэвид Митчелл

Аксель глядит на нас так, будто это мы на встречу не явились.

– Нет, само собой разумеется, что тупицы рано или поздно отсеиваются, но чтобы сейчас, в самом начале семестра, явились всего пять человек – это никуда не годится.

На первом этаже паба шумно, по лестнице до нас долетает пьяный гомон, мне в голову лезут посторонние мысли: вот если бы я в первую же неделю учебы записалась не в Общество паранормальных явлений, а в Общество любителей фотографии, как и хотела, то быстрее обзавелась бы знакомыми. Но тогда мы с Тоддом не встретились бы.

Тодд Косгроув, второкурсник, студент математического факультета, застенчивый, хрупкий паренек, чем-то похожий на эльфа, в черном пиджаке, белой майке, бордовых джинсах и ботинках «кэмел». Он – вице-президент Общества паранормальных явлений и фанат группы The Smiths – сидит за столом напротив меня и потягивает свой ньюкаслский темный эль. Волосы у него густые, с челкой, цвета крепкого чая без молока. Тодд из местных, до сих пор живет с родителями, но беспомощным или странным его не назовешь – он умный, добрый и сильный, так что наверняка есть какое-то объяснение, почему он не покидает родного дома. Всякий раз, когда я пытаюсь с ним заговорить, мозг отключается и язык не ворочается, зато ночью стоит глаза закрыть – и Тодд тут как тут. С ума сойти. Прямо как в песне поется: «любовь с ума свела».

– Наверное, многие просто ноги бить не захотели, – говорит Анжелика Гиббонс, второкурсница с факультета антропологии.

В ней больше от гиббона, чем от ангела. Растрепанные патлы выкрашены ярко-синим, на ногах «док-мартенсы», рядится в яркие шмотки, изображает из себя гадалку и, как и я, девушка крупная. Широкая в кости. Я думала, мы подружимся, но, когда мы с ней тест на телепатию прошли с результатом восемнадцать процентов, она презрительно заявила, что, мол, экстрасенсорным потенциалом я не обладаю вообще. За «вообще» стало обиднее всего.

Аксель недовольно морщится:

– «Лиса и гончие» всего в двадцати минутах ходьбы от общежития. Мили две, не больше. А бюджет Общепара на автобусные билеты я тратить не намерен.

Он крутит по столешнице подставку для пивной кружки. Над камином висит эмалированная жестянка с рекламой пива «Гиннес»: лепрекон на скрипочке играет, тукан приплясывает.

– Вот я это и говорю, Аксель, – вздыхает Анжелика. – Ты совершенно прав.

– Может, они все вместе пошли – и потерялись по дороге, – замечает Ланс Арнотт, третьекурсник философского факультета, в обсыпанной перхотью майке с пинкфлойдовской «Стеной».

От него несет гамбургерами. В Силчестере, на развалинах римской виллы, Ланс начал ко мне приставать. Здравствуй, ужас. Кошмар на улице Вязов отдыхает. Чтобы отвязаться, я ему сказала, что у меня в Малверне бойфренд, но Ланс решил, что я себе цену набиваю.

– Эй, а куда твоя подруга подевалась, Ферни? – спрашивает он.

Ферн Пенхалигон, как и я, первокурсница, учится на факультете актерского мастерства. Волосам ее Рапунцель позавидует, сама тощая, как манекенщица, родом из Корнуолла, но всю жизнь прожила в Челси. На ней джинсы от Александра Маккуина и анорак с британским флагом. В общество она вступила якобы для того, чтобы «хорошенько изучить паранормальные явления» – она, видите ли, исполняет главную роль в спектакле «Привидение».

– Не Ферни, а Ферн. Какую подругу ты имеешь в виду? – кривит она губу и отпивает глоток куантро.

За ликер Ланс заплатил, дурачок, думает, ему что-то светит, только фиг ему обломится.

– Да ту самую, что с нами в церковь Святого Эльфрика ездила. Такая девушка… с характером. – Ланс обрисовывает пару мощных сисек и нараспев произносит: – Из Уэ-эльса.

Ферн, поболтав кубики льда в бокале, уточняет:

– Ясмин, что ли?

– Ага, Ясмин. Она сегодня нашла кем заняться, да? У нее, наверное, свидание… – Ланс с многозначительной ухмылочкой глядит на Тодда.

Я посылаю Тодду телепатическое сообщение: «Не обращай внимания на мудака». О чудо! Тодд действительно не обращает на Ланса никакого внимания. Наверное, это Анжелика телепатическими способностями «не обладает вообще». Ну-ка, попробую еще разок: «Тодд, посмотри на мой маникюр с лаком „павлинья лазурь“…» Но Тодд не отрывает карих глаз, блестящих, как яблочные зернышки, от Ферн, которая объясняет, что ее подруга Ясмин прошлой поездкой «не впечатлилась».

– Не впечатлилась? – Аксель перестает крутить по столу подставку для пивной кружки. – Между прочим, в церкви Святого Эльфрика чаще всего наблюдают сверхъестественные явления.

Ферн пожимает плечами:

– Она думала привидение увидеть, а вместо этого насморк подхватила.

– Привидения не являются по первому зову, – говорит ей Анжелика. – Это тебе не домработница-филипина.

Меня бы такие слова задели, но с Ферн как с гуся вода.

– Не филипина, а филиппинка. Я, девушка из очень приличной семьи, предпочитаю говорить правильно, – усмехается она, берет сигарету «Голуаз» и прикуривает.

Анжелику раздавили, как букашку. «Прямо в цель!» – злорадствую я, и мы с Ферн обмениваемся понимающими взглядами.

– Что ж, опоздавших ждать не будем, – заявляет Аксель и вытаскивает стопочку листков, на которых крупными буквами значится: «Программа экскурсии Общества паранормальных явлений, 25 октября 1997 года», а ниже шрифтом помельче: «Исчезновения в проулке Слейд».

На листке – две фотографии. Та, что наверху, разделена пополам: слева – зернистый школьный снимок двенадцатилетнего мальчишки с прической заучки и громадным шнобелем; справа – строгая брюнетка лет под сорок с пучком на затылке, тощая, в наглухо застегнутой кофте, из-под которой выглядывает кружевной воротничок блузки и нитка жемчуга на шее. Сразу видно, мать с сыном и оба фотографироваться не любят. Под фотографией подпись: «Нэйтан и Рита Бишоп, дата и место исчезновения – суббота, 27 октября 1979 года, проулок Слейд». Со снимка внизу смотрит в объектив ухмыляющийся тридцатилетний мужчина, сжимая в руке пинту пива. Он одет как коп из сериала «Полиция Майами», даром что лысоват и толстоват. Подпись гласит: «Гордон Эдмондс, инспектор следственного департамента, дата и место исчезновения – суббота, 29 октября 1988 года, проулок Слейд». Ага, я была права – полицейский. В самом низу страницы написано: «Авторские права защищены, Аксель Хардвик © 1997». И это всё.

– «Исчезновения в проулке Слейд», – вслух читает Ланс. – Клево.

– По-моему, неграмотных среди нас нет, – язвит Анжелика.

– Составить подробное описание происшествий я не успел, поэтому изложу все устно, – говорит Аксель.

– Ночь была темная и ненастная, – произносит Ланс с утрированным сомерсетским акцентом.

– Кончай ломать комедию, – обрывает его Анжелика.

– Я атмосферу нагнетаю. Ну, рассказывай, Аксель.

Аксель укоризненно глядит на Ланса, будто говоря: «Ну что за детский сад».

– Так вот, все началось восемнадцать лет назад, в ноябре семьдесят девятого года. Хозяин съемной квартиры, где жили разведенная Рита Бишоп с сыном Нэйтаном – оба они изображены на фотографии, – явился за квартплатой, потому что банк в очередной раз не принял чек: средств на счете недостаточно. Соседи объяснили ему, что жильцов не видели уже дней десять. Хозяин немедленно обратился в полицию, и тут выяснилось, что Нэйтан в последний раз был в школе в последнюю пятницу октября. Расследование велось кое-как, потому что у Риты Бишоп было двойное гражданство – британское и канадское, а ее бывший муж жил в Родезии, ныне именуемой Зимбабве. Вдобавок долгов у миссис Бишоп было выше крыши. Копы, решив, что исчезновение Бишопов вызвано стесненными финансовыми обстоятельствами, присвоили делу гриф «ХН» и тихонько прикрыли.

Ферн, тряхнув гривой волос, переспрашивает:

– Ха-эн?

– Хрен найдешь, – поясняет Аксель и отхлебывает свое горькое пиво.

Анжелика понимающе усмехается.

– Однако в сентябре восемьдесят восьмого года в Королевской больнице Беркшира вышел из комы некий Фред Пинк, которого за девять лет до того сбил пьяный таксист на Вествуд-роуд, – продолжает Аксель.

– Вот на этой Вествуд-роуд? – спрашиваю я.

– В объявлении о встрече адрес был указан, – ехидно напоминает Анжелика.

Вот коровища! Я отпиваю диетическую колу и жалею, что я не Ферн – придумала бы сейчас какую-нибудь колкость. И парней умела бы клеить. Таких, как Тодд. Ну, например.

– Фред Пинк, очнувшийся от «долгого сна», как он свою кому называл, из любопытства начал подшивки старых газет просматривать, наткнулся на заметку об исчезновении Риты и Нэйтана Бишопов, с фотографией пропавших, – и тут же их узнал. Почему? Да потому, что в семьдесят девятом, за несколько минут до того, как его сбило такси, он разговаривал с Ритой Бишоп на углу Крэнбери-авеню и проулка Слейд, в квартале от Вествуд-роуд. Миссис Бишоп спросила его, не знает ли он, где находится особняк леди Норы Грэйер. Фред ответил, что не знает такого, вышел проулком на Вествуд-роуд и там попал под колеса.