Малуся и Рогопед (litres) - Андрей Усачев

– Великий Лама, мы хотим только одного – вернуться в свой мир, – сказала Маруся.

– Это непросто. Здесь все подчиняется его слову. Вы, наверное, слышали выражение: «Вначале было Слово»? Так вот, из искаженных слов Рогопед создал свой мир. Все, что существует неправильного там, здесь становится правилом. Думаю, и вы попали сюда не случайно.

– Да, – кивнул Рюрик. – Но мы уже исправили свои ошибки…

– Для него это не имеет значения. Сомневаюсь, чтобы Рогопед захотел помочь вам…

– Вы знаете, как его найти?

– Знаю. Вам придется совершить Путешествие вглубь Змеи.

Маруся вздрогнула.

– Не бойся, – сказал Лама. – Просто вход в логово Рогопеда начинается в пещере, напоминающей Змеиную пасть.

Глава 27. Путешествие вглубь змеи

Горный хребет тянулся на многие километры и извивался, как гигантская змея. Добравшись до головы, путники действительно обнаружили пещеру, похожую на змеиную пасть.

– На оскаленную пасть, – Розалия кивнула на две скалы при входе, острые как зубы.

Однако на ее каламбур никто не отреагировал. Побывав в Проклятом Глоте, друзья понимали, что можно войти и не выйти. Все остановились в нерешительности.

– Я боюсь, – честно призналась Маруся.

– Пусть он боится, – заявил Моряк. – Вместе мы превосходим противника силами. Что такое этот Рогопед? Ну, допустим, у него рога. У Розалии тоже рога… И копыт у нас вдвое больше. Пусть, наконец, у него раздвоенный язык. А у нас – три языка.

Маруся вздохнула:

– Все равно другого выхода нет!

– И входа! – Рюрик вытащил из-за пояса Шмелиное Жало и первым шагнул в пещеру…

Туннель уводил их вглубь земли.

– Темно и сыро, как в брюхе у акулы! – ворчал Моряк.

– А ты там был? – поинтересовалась Розалия.

– Нет. Но так говорят… знающие люди.

Некоторое время путники разговаривали, потом замолчали.

Свод пещеры висел так низко, что моряк то и дело стукался головой. И отчаянно ругался.

– Может, зажжем факел? – предложила Маруся.

Моряк чиркнул зажигалкой:

– Кажется, бензин кончился…

– Я и в темноте неплохо вижу, – сказала Розалия.

– Хорошо тебе. А посмотрел бы я, как ты врежешься головой!

– Пожалуйста, – сказала Розалия и чиркнула рогами по стене. Посыпались искры.

– Ура! – обрадовалась Маруся. – Рога у тебя не отсырели…

– Вот что значит нормальная голова! – заметила корова.

Рюрик зажег факел. Вскоре послышались странные голоса. То приближаясь, то удаляясь, голоса проносились над путниками с такой скоростью, что уловить, о чем они говорят, было невозможно.

– Это летучие мыши? – предположила Маруся.

– Мы не летучие мыши, мы Летучие Мысли! – зашумело со всех сторон.

– Летучие мысли?

– Да. И летаем мы со скоростью мысли.

– А чьи вы Мысли?

– Мы сами по себе мысли. Мы самостоятельные мысли.

– Ерунда, – фыркнула Розалия. – Мысли не могут быть самостоятельными. Потому что Мысль не может стоять на месте. Особенно, когда она носится со скоростью мысли.

– Верно, – раздались голоса. – Значит, мы самолетательные мысли.

– Интересно, – сказал Моряк. – Ни разу в жизни не слышал чужих мыслей.

– Так слушайте, – загудело со всех сторон. И на путников обрушился шквал:

Я к вам пищу, чего же боле!..

Шпиц стащил шесть спиц…

Чурбан надел тюрбан…

Змея ползет змеясь – Смея ползет смеясь…

Откуда ни возьмись, появился шпиц и принялся вязать на спицах. Затем возник факир в тюрбане и заиграл на флейте. Из темноты выплыла здоровенная, ухмыляющаяся во всю пасть змея и стала раскачиваться из стороны в сторону…

Маруся почувствовала, что сходит с ума.

С Рюриком, видимо, происходило то же самое: моряк размахивал факелом, отбиваясь от кого-то невидимого. То ли мысли мерещились, то ли и вправду появлялись перед ними. У девочки закружилась голова.

– Заткните уши, – услышала она сквозь мысли голос Розалии и последовала ее совету. В одно мгновение все исчезло.

– Что это было? – спросила Маруся. Ее покачивало.

– Обычные глупые мысли, – объяснила корова. – Просто когда их слишком много, человек сходит с ума.

– Хорошо, что Розалия приказала нам заткнуть уши, – сказал моряк. – Я слышал о похожем случае: во время одного плавания, в море появились какие-то сирены. Они так стали выть, что путники бросались за борт. До тех пор, пока капитан не приказал им заткнуть уши… Розалия, – удивился вдруг Рюрик. – А как же ты…

– За меня не волнуйтесь. Во-первых, животные не сходят с ума. А потом, когда занимаешься поэзией, тебя в одну секунду посещает столько мыслей, что чужих просто не замечаешь, – Розалия улыбнулась. – Недаром поэтов считают безумными.

– Никогда в жизни не видел такого кошмара, – признался моряк. – На меня напал Летающий Кальмар и пытался выпить из меня кровь… Убежден, что это шуточки Рогопеда.

Летучие мысли больше не появлялись. Правда, одна попыталась поухать: «У ФИЛИНА ОДНА ИЗВИЛИНА». Но моряк крикнул «Кыш!» – и она исчезла.

Туннель становился шире – и вдруг неожиданно закончился. Путники оказались перед каменной стеной. Стена была совершенно гладкой, если не считать трех небольших углублений в центре, расположенных правильным треугольником.

– Это похоже на каменные ворота!

Рюрик несколько раз толкнул плечом – стена не поддалась. Напрасно моряк и девочка шарили по стенам, пытаясь найти потайные кнопки.

– Здесь должен быть какой-нибудь шифр или код! – сказала Маруся.

– Паршивый кот? – не расслышал моряк.

Девочка рассмеялась.

Тут послышалось: «МЯУ!», – и из темноты появился большой черный кот.

– Не вижу ничего смешного, – недовольно сказал он. – А если я и выгляжу несколько паршиво, то это от недостаточного питания. Попробуйте изо дня в день гоняться за Летучими Мыслями! Я бы посмотрел, что с вами стало.

– Извините, – сказала Маруся. – У меня и в мыслях не было обидеть вас. Вы здесь живете?

– Если это можно назвать жизнью, – буркнул кот.

– А вы не знаете, как открывается эта стена?

– Допустим, знаю, – зеленые немигающие глаза кота уставились на Розалию. – Если мне дадут молока, я могу рассказать небольшой секрет. Но боюсь, это вряд ли вам поможет.

Рюрик засучил рукава и подоил корову, кот жадно вылакал котелок, затем долго умывался и, наконец, сообщил:

– Дверь подчиняется только хозяину. Видите треугольник? В два верхних отверстия вставляются рога, а в нижнее – специальная отмычка. Кажется, на конце ее что-то вроде змеиного зуба…

Кот лениво поднялся и растворился в полумраке.

– Не знаю, какие у Рогопеда рога, но чем черт не шутит, может быть, и твои подойдут, – сказал Рюрик корове.

Рога Розалии вошли точно в отверстия. Однако стена оставалась неподвижной.

– Что же это за отмычка? – задумался моряк, пытаясь представить себе хозяина ворот. – Рога… раздвоенный, как у змеи язык… шпага… отравленный кинжал… или ключ в виде кинжала… Жало! Вот что такое этот ключ со змеиным зубом!

Рюрик уверенно вставил подарок Шмельчака в нижнее отверстие…

Послышался щелчок – и стена со скрипом отодвинулась.

Глава 28. Логово Рогопеда

Как только они вошли, каменные ворота сомкнулись.

Маруся с интересом огляделась: в огромном зале не было ни окон, ни дверей. Полстены занимала карта, пришпиленная ржавой иглой. На других стенах висели портреты, перевернутые вверх ногами, и большие зеркала, которые ничего не отражали. В одном из углов стоял прибор, похожий на часы, но с метлой вместо маятника. «МЕТЛОНОМ» – прочла Маруся на табличке. Квадратный глобус, чучело рыбы с двумя головами, оленьи рога в цветочных вазах, велосипед с одним колесом – куча самых разных вещей нелепого вида и непонятного назначения была разбросана по залу.

С потолка свисала огромная люстра. Пламя ее свечей струилось вниз. Так же как и огонь в камине.

– Все не как у людей! – сказал моряк. – И печь неправильная.

– Верно! – высокое кресло в центре зала неожиданно повернулось, и друзья увидели в нем человека. Он был в черном бархатном плаще с золотой заколкой в виде змеи. Один глаз его мерцал холодным зеленоватым огнем, другой был повязан черной повязкой.

– Верно, – повторил он. – Это печь не правильная, а плавильная. В ней можно ПЕРЕПЛАВИТЬ любую вещь.

Человек извлек из плаща спичечный коробок и бросил его в печь.

Коробок вспыхнул. Запахло серой. И через секунду из печи выкатилось что-то круглое.

– Был коробок, а стал колобок. Настоящий. Горячий. Хотите попробовать?

– Вы – Рогопед? – спросила Маруся.

– Если тебе нравится, можешь называть меня и так, – хозяин привстал с кресла, словно давая возможность оглядеть себя: он был невысокого роста, волосы на голове отсутствовали, если не считать двух кучерявых завитков по бокам.