Малуся и Рогопед (litres) - Андрей Усачев

– Так погиб мой отец, – сказал Шмельчак. – Достаточно одного удара молнии, чтобы превратить нас в пепел.

– Ну, это мы еще посмотрим, – пробормотал про себя Рюрик.

Моряк достал свой кортик, примотал его к древку флага и ловко, как кошка, вскарабкался на стоявший рядом ковыль. Прикрепив кортик к верхушке, он стремительно съехал вниз.

– Все сюда, – закричал он.

Зеленые разряды, бившие в землю, приближались.

– Мы погибли, – в ужасе промычала корова, когда молния ударила совсем рядом.

– Ерунда! Я попадал и не в такую грозу! – засмеялся моряк.

Шмели смотрели на него, как на безумного. А Рюрик захохотал еще громче и крикнул:

– Эй, Жук, или кто ты там! Ты когда-нибудь слышал про ГРОМООТВОД В ГЛАЗУ?!

Маруся решила, что моряк от волнения снова стал картавить. Впрочем, эта мысль тотчас вылетела у нее из головы…

Самодельный громоотвод, как копье, взмыл в небо и вонзился Жуку точно в глаз. Раздался оглушительный рев. Чудовище развернулось и стремительно унеслось в обратном направлении.

Некоторое время все молчали. Наконец, моряк громко вздохнул:

– Эх, хороший кортик был! Жалко!

Полосатый Шмельчак молча снял со своей шеи странный блестящий предмет, напоминавший полированный рог, и с поклоном протянул его Рюрику.

– Что это? – удивился моряк, разглядывая странное оружие.

– То, что осталось от моего отца. Настоящее шмелиное жало!

– Спасибо!

Шмельчак, а за ним Мельчак и Весельчак по очереди поздравили моряка, пожав ему руку. Это было нелегким испытанием: у каждого из шмелей было по шесть мускулистых лап.

– Крепкие ребята, – бормотал боцман, встряхивая ладонь.

– Извини, Рюрик, – спросила Маруся. – Ты случайно оговорился: В ГЛАЗУ вместо В ГРОЗУ?

Моряк усмехнулся:

– Меня учили, что врага нужно бить его же оружием. И если у создателя этого мира такие дурацкие шутки, я подумал, почему бы и мне не пошутить… Хотя некоторые считают, что у меня нет чувства юмора! – И моряк со значением посмотрел на Розалию.

Корова отреагировала спокойно:

– Твоя шутка неплохо выстрелила. Как говорится, не в бровь, а в глаз!

Остаток дня прошел спокойно. Шмелиная разведка доложила, что после поражения в воздухе букаски спешно отступили. И моряк продолжил занятия со шмелями. Розалия щипала свой клевер. А Маруся качалась на качелях из вьюнка и размышляла.

– Знаешь, – сказала она Розалии. – Раньше я думала, что Рюрик не очень умный. А оказалось…

– Пожалуй, – кивнула корова. – Он навел меня на одну интересную мысль. Я посвящу ему свое новое стихотворение.

Военная торжественная ода в честь моряка и громоотвода

Главное наше оружье – Язык.С ним не сравнятся ни пуля, ни штык.Острое слово острей, чем рога.Сильное слово сильнее врага.

Верное слово, меткое словоРанить противника может любого.Острая шутка точно кинжалНедруга сразу сразит наповал.

Твердость и сила наших речейОбезоружит любых силачей:Меч притупится, дрогнет рука…Но верное слово летит с языка!

– Как ты думаешь, ему понравится? – спросила Розалия. – Это не слишком заумно?..

Но моряк был в полном восторге. Ему еще никогда не посвящали стихов. Шмели, как показалось Марусе, ничего не поняли и вежливо хлопали глазами. Впрочем, Весельчак заинтересовался, не могла бы корова придумать что-нибудь смешное про букасок.

– Слишком мелкая тема, – недовольно ответила Розалия.

Глава 24. Лугопед

Дремучая степь подходила к концу. Гигантские цветы и травы постепенно становились ниже. Да и шмели как-то странно съеживались. Маруся чувствовала, что несший ее Мельчак стремительно уменьшается. Наконец, тройка шмелей с тяжелым жужжанием опустилась на землю.

– Дальше мы вас не повезем, – сказал, прощаясь, Полосатый Шмельчак. – Букасок можете не опасаться. И все-таки будьте поосторожнее.

Шмели совершили над ними круг почета и унеслись в обратном направлении.

Друзья отправились дальше. Трава была уже им по пояс, и ждать опасностей, казалось, неоткуда. Но моряк, готовый к любым испытаниям, шагал впереди, сжимая в руке шмелиное жало. За ним шла Маруся. Замыкала шествие Розалия.

Корова вдруг издала звук, похожий на фырканье. Маруся оглянулась:

– Что случилось?

Та не ответила и зафыркала еще сильнее.

Девочка встревожилась:

– Розалия, что с тобой?!

Корова не отвечала, она продолжала фыркать и вдруг… захохотала. Маруся испугалась: за все время знакомства она ни разу не слышала, чтобы Розалия смеялась.

А Розалия шла, не останавливаясь, и хохотала как безумная.

– Что с ней? – спросила девочка у моряка. Рюрик пожал плечами:

– Может быть, травы какой-нибудь поела…или анекдот вспомнила.

Услышав это, корова захохотала еще сильнее. Наконец, она успокоилась.

– Просто было смешно, – объяснила она испуганной Марусе.

– А почему? – подозрительно спросил моряк.

– По овсу, да по заячьей капусте. Мне трава вымя щекотала… – сказала корова. – Боюсь, вам этого не понять.

Тут она остановилась, немного пожевала воздух и продекламировала:

О природе юмора

Куда смешнее всяческих острот,Когда трава щекочет вам живот.И веселее самой умной шутки,Когда твой нос щекочут незабудки.

Нет в самом остроумном анекдотеВеселья, что заложено в природе.

К тому ж природа вовсе не гордится,Что первосортный юмор в ней родится:Овес забавный и смешная рожь,Заходишь в них – и словно лошадь ржешь…

И Розалия захохотала еще громче.

– Это пшеница! – закончив смеяться, объяснила она. – Очень смешно.

Местность изменилась. Теперь вокруг тянулись холмы, словно застывшие волны зеленого моря. Поднявшись на один из них, путники замерли. Сначала им показалось, что земля внизу объята огнем: открывшаяся им долина вся была покрыта красными и оранжевыми кустами. Розы горели на солнце как пожар.

– Красота какая! – воскликнула Маруся. – Никогда не видела столько цветов!

– За цветами травы не видно, – скептично заметила корова.

В центре долины стоял дворец с розовыми колоннами, окруженный со всех сторон стеклянными оранжереями. В них тоже росли цветы – только в больших вазах.

У одного из розовых кустов работал ножницами небольшого роста человек, одетый в зеленый фрак и зеленые башмаки. Да и кожа у него была травянистого цвета.

«Наверное, от постоянной работы с зеленью», – подумала Маруся.

– Эй, осторожнее! – закричал он, увидев гостей. – Не повредите Флориетту!

– Какую… эту? – не понял Рюрик.

– Вот эту! – сердито сказал садовник, указывая на росший рядом с моряком куст. – Сейчас я закончу стрижку Юлианы и выйду к вам.

Зеленый садовник выглядел забавно, если бы не большие, выпученные, как у лягушки, глаза.

– Чем могу быть полезен? – спросил он.

– Мы ищем Логопеда, или Лугопеда, – сказала Маруся.

– Лугопед – это я! Иногда еще меня зовут волшебник Заб.

– Нам сказали, что вы помогаете людям вернуться в нормальную жизнь.

– Это моя профессия.

– Ура! – закричала девочка и поцеловала корову в морду. – Значит, вы нам поможете?

Лугопед мельком взглянул на Марусю и моряка и с любопытством уставился на корову:

– Корова это превосходно. Корова – это навоз… Думаю, она может остаться у меня. Это очень полезно для моих роз.

Это замечание привело Розалию в бешенство.

– Не знаю, что полезно для ваших роз, а для меня… – корова с такой яростью посмотрела на волшебника, что тот поспешно отвел глаза.

– Мы все хотим вернуться, – объяснила Маруся.

Моряк высказался более решительно:

– Все вместе, или никто!

– Ну, хорошо, – согласился Лугопед. – Однако у меня есть условия.

Условия были несложными. Три дня Рюрик должен был носить воду из протекавшего рядом с домом ручья, корова – пастись на отведенной ей лужайке, а Маруся…

– Девочка пусть отдыхает. Ведь дети – цветы жизни! Не правда ли? – сказал Заб и при этом странно захихикал.

– Не нравится он мне, – призналась Марусе Розалия. – По-моему, он не тот, за кого себя выдает…

– Почему ты так думаешь?

– Я не думаю, я нюхом чую. И цветы эти мне кажутся ненастоящими.

Действительно, розы в оранжереях почему-то не пахли. Но подозрения Розалии казались девочке несерьезными.

«Просто корова обиделась за навоз», – решила она.

Моряк таскал воду. Розалия паслась на лугу. И Маруся, которой совершенно нечего было делать, попыталась выведать, как Лугопед собирается вернуть их в настоящую жизнь.

– Потом узнаешь, – нахмурился тот. – Сначала я должен решить один вазный вопрос, нет два вазных вопроса.

– Вы хотите сказать – важных?

– Если я говорю – вазных, значит – вазных, – нахмурился Заб. – Мне нужно приготовить несколько ваз. А, кроме того, у меня хватает дел по уходу за цветами.