Клуб непобежденных - Лиза Гарднер

— Ты хочешь сказать, что мы конфискуем ее.

— Мы передаем ее вам. В обмен на маленькую услугу. Эксклюзивное интервью с полковником.

Гриффин рассмеялся.

— С майором, — поправилась она.

Гриффин рассмеялся еще безжалостнее.

— Тогда с начальником следственного отдела. Ну же, Гриффин! Вы ведь забираете у меня бесценный материал. Черт подери, самый лучший видеоматериал за всю мою карьеру. Мы заслужили хотя бы интервью. Плюс эксклюзивные права на копирование пленки. Никакого ее обнародования. Если они не додумались вовремя задрать голову, то это, блин, их собственная проблема.

— Твоя отзывчивость трогает меня.

— Да, да, да. Что вы на это скажете? Пятиминутное интервью с начальником следственного отдела и эксклюзивные права на эту пленку.

— Тридцать секунд с ведущим следователем по делу и эксклюзивные права на пленку.

— Три минуты.

— Одна, с предварительным утверждением вопросов. В ином случае вместо ответов получите только «без комментариев».

Морин нахмурилась и метнула на него сердитый косой взгляд.

— А ведущим следователем назначат вас, Гриффин?

— Ведущего назначат, когда назначат.

— А то, знаете, получилась бы выигрышная история. Герой Род-Айленда возвращается к театру военных действий. Многие думали, что после дела Добряка вы уже не вернетесь. Одни полагали, что у вас пропадет интерес к профессии, другие — что просто кишка тонка. Вы так сильно любите свою работу, Гриффин, или же это одна из тех зараз, от которых нет сил избавиться? — Было видно, что Морин решила сменить тактику. — Насколько я понимаю, он продолжает посылать вам письма.

— Одна минута с ведущим следователем. Да или нет, Морин? Вопрос снимается с повестки через пять секунд... четыре, три, две...

— Хорошо, — поспешно сказала она. — Пусть так. Одна минута с ведущим следователем. Мы принимаем ваши условия. — Морин вздохнула, потратила еще секунду на то, чтобы показать, как сильно удручена тем, что ее мечта стать гвоздем пятичасовых «Новостей» рассеялась как дым, но затем взяла себя в руки.

— Это нам урок — не снимать горячих новостей, — пробормотала Морин.

В дальнем конце фургончика громадная камера Джимми была подключена к внешнему монитору. Они с Морин еще не проявили пленку, но прокручивали ее вновь и вновь, выискивая наиболее выгодный кусок. Теперь Джимми прокрутил сцену последний раз. Картинка длилась семьдесят пять секунд, и на ней было видно все. Абсолютно все.

— Каким образом, черт побери, вам удалось добыть это? — грозно спросил Гриффин. Не успел Уотерс остановить его, он сделал два шага вперед и прижал Морин к тянувшейся вдоль вагончика панели управления.

— Вы что, в игрушки с нами играете?

— Нет, нет, клянусь...

— Вы получили анонимное предупреждение? Кто-то сообщил вам, что готовится нечто сногсшибательное, но вы даже не подумали поделиться этим с нами?

— Гриффин, Гриффин, вы все не так поняли...

— Вы даже не собирались снимать тюремную карету! Весь кусок целиком посвящен крыше! Там, на лужайке, Морин, расположились еще одиннадцать новостных микроавтобусов. Всех репортеров интересовал тюремный фургон, все камеры снимали фургон. Так почему же вы смотрели вверх? Что, черт побери, было вам известно, чего не знали они?

— Понятия не имею! — крикнула девушка. Подбородок ее вздернулся, плечи выпрямились и распластались по панели управления. — Просто... Все утро у меня не выходило из головы, что за мной кто-то следит. Я не шучу. У меня мурашки бегали по спине, волосы на загривке буквально дыбом вставали. Куда бы я ни шла, что бы ни делала, я чувствовала на себе... что-то такое. Потом услышала крик, что фургон подъезжает, стала настраивать микрофон и... и просто напоследок взглянула наверх. Я могла бы поклясться, что уловила там какое-то движение. Тогда я толкнула Джимми и велела немедленно снимать крышу.

— Я было решил, что она спятила, — поддержал ее сидящий в дальнем конце вагончика Джимми. — Но с другой стороны, что интересного снимать снаружи синий фургон? Поэтому я навел камеру на крышу — и что бы вы думали? Возникает из-за парапета этот тип и стреляет. Действительно, чертовски странная история. Я считаю, мы могли бы сделать из этих кадров сенсацию на всю страну.

— Наград бы удостоились, — прибавила Морин. — Определенно удостоились бы. — Глаза ее опять загорелись от возбуждения. Вжатая в стенку фургона, она вся дрожала.

Гриффин медленно сделал шаг назад. Руки его все еще были сжаты в кулаки. Теперь он с усилием старался разогнуть напряженные пальцы, расслабить жестко развернутые плечи, вернуть нормальный ритм дыханию. Внезапно Гриффин почувствовал отвращение к себе. И тут понял, что Уотерс наблюдает за ним с некоторым опасливым беспокойством. И Морин с Джимми — тоже. Каждый, вероятно, думал о том проклятом подвале. Что ж, возможно, они правы, ничего другого он и не заслуживал.

Гриффин сделал еще один глубокий вдох, сконцентрировал внимание на своем скачущем пульсе и медленно сосчитал до десяти.

— Пленка, — напомнил он, как только позволил себе вновь заговорить.

Нехотя Джимми открыл камеру и вытащил цифровую кассету. Уотерс достал специальный нумерованный пакет для очередной улики. Джимми, бросив на пленку последний, исполненный муки взгляд, сунул ее в пакет.

— Не забудьте о нашей сделке, — сказала Морин.

— Да-да, конечно.

— Если мы получим копию до четырех, — серьезно продолжала она, то еще успеем пустить ее в пятичасовые «Новости».

— Я непременно извещу об этом отдел идентификации. — «Да уж, до четырех, — подумал он... — Ей очень повезет, если она получит копию через полгода».

Морин с задумчивым видом привалилась к стенке микроавтобуса. Она проиграла этот раунд, но сержант был уверен, что неугомонная девица уже составляет план следующей кампании.

— Послушайте, Гриффин, будьте откровенны. Ведь этого парня уже нет в живых, правда? Взорвался на парковке, выполнив заказ на Эдди Комо?

— Без комментариев.

— Так я и думала. Теперь вы собираетесь поговорить с жертвами? С теми тремя женщинами?

— Без комментариев.

— Может, они устроят пресс-конференцию... Это было бы славно. За прошлый год мы серьезно повысили свой рейтинг благодаря этим трем жертвам и их маленькому клубу. — Морин закусила нижнюю губу. — Вот интересно, есть ли у меня шанс уговорить их дать мне эксклюзивное интервью...

— Жертвы изнасилования любят проводить пресс-конференции? — Гриффин оторопело посмотрел на своего коллегу.

Однако Морин опередила Уотерса:

— Господи Иисусе, Гриффин, вы что, с луны свалились? Сразу же после смерти Триш Хейз эти женщины практически оккупировали пятичасовые «Новости». Сестра погибшей, Джиллиан, объединила их в своего рода группу взаимной поддержки, названной ими «Клубом непобежденных». Затем они начали выпускать пресс-коммюнике, созывать пресс-конференции. Это сработало, как магическое заклинание. Прежде, до того, как они заявили о себе публично, широкая общественность, конечно, слышала о тех изнасилованиях, но отнюдь не теряла из-за этого сна и аппетита. Вы же знаете, как рассуждают люди: всякие там зверства, убийства, насилия происходят с кем-то другим, а не с ними. Особенно это относится к преступлениям на сексуальной почве. Совершенно ясно, что насилуют каких-то других женщин — ну, вы понимаете: бедных, представительниц каких-нибудь меньшинств, тех, кто живет в социально опасном районе или ведет асоциальный образ жизни. Короче — женщин из группы риска. И вот однажды широкая публика, включив телевизор, увидела там трех жертв — женщин белой расы, красивых, хорошо образованных, состоятельных. Причем две из них были вовсе не юными, неопытными созданиями, а, напротив, респектабельными женщинами, представительницами среднего класса.

— Народ прямо шизанулся, — без лишних церемоний выразилась Морин. — «Обратите же внимание на этих бедных женщин, столь трагически принесенных в жертву, подвергшихся бесчеловечному нападению в своих собственных домах. Арестуйте же кого-нибудь, арестуйте хоть кого-нибудь — только, Бога ради, обеспечьте наше право на безопасность! А не то в таком же положении окажется моя дочь, моя сестра, моя жена, моя мать!.. Куда, черт подери, смотрит полиция? Чем они вообще там занимаются?» Уверена, что после их первого появления на экране телефон у генерального прокурора не умолкал целую неделю.

— То есть они дали этим безличным преступлениям лицо, — отметил Гриффин.

— Их «Клуб» дал этим преступлениям три на редкость привлекательных лица. Вы когда-нибудь имели дело с психологией? Воистину о человеке судят по внешности. Люди уродливые вполне справедливо заслуживают своей незавидной участи. Тогда как люди красивые, напротив...

Гриффин кивнул. Он понял.

— И много пресс-конференций они провели? — с любопытством спросил он.