«ОБХСС–82» - Павел Барчук

этажа. Хорошо хоть краски в ведро мало набрали. Оно, соответственно, покатилось вдогонку. Законы физики даже армия не в состоянии отменить. И, что тоже логично, выплеснуло все содержимое на Соколова, превратив его в болтающегося зелёного человечка.

Увидев всё это, бригада ахнула. Хором. Ни одна строевая песня так складно не звучала.

Весь начальственный состав, во главе с командиром бригады и проверяющим, повернулась в сторону казармы, где висел, раскачиваясь, зелёный Соколов.

— Гурьев!!! Это что за маскарад?!!! — Взревел бешеным голосом комбриг. — Это твои идиоты? Они что, сумасшедшие?!!!

— Да нет, аккордная работа, дембеля крышу красят. — Ответил командир дивизиона, при этом выцепив глазами старшего прапорщика Сердюка, который выпросил у него почётное право подобрать дембелям сто́ящее, полезное для хозяйство задание. Судя по взгляду, Сердюк после отъезда проверяющего и комбрига полезет сам красить. Причём, не одну крышу, а все сразу.

Соколова в это время спускали к земле.

— Всё! Моё терпение лопнуло! — Видимо, у комбрига, приступ злости был слишком сильный. — Ларин! Затра, чтоб ни одного дембеля здесь не осталось, понял? Вообще! Ни одного! Лично проверю. Устроили…

— Я что? Я давно уж на них документы подготовил, — ответил майор Ларин, начальник строевой части.

— Узнай, кто им это задание дал и вслед оформи. Пора уж этому умнику на гражданку, наверное. Наслужился, идиот. — Комбриг в ярости обвел взглядом притихший офицерский состав. О прапорщике Сердюке он как-то не подумал.

И только после этого закончилась наша с Исаевым служба в вооруженных силах. Утром дембеля всей бригады толклись у кабинета строевой части. Когда Соколов забирал свои документы, они подходили к нему, жали руку, и благодарили, что один дембель всем остальным гражданскую жизнь приблизил.

— И вы после этого чаем хотите отделаться? — Кипятился сослуживец.

Но я был непреклонен. Меня ждала Москва, работа в ментовке и пока еще не известная миссия.

К счастью, в столицу мы въехали буквально через несколько часов.

Наши товарищи не успели нажраться водки сильнее приличного. Чем чрезвычайно радовали проводницу, которая «случайно» ходила мимо нас с периодичностью в полчаса. Видимо, опасалась каких-то выкрутасов. Дембеля, которые едут со службы, это дело известное.

Поезд остановился. Мы взяли сумки, и направились к выходу.

— Ну, что? — Исаев оглянулся? — Точно сразу ко мне? Домой не поедешь?

— Нет. Матери телеграмму отправлю.

Я шел следом за Олегом и соображал. Домой нельзя. Одно дело с матерью Соколова на десять минут увидеться. И совсем другое, постоянно рядом быть. Она сразу же поймет, херня какая-то, а не сын. Я ж ни черта не знаю даже о себе самом. Поэтому решил, телеграфирую, мол, так и так, поступило предложение по работе. Остаюсь. Потом письмо отправлю с подробным рассказам. Ну, а дальше, посмотрим.

Народу на перроне было навалом. Люди толкаясь, двигались к зданию вокзала. Неожиданно кто-то задел меня плечом. Сильно задел.

Я оглянулся. Мимо проскочил пацан, лет двадцати трех. Светловолосый, с джинсах, футболке и ветровке. На улице совсем не жарко. Что я сразу заметил, шмотки у него были фирменные. Не отечественного производства. Рукава ветровки он, на современный манер, подтянул до локтя. На запястье заметил командирские часы. Мы посмотрели друг на друга. Я — с ожиданием извинений. Он — с раздражением в выразительных, синих глазах. Видимо, извинений не будет.

— Вот мудак… — Сказал я себе под нос, но не стал больше на нем зацикливаться. Отвернулся и пошел догонять Исаева.

Глава 7

Жорик

Народу на перроне было, не протолкнуться. Такое чувство, что всем срочно понадобилось в Москву. Вот именно сейчас. Еще эти дембеля. Столкнулся с ними прям возле поезда. Тот, который был одет в обычные, гражданские шмотки, зацепил меня плечом и даже не извинился. Сука. Что-то там высказался. Походу, обозвал матерным словом. Но я слишком торопился, поэтому решил, иди с миром, дурачок.

Подошел к вагону, в котором, по информации, полученной от Тони, должны были ехать Андрюха и Матвей Егорыч.

Люди уже рассосались в разные стороны, а мои гости из Зелёнух все не появлялись.

Я покрутил головой, вполне допуская, что эта парочка могла оказаться в других вагонах. Однако, видно их нигде не было. Но вот из недр плацкартного ада, я хорошо запомнил атмосферу, еще во время своей первой поездки в Зеленухи, вдруг стали доносится мат и ругань. Голоса оказались знакомыми.

Я вздохнул и шагнул на подножку. Внутри вагона явно что-то происходило.

Собственно говоря, мои предположения подтвердились.

В одном из плацкартов раскорячились трое. Андрюха, дед Мотя и красная, как рак, проводница. Матвей Егорыч вместе с теткой в железнодорожной форме, тянули на себя здоровенный рюкзак, застрявший в ящике для багажа. Братец переминался с ноги на ногу рядом, раздавая ценные указания, в ответ на которые получал матерные комментарии от остальных двух участников этой сцены. Если проводница еще старалась быть сдержанной, то дед Мотя вообще в них, в этих комментариях, не стеснялся.

— Говорил я тебе, не трамбуй, бычий ты выпердыш! Так нет! Лучше бы зад свой туда затрамбовал! Бугай откормленный! Сила есть, ума не надо. Вот точно про тебя. Вредитель! Куда тебя Витька так кормит, не пойму. Рожа уже, не объедешь. И ведь ты посмотри, как запихал…

Матвей Егорыч пытался достать из-под сиденья рюкзак и тянул его на себя. Проводница ему помогала, но особо к рюкзаку подобраться не могла, а потому тянула непосредственно деда. В итоге они выглядели, как усеченная версия сказки про репку. Просто не было кошки, мышки и жучки. Имелись только дедка, в исполнении Матвея Егорыча, и проводница, которая с трудом годилась для бабки, ввиду относительно молодого возраста. Андрюха на внучку тоже мало был похож, но он постоянно норовил пристроится к этому «паровозику», хватаясь за проводницу с разных сторон, чтоб принять участие в спасении рюкзака.

— Ну, собственно говоря, кто бы мог сомневаться. Где вы, там вечно проблемы. — Сказал я громко и весело. Потому что вдруг понял, насколько реально рад видеть эту парочку.

Услышав мой голос, братец бросил дергать на себя заднюю часть тела женщины в форме, и с улыбкой повернулся ко мне.

— Жорик! — Переросток шагнул в мою сторону, охаляпил меня своими ручищами и от души сжал так, что в спине хрустнуло.

— Эй, может мы сначала разберемся с этим, а потом уже будем обниматься! А то сейчас в обратную сторону из-за одного дурака поедем. Зинка от радости чокнется. Что я так быстро вернулся. А на кой хрен мне чокнутая бабка. — Матвей Егорыч выглянул откуда-то из-под проводницы, а потом добавил. —