«ОБХСС–82» - Павел Барчук

братец свой ультиматум. — А потом я еще Зинаиде Стефановне расскажу, где Вы прячете самогон.

Это был последний козырь, припрятанный Андрюхой на всякий случай. Вот сейчас, судя по всему, случай наступил.

— Пилите, — обратился Матвей Егорыч к факиру и облокотился на волшебный ящик. — А с тобой, бусурманин, я вообще не разговариваю.

Народ опять зааплодировал и засвистел. Это придало ещё больше сил и уверенности Матвею Егорычу.

— Надо что-то делать, — тихо обратилась девушка к фокуснику. — Не силой же его уводить.

— Что я сделаю? — возмущался чародей из Стамбула. — Не буду же я его в ящик класть и распиливать. Там женские ноги будут, с другой стороны.

— Ну, придумай что-нибудь. — Настаивала девушка. Ей, похоже, платили сдельно. За каждый факт распиливания. Иначе, чего так переживать.

В этот момент на арену выскочили клоуны.

— Меня распилят!

— Нет, меня!

Они наперебой спорили, делали вид, что пытаются залезть в ящик, падали и отпихивали друг друга. Видимо, их послали в качестве отвлекающего маневра и убойной силы, которая должна была деда ликвидировать.

Народ ржал уже в голос. Они были уверены, вот такое сегодня веселое представление.

Тут клоуны обратили внимание на Матвея Егорыча.

— А вот он, это дедушка. Это его должны распиливать. — Громко выкрикнул один.

— Дедушка, ты уступишь нам очередь? Нам очень нужно распилиться. — Добавил второй.

— У нас и льготный абонемент есть на распиливание.

— Без очереди, — один из клоунов показал деду Моте какую-то бумажку.

— А мы тебе леденцов на палочке дадим.

— И сахарной ваты, — Крикнул с места Семен. Младшенький решил, в этой ситуации и ему что-то должно перепасть.

— И ваты. Ну может быть, не сахарной, но дадим, какая имеется. — Засмеялся первый клоун.

Матвей Егорыч понял, сейчас его точно выпихнут с арены, поэтому со словами: «А хрен вам всем!» попытался залезть в ящик самостоятельно.

Фокусник тоже понял. Понял, что сейчас все увидят женские ноги, которые вываляться из ящика, если настырный дед не успокоится. Поэтому начал оттаскивать Матвея Егорыча от ящика. Тот, естественно, сопротивлялся. Клоуны кинулись на подмогу. Андрюха решил, что все это начинает сильно напоминать деревенскую драку, а в драке, как известно, своих не бросают. Он метнулся в гущу этой кучи, намереваясь вытащить из нее деда. Именно в этот момент механизм ящика сработал. Вылетели женские ноги, которые со всей дури усандалили Переростку в глаз.

Ну, а уже потом явились милиционеры, которых вызывали сотрудники цирка, видевшие все это непотребство со стороны. Они поняли, если не вмешаться, закончится все очень плохо для их цирка.

— Значит так… — Сказал я, как только мы оказались в квартире. — Вы все под домашним арестом. Ясно?

— Все? — Оживился Семен.

— Нет! Ты в школу, будь добр, доходи. Конец года. — Я посмотрел на троицу, сидевшую передо мной. Вид у них был грустный. Особенно, у Андрюхи.

— Жорик, ты мне брат? — Спросил он вдруг. — Просьба есть. Важная очень. Сходи, пожалуйста к Нине. Скажи, я заболел. А то некрасиво. Она ждет, договорились же.

Первым порывом было желание послать братца. Но его несчастный вид, а так же Соколов, который предложил сначала наведаться к этой особе, а потом идти по заданию майора, меня переубедили.

Мы со Стасом взяли адрес и выдвинулись в нужную сторону. Оказалось, даже не очень далеко. Это была старая пятиэтажка, Сталинка.

— Подожду тебя внизу. — Усмехнулся Соколов. — Не будем пугать фею своим появлением. А то завалятся два лба.

Я согласился. Тут он прав. Вошел в подъезд, поднялся на нужный этаж и позвонил в маленький звоночек. Сначала было тихо. Потом послышались шаги.

Когда створка распахнулась, я несколько минут тупил, молча пялясь на того, кто открыл дверь. Просто потому что не было слов.

— Ты? — Спросила Наташка. Тон у нее был… Плохой тон, в общем. — Иди к черту, Милославский!