Фавориты правителей России - Юлия Матюхина

Среди московского боярства Иван Всеволожский, потомок старинного смоленского рода, стоял особняком. Он находился в родстве со знаменитыми Вельяминовыми, был женат на родной сестре последнего тысяцкого Василия, и часть доходов из городской казны, по слухам, не миновала его сундуков. По словам современников, раньше в богатстве и знатности с ним могли соперничать немногие бояре из числа приближенных к царю, но к моменту, о котором идет речь, положение его начало ослабевать. Старшие дочери Всеволожского, удачно вышедшие замуж за молодых тверских князей, к тому времени уже овдовели. Поэтому мудрый боярин Иван решил поддержать права на великое княжение молодого князя Василия II, а в обмен на это выдать за него свою младшую дочь, тем самым укрепив свой слегка пошатнувшийся статус. Иван справедливо рассчитывал на то, что благодарный князь не станет отказываться от бракосочетания. По тем временам Иван Всеволожский был не только юридически подкован, но и весьма красноречив. Пока князь Юрий надеялся на законную силу своих притязаний на великое княжение, Всеволожский успел тайно съездить в Орду – и не с пустыми руками.

Ранней весной 1431 г. и молодой князь, и его соправитель отправились к ордынскому хану за окончательным решением вопроса о престолонаследии. Связанный родственными узами с литовским королем, Юрий был уверен в своей победе. Ведь на его стороне, как он считал, было подлинное завещание Дмитрия Донского – его отца. На первом выступлении в Орде казалось, что его права непоколебимы, но неожиданно боярин Всеволожский убедительно доказал, что «старые бумаги» не имеют юридической силы, так как порядок престолонаследия, закрепившийся в течение нескольких поколений московских государей, явно важнее, чем какая-то неточность, на туманное толкование которой ссылался князь Юрий. Пламенную речь Всеволожский подкрепил прямым обращением к хану, льстиво заверяя его в покорности Василия II и «уповая на ордынскую волю» в решении этого вопроса. По заведенному обычаю молодой московский князь и его соправитель судились целый год. Хан исправно выслушивал доводы и того и другого, при этом аргументы Василия II подкреплялись звонкой монетой и богатыми дарами в количестве неизмеримо большем, чем у их соперника.

Князь Юрий надеялся на силу закона и литовскую помощь, а боярин Всеволожский – на могущество денег и умелых речей. Ведь в случае выигрыша он согласно устному договору становился тестем самого московского государя.

Влияние боярина в Москве росло прямо пропорционально слухам об успешности его миссии, ловко поддерживаемым самим Всеволожским и его сторонниками. И его бурная деятельность увенчалась успехом. Впервые в русской государственной практике не слишком перспективное изначально дело было выиграно и московский государь Василий II был утвержден на великое княжение в присутствии ордынских послов. В качестве «утешительного приза» проигравшему соправителю был отдан в «кормление» город Дмитров. Но и этому подарку с ордынского стола пришлось недолго радоваться. Торжествующий Василий и его сторонники, в числе которых был и будущий тесть, устроили так, что Юрий потерял права на этот город менее чем через год. Всеволожские готовились к свадьбе. Но тут оживились родственники Василия, в том числе и его мать – княгиня Софья Витовтовна. Сыграв свою роль, Всеволожский, по ее мнению, должен был уступить место более знатным сватам. Свою дочь за великого князя мечтали выдать тверские владетели. Кстати, она приходилась двоюродной внучкой известному фавориту прошлого Ивану Кошкину. Как и положено в дворцовой политике, о свадьбе Василия и тверской княжны слишком предприимчивый боярин узнал в числе последних. Его даже пригласили на свадьбу, состоявшуюся примерно через год после того, как он своей хитростью и умением добыл для несовершеннолетнего Василия ярлык на великое княжение. Невозможно описать разочарование боярина, который должен был присутствовать на этой свадьбе так же, как и его недавний оппонент князь Юрий с сыновьями Василием и Дмитрием Шемякой, но хуже был разыгравшийся за этим скандал. На Василии Юрьевиче, носившем не слишком лестное прозвище Косой, мать-княгиня Софья увидела красивый старинный пояс. Как пишут летописцы, «был он собран из цепей золотых и богато украшен самоцветными камнями». Это произведение искусства, как выяснилось, еще Дмитрий Донской перед свадьбой через доверенных бояр Вельяминовых подарил своей невесте. Пояс должен был перейти как свадебный подарок и княгине Софье. Но Вельяминовы подменили пояс на менее ценный. Тот, который достался матери князя Василия, по ее словам, был похож на медную подделку. А настоящий пояс достался женатому на родственнице Вельяминовых Василию Косому. Разбушевавшаяся княгиня, не гнушаясь рукоприкладством, сорвала пояс с Василия Косого на глазах у всех собравшихся гостей. Напрасно пытался Всеволожский, женатый на сестре Вельяминова, разъяснить, что поясов было два и именно тот, который нужно, и достался княжеской невесте. Не вовремя напомнивший о себе боярин, возжелавший было не по чину стать княжеским тестем, получил указание «знать свое место» и не надеяться на благодарность за те услуги, которые он, как и всякий слуга, по долгу обязан оказывать великому князю. Василий II скромно помалкивал. Он ни звуком не выразился в пользу бывшего своего любимца. Ведь дело было сделано – князь получил заветный ярлык, а портить будущие семейные отношения из-за каких-то прошлых заслуг фаворита было не в его правилах. Этого честолюбивый боярин вынести не мог. Его мечты рушились на глазах, гордость была уязвлена, а верно служить и дальше неблагодарному князю он считал ниже своего достоинства. В «резких словах» боярин высказал свое мнение по поводу неблагодарности правителей, играющих жизнью, имуществом и чувствами своих преданных сторонников. Более того, прямо на свадьбе Иван Всеволожский воспользовался своим правом поступить на службу к другому повелителю и перешел на сторону князя-соправителя Юрия и его сыновей. Вместе со своими землями и имуществом Иван «отъехал» к давнему сопернику Василия II. Приняв его, Юрий нарушил давний закон – не принимать московских беглецов – и поставил себя в положение прямой войны с великим князем. Юрия поддержали сыновья, бывшие на свадьбе, – Василий и Дмитрий, которые, прервав торжество, отправились собирать войско против московского князя. Советником у Юрия стал все тот же Всеволожский.

Неизвестно, сожалел ли великий князь Василий II о своем решении, но он вступил в боевые действия, хотя к такого рода войне подготовлен не был. Он терпел поражение за поражением, однако не желал мириться с вероломным боярином, который забыл, что такое княжеская милость и немало поправил свое материальное положение со времени той памятной поездки в Орду. Весной того же года очередное поражение Василия обернулось для него полным фиаско – его войска были полностью разбиты недалеко от Москвы, и надеявшийся скрыться в Костроме князь бежал с поля боя. Юрий и его сыновья взяли в плен московского государя. Он был готов на любые уступки: по итогам подписанных им мирных договоров в его владении оставались лишь окрестности Коломенского. Боярин Всеволожский был отомщен. Все время, пока шли военные действия, он стремился восстановить против Василия II всех окрестных князей; правда, не каждый из них стремился его слушать. Более того, некоторые просто указывали бывшему фавориту на дверь, так как прекрасно понимали его цели. Да и врагов за период своего успеха он сумел нажить достаточно. Но быстрая победа вскружила головы сыновьям князя Юрия. Каждый из них в обход всех мыслимых законов и правил уже мечтал стать великим князем. Опасаясь, что его дети в междоусобной борьбе дойдут до братоубийства или посягнут на его жизнь, Юрий принял, как ему казалось, соломоново решение – формально оставить великое княжение Василию II при удельной самостоятельности остальных князей. Поначалу Василий Косой и Дмитрий Шемяка пытались протестовать против отцовской воли, но вооруженное наступление воинских частей Юрия «убедило» непокорных сыновей в родительской правоте.