Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия - Всеволод Колесник

Избежавший участи Робеспьера, не без участия Нестора Ивановича, Ленин в Кремле мечтал о подлинно народной революции, которую представлял себе как шествие когорт сознательных пролетариев, естественно, прежде всего в развитых странах, которым русские пролетарии дадут только первый толчок. Но действительный поворот событий был для Ленина неожиданным. Толпы дезертировавших вояк с винтовками, в любой момент готовых поддаться агитации горячих голов и двинуться в любом направлении, чтобы установить тот порядок, какой им казался единственно правильным, вселяли в Ленина ужас. Поэтому первой и главной задачей Ленина стало разоружение разложившейся русской армии, представлявшей потенциальную угрозу большевистской власти. Этим и объясняется его готовность принять неслыханно позорные условия капитуляции, предъявленные Германией. Тем более что на оккупированной российской территории немцы (он это знал) уж никакого беспорядка не допустят.

После того, как был заключен этот «позорный и похабный мир», на Ленина вскоре было совершено покушение. Руководство страной фактически перешло в руки Совета Рабоче-Крестьянской обороны (впоследствии – Совет труда и обороны) и Реввоенсовета Республики. Ленину, по сути, оставили лишь роль председателя Совнаркома, власть которого распространялась только на тыловые районы Московской губернии (войска Деникина подходили к Туле), а его влияние на принятие решений партии сильно уменьшилось. Все руководство боевыми действиями перешло в руки Реввоенсовета Республики во главе с Троцким. Ленин во время Гражданской войны как бы оставался в тени, занимаясь больше политическими и хозяйственными вопросами. Покушение на Ленина вызвало волну сочувствия главе правительства, которое дало крестьянам землю. И это еще раз показало большевикам, кем для них является Ильич. Тогда начинает складываться и крепнуть культ Ленина, хотя сам он не прилагал к этому усилий. Была тяга многих людей подчиниться некоей стоящей над ними личности. Это наблюдалось и при Сталине. Позиция Ленина еще больше укрепилась, когда началась революция в Германии. Потом за Германией поднялась Венгрия, и это показалось Ленину и его соратникам началом нового «триумфального шествия Советской власти» теперь уже по всему земному шару. Коминтерн тогда воспринимался как штаб мировой революции, а его руководители уже видели себя распорядителями судеб планеты. Казалось, нужно совсем немного – подтолкнуть европейскую революцию. Чтобы взрастить коммунистические партии на Западе, был образован III Коммунистический Интернационал (вначале это были группки маргиналов, не пользовавшиеся влиянием и авторитетом в своих странах).

Из Советской России, где миллионы людей умирали от голода, потекли в Европу и Америку потоки золота, бриллиантов, иностранной валюты. Руководители Коминтерна и лично Ленин наставляли своих агентов, чтобы они тратили деньги, не скупясь. Но эта колоссальная финансовая подпитка не привела к революции на Западе. Оказалось, что Ленин, проведший почти 17 лет в эмиграции и плохо знавший Россию, плохо знал и Запад. Там пролетариат вовсе не хотел расставаться с тем уровнем жизни, какого добился в результате стачечной борьбы. Неудавшаяся авантюра с установлением Советской власти в Польше окончательно подорвала экономику Советской России, и без того дышавшую на ладан. Но жизнь не стояла на месте и заставляла советскую власть творить великие дела.

Большевикам надо было удержать власть. Государственный аппарат царской России в основном был сломан Февралем. Новый порядок после Февраля не сложился, его заменяли «временные конструкции», так как вожди либерально-буржуазной революции заняли позицию «непредрешенчества». Временному правительству пришлось, однако, нарушить этот принцип, объявив 1 сентября 1917 года Россию республикой, то есть присвоив себе функции законодательного собрания. Это – при наличии Советов. Когда Советы взяли на себя полноту власти, в России в большинстве систем царил хаос. Это создавало для новой власти трудные проблемы в жизнеобеспечении страны, но в то же время облегчало государственное строительство, поскольку сопротивление старых структур было ослаблено. Сложным оказалось то, что процессы слома буржуазного государственного аппарата и создание нового были взаимосвязаны. Для советского государственного строительства было важным недопущение разрывов непрерывности в наличии власти. Из естественного чувства самосохранения появилось «чувство государственности» на всех, даже низовых, уровнях власти. Это чувство, сложившееся стихийно, из обыденного здравого смысла, явилось доктриной советской государственности – особой главы в истории русской культуры.

Учитывая материальные и кадровые возможности Советского государства в первый период, историки оценивают проделанную им работу как не имеющую прецедентов. Новая власть была создана. Но как ее удержать? Первая задача любой революционной власти – предотвратить ее ликвидацию военным путем, пока новая власть не повсеместно оформилась и не получила минимума поддержки населения.

Острота борьбы заставила поднять вопрос о создании органа госбезопасности. 7 декабря 1917 года СНК организовал Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем (ВЧК). Она была задумана прежде всего как орган борьбы с саботажем в связи с готовящейся всеобщей забастовкой служащих правительственных учреждений. Впоследствии слова «и саботажем» в названии комиссии были заменены на «и преступлениями по должности». В момент образования ВЧК на нее смотрели как на временный орган. Это отразилось в названии комиссии – чрезвычайная, хотя в момент создания она не наделялась чрезвычайными полномочиями (она начала их приобретать при осуществлении борьбы с общеуголовным преступлением – спекуляцией).

11 декабря 1917 года для борьбы со спекуляцией был создан специальный отдел. Особую опасность представляла спекуляция в связи с заключением Брестского мира. Поскольку он предусматривал обязательство правительства России безоговорочно оплатить все ценные бумаги, предъявленные Германией, началась широкая спекуляция акциями промышленных предприятий (в том числе уже национализированных). Акции продавались немецким подданным, от них они поступали в посольство Германии, а оно предъявляло их к оплате. На борьбу с этим были брошены большие силы ВЧК. Особенность русского коммунизма проявилась в том, как большевикам пришлось поступать не по науке, вопреки науке, но потом получилось – почти по науке.

Вопрос национализации банков и промышленности требует разъяснения, так как причины и ход национализации, особенно промышленных предприятий, официальной советской историографией искажены. Начнем с банков.

По декрету ВЦИК от 14 декабря 1917 года была осуществлена национализация банков. Банки – главный системообразующий элемент капитализма (при рыночной экономике в товар превращаются деньги, продаются земля и рабочая сила). Отмена «продажи денег» – принципиальное условие для обобществления хозяйства в масштабе страны. Поэтому вопрос о национализации банков ставился, начиная с «Апрельских» тезисов Ленина, и вошел в документы VI съезда партии в августе 1917 года. Причем в России положение банков было особым, они контролировались иностранным финансовым капиталом. И национализация банков была менее связана с теорией, она была сугубо политической и даже конъюнктурной. Банки объявили финансовый бойкот Советской власти, перестали выдавать деньги для выплаты зарплаты рабочим, а чиновникам госаппарата выдали зарплату за 3 месяца вперед, с тем, чтобы те могли бойкотировать новую власть. Кроме того, по негласной договоренности с фабрикантами банки перестали выдавать деньги тем заводам, на которых был установлен рабочий контроль. Национализация промышленности нам преподнесена как закономерный, вытекающий из теории марксизма процесс. На самом деле этот шаг Советского государства был сделан вопреки намерениям правительства и совершенно вопреки теории, которая предполагала прохождение довольно длительного этапа государственного капитализма. Даже представление о рабочем контроле буквально накануне Октября предполагало образование совместного «совещания» предпринимателей и рабочих. Показателен и тот факт, что до марта 1918 года Госбанк выдал очень крупные средства в виде ссуд частным предприятиям.

Взяв власть при полном распаде и саботаже госаппарата, Советское правительство и помыслить не могло взвалить на себя функцию управления всей промышленностью. Эта проблема имела и важное международное измерение, так как основной капитал главных отраслей промышленности принадлежал иностранным банкам. Конечно, в собственность нового государства автоматически перешли все казенные железные дороги и предприятия. В январе 1918 года был национализирован морской и речной флот. В апреле национализируется внешняя торговля. Для управления и контроля в этих отраслях имелись ведомства, кадры и традиции. Многое было заимствовано новой властью. Забегая вперед, скажу, что в конце концов и аппарат Советской России бюрократически стал очень похож на царский. (А сейчас он очень похож на бывший, коммунистический.) Увы, в промышленности события пошли не так, как задумывалось, – начался процесс двух типов – «стихийная» и «карательная» национализация. Наблюдался стихийный захват промышленных предприятий рабочими (по аналогии со стихийным захватом земель крестьянами). Часто, стремясь саботировать производство, владельцы не закупали сырье и переставали выплачивать зарплату. Рабочие обращались в Совет, в профсоюз или в правительство, требуя национализации. Трудно разграничить случаи «стихийной» национализации от «карательной», поскольку юридическим поводом в обоих случаях был отказ предпринимателей подчиниться требованиям рабочего контроля.