Дети Шини - Ида Мартин

Скорее всего экзекуция длилась не дольше пяти минут, но мне это время показалось бесконечно долгим. Амелина было очень жалко. Тем более, я чувствовала свою вину, что потащила его через дурацкое поле.

Под конец он, видимо, совсем обессилел или привык и сдался, потому что стало почти тихо, только Семина горестно всхлипывала.

Потом я слышала, как его подняли и положили обратно на кровать. Как Герасимов обозвал его сильной скотиной, и что с первого взгляда этого не скажешь, а Марков похвалил себя за то, что предусмотрительно снял очки, и Якушина – за то, что «вырубил его».

После последних слов я от возмущения так подскочила, что стукнулась головой о потолок. Натянула джинсы и спустилась вниз.

– Вы что тут устроили?

На полу посреди комнаты растекалась огромная талая лужа с кусочками льда.

– Все нормально, – Марков тоже был весь мокрый. Они все были по уши мокрые. – Чего вылезла?

Амелин лежал под простынкой на кровати, с закрытыми глазами, мертвенно бледным лицом, мокрыми прядями, спадающими на лоб, и напоминал уснувшего ангела. Слева у него на шее я заметила большое буро-красное пятно от ожога. А на открытой части плеча с той же стороны белый неровный рубец.

– Мне кажется, вы его насовсем вылечили, – Петров, по-прежнему сидел на постели Семиной, а та, прижав руки ко рту, с ужасом в глазах смотрела на безжизненное тело.

– Ему насовсем не помешает, – отозвался Герасимов.

– Он так кричал, так кричал, – в глазах у Семиной стояли слезы.

– Что произошло? – я повернулась к Якушину.

– Ничего страшного, – твердо сказал он. – Отвечаю, полчаса – и на градус температура точно снизится. Меня в детстве отец всегда так закалял. Это не больно, просто неприятно.

– Ты что, его ударил?

– А чего он меня ударил? – подхватился Марков.

Мило ухмыльнувшись, Якушин развел руками:

– Легкий анестезирующий апперкот. Хочешь, покажу?

И парни тут же весело заржали. После происшедшего они все как-то агрессивно взбудоражились.

– Да вы просто садисты. У человека температура, а вы его пытаете и бьете.

Я подошла и потрогала лоб Амелина. Однако он действительно немного остыл, а дыхание стало более ровным.

– Ты как? – я перевела взгляд на Семину.

Та немного подумала, прислушиваясь к себе, а потом на удивление спокойно сказала:

– Если не считать душевной травмы, замечательно. Выспалась прекрасно. Только очень есть хочется.

Глава 11

Утром солнце светило так ярко, что от его золотистых ослепительных лучей оконные стекла будто горели. В комнате стояла мирная сонная тишина, только Амелин немного постанывал и кашлял.

Я бесшумно оделась и вышла на крыльцо. Свежий, новенький снег жизнерадостно искрился россыпью бриллиантов. Воздух был морозный и свежий. Идеальный, головокружительный воздух. Даже солнце будто бы грело, а в высоком чистом небе летела пара крупных ширококрылых птиц. Неизвестно откуда во мне взялось сказочное и упоительное чувство радости. Точно на несколько секунд окунулась в то самое далекое и бессознательное детство, когда все было хорошо и безмятежно.

Вслед за этим сразу вспомнилось, что дома, должно быть, все стоят на ушах, поэтому тягостное чувство вины заслонило радость чудесного утра.

Вскоре в доме послышалось хлопанье дверей, громкие голоса, и ко мне на крыльцо выползла довольная и светящаяся Семина. Наконец она выглядела как нормальная девушка. Очень хорошо выглядела, потому что улыбалась, и я обнаружила у нее на щеках ямочки.

Настя сладко потянулась и крепко зажмурившись, вздохнула:

– Наверное, мне надо вернуться. Я всем только в тягость.

– Это ты из-за того, что они на тебя накричали вчера?

– Мы совсем друг друга не знаем. – Настя зябко куталась в накинутый на плечи пуховик. – И кое-что даже пугает.

– Ты про Амелина?

– Вначале он мне очень понравился. Такой симпатичный, миленький кун.

– Миленький кто? – я вспомнила безумный взгляд.

– Парень. Я решила, что такой мне подошел бы. Типа Усуи Такуми [5], или Зеро Кирию [6], или Тору из «Усопших». Точно типа Тору. Мне нравятся светловолосые.

Настя была королева в своем аниме-мире и, вероятно, знала, как выглядят все эти персонажи, но я примерно представляла себе лишь Усуи, и Амелин был совсем на него не похож.

– Я даже обрадовалась, что рассказала ему про то, где мы встречаемся, – продолжала она так беспечно, что я чуть не пропустила главное.

– Это ты ему растрепала? Настя!

– Я не растрепала, – она виновато поджала губы. – Просто пожалела, ведь он очень просился с нами. Очень-очень. Я ведь не железная. И была этому рада, потому что он типа Тору. Но теперь, после того, что увидела, буду держаться за километр. И ты держись. А то уже заметно, что он к тебе лезет.

Настино простодушие было таким искренним, что у меня даже слов не нашлось, чтобы осудить ее за эту «жалость».

– Не волнуйся, меня миленькие не интересуют. Так, что вы у него такого увидели?

– Ой, Тоня, я такая впечатлительная, мне теперь эти ужасы по ночам сниться будут.

Вдруг, чуть не скинув нас с крыльца, прямо в носках на снег выскочил Петров:

– Идите скорее, про нас показывают.

И мы бросились в дом.

«Оперативники разыскивают пропавших подростков, известных в сети как группировка Дети Шини, подозреваемая в доведении до самоубийства сверстницы».

И на экране начали по очереди появляться фотографии. Те самые, из Кристининого ролика.

«Ушли из дома и до настоящего времени не вернулись:

Герасимов Владислав. На вид восемнадцать лет, рост – сто девяносто два сантиметра, волосы русые, коротко стриженные, глаза серые, телосложение спортивное, имеет шрам от операции по удалению аппендицита. Был одет в серую дутую куртку и темные брюки.

Петров Егор. На вид семнадцать лет, рост – сто семьдесят четыре сантиметра, волосы темно-русые, короткие, глаза карие, среднего телосложения, проколото левое ухо. Был одет в синюю куртку, синие джинсы, на ногах кроссовки.

Осеева Антонина. На вид пятнадцать лет, рост – сто пятьдесят семь сантиметров, волосы до плеч, красного цвета, глаза серо-зеленые, телосложение нормальное, на пояснице большое родимое пятно. Была одета в темно-зеленую куртку.

Семина Анастасия. На вид шестнадцать, рост – сто семьдесят два сантиметра, волосы светлые и длинные, ниже плеч, глаза голубые, телосложение худощавое, шрам на правом колене, на предплечье татуировка в виде черно-белого круга. Была одета в черное зимнее пальто, на ногах ботинки.

Якушин Александр. На вид девятнадцать лет, рост – сто семьдесят восемь сантиметров, волосы короткие темно-русые, глаза серые, телосложение спортивное, на левой брови шрам в виде глубокой царапины. Был одет в куртку с капюшоном цвета хаки.

Амелин Константин. На вид семнадцать лет, рост – сто восемьдесят сантиметров, волосы светло-русые волнистые, глаза темно-карие, телосложение худощавое. Особые приметы: на предплечьях обеих рук множественные шрамы, на спине и шее имеются ожоги. Был одет по сезону.

Марков Даниил. На вид семнадцать лет, рост – сто семьдесят семь сантиметров, волосы темные, волнистые, глаза карие, худощавого телосложения, носит очки.

Двое несовершеннолетних, находящихся в розыске, состоят на учете в полиции.

Всех, кто что-либо знает о местонахождении подростков, правоохранители просят обратиться в ближайший отдел полиции или позвонить 102».

Мы с ужасом переглянулись. На наших лицах были написаны паника и стыд.

– Двое из нас на учете? – сказала я, оставив в стороне возмущение по поводу того, что мне «на вид пятнадцать». Нужно было говорить о чем угодно, лишь бы не жалеть себя. – Вот так сюрприз.

– Это не я, – выпалил сидевший на полу прямо под телевизором Петров.

– И не я, – Герасимов стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди, и всем своим видом демонстрировал упрямое равнодушие.

– Естественно, и не я, – Марков нервно заерзал.

– А чего вы все на меня смотрите? – возмутился Якушин с другого дивана. – Сто процентов нет.

– Точно он, – ткнул пальцем Марков в сторону спящего Амелина.

– Я бы его за одни эти шрамы на учет поставил, – согласился Герасимов.

– Это из-за них вы вчера так орали? – спросила я, и он кивнул.

Наконец хоть что-то прояснилось.

– Короче, – сказал Марков, – давайте по-честному. Кто второй?

– Ну, ладно, – сдалась молчавшая все это время Семина. – Это я.

– Ты? – воскликнули мы в один голос.

– Ничего такого. С одной сетевой знакомой косплеили в парке. Она была розоволосая, Юно Гасай [7] я – Мэй. Просто сидели на лавочке зимой и болтали. Было холодно, поэтому забрались на спинку, а ноги поставили на сиденье. Мимо шли полицейские и объявили, что мы совершаем грубое административное нарушение. Мы сразу слезли, но они все равно заявили, что у нас, уродок, уродские родители, потому что плохо воспитали, и что наши дети тоже будут уродами. Стоило, конечно, все спокойно выслушать, но Юно не выдержала, вошла в образ, достала нож – у нее был страшный и кривой косплейный нож, – и начала изображать безумную Юно. Это было забавно, но полицейские не впечатлились. Просто забрали нас в отделение и поставили на учет. Вот и вся история.