Арвеарт. Верона и Лээст. Том II - Лааль Джандосова

– Послушай. У нас ничего не меняется. Не меняется, кроме единственного. Твоего ко мне обращения.

XXVIII

На портале всё было по-прежнему, с одной существенной разницей, что теперь возле бара присутствовали эртаоны второго уровня – двое – в кофейных фрезздах, встретивших Лээста с дочерью почтительными поклонами. Верона присела в книксене. Лээст встал на колени и сразу услышал приветствие: «Экдор Эртебран, Дэара, мы счастливы лицезреть вас! Пожалуйста, проходите! Валюта уже обменяна!»

– Спасибо, – сказал проректор и повёл Верону – смущённую – к двери с резными узорами.

Переход сквозь пространство и время был недолог – в их восприятии. Коридор с кирпичными стенами, лазуритовое свечение, та же дверь – чуть-чуть приоткрытая, но теперь в ином измерении. Паб был пуст – эртаоны отсутствовали, зато на старинной стойке, рядом с высоким подсвечником, стояли две чашки кофе и блюдце с коричными плюшками.

– Смотри-ка! – воскликнул Лээст. – Вот это кстати, по-моему! Давай-ка садись! Подкрепимся! Я, если честно, голоден. После футбола особенно. И что ты скажешь про Девидсона? И что у него с Геретой? У них – серьёзно, мне кажется?

Пока Лээст пил кофе с дочерью, обсуждая ардора Девидсона, к порталу, на средней скорости, направлялся на «Ястребе» Джошуа, решивший после проверки немного развеяться в Дублине. Так он, во всяком случае, сообщил профессору Джонсону, но на деле в планы астролога входило нечто существенное – наведаться в дом в Лисканноре и познакомится с матерью, согласно идее Хогарта, своей ученицы из Гамлета. Ответственность за занятия Джош возложил на Марвенсена.

После кофе и свежих булочек, Верона пошла в туалетную, причесалась, слегка накрасилась и обрызгала себя «Ангелом», а экдор Эртебран тем временем, посещая соседнюю комнату, скурил одну сигарету, пригладил ладонью волосы и сказал себе, глядя в зеркало: «Вот так это всё начиналось и вот так это всё закончилось…»

Покинув Nook at O’Connell, они с минуту осматривались. Проректор, слегка прищурившись, вбирал в себя всё увиденное – дома, витрины и вывески, машины, тумбу с афишами, фонари и лица прохожих, облака, плывущие по небу. Вдали проехал автобус, пальнув выхлопными газами. «Ну вот! – Эртебран рассмеялся. – Я смотрю, в отношении транспорта у вас ничего не меняется!»

– Не совсем! – возразила Верона. – У нас появились машины, заряжаемые электричеством. Двести миль на одном заряде. Подзарядка – час или около. Это – прогресс, по-моему!

Лээст поцеловал её, согласившись: «Прогресс, разумеется!» – и сразу спросил:

– Что делаем? Пройдёмся по магазинам? Или сперва пообедаем? Я знаю один ресторанчик. Он в паре миль отсюда, но качество там отменное. Было, во всяком случае.

– В ресторан! – поддержала Верона. – Мы точно с вами голодные!

Такси, что они поймали, повезло их в южную сторону, а минуту спустя примерно к неприметной двери портала, либо лучше сказать – приметной, для имеющих право доступа, подошла с саквояжем Режина – взволнованная, встревоженная и предельно обеспокоенная.

– Ну вот я и здесь, – прошептала она.

Затем, потянув за ручку, она отворила створку и вошла, опасаясь худшего – что сейчас её кто-нибудь выставит, но внутри оказалось пусто, хотя ощущались запахи – и кофе – недавно сваренного, и едва уловимого «Ангела». Осмотревшись – на стены с каминами, на горящие ярко факелы, на столы с большими столешницами, Режина подумала: «Странно. Где-то я уже всё это видела…» – и, приблизившись к барной стойке, осторожно сказала:

– Здравствуйте…

Ответом было молчание.

Верона и Лээст тем временем ехали к Rustic Stone. Водитель – морщинистый, рыжий, по возрасту – лет пятидесяти, и, видимо, разговорчивый, спросил у них первым делом:

– А вы – туристы, наверное?! У нас здесь полно туристов! Каждый второй приблизительно!

– Да, – подтвердил проректор.

Водитель не успокаивался:

– А откуда? Видать, из Англии?

– Да, – сказал Лээст, – из Лондона.

Таксист с минуту помалкивал, а затем, посмотрев на проректора – на его отражение в достаточно мутном зеркале, вдруг поинтересовался:

– А ты в актёрах, наверное? Или на телевидении?

– Нет, я – химик. Профессор в колледже.

Таксист помолчал немного, обрабатывая информацию. Его взгляд перешёл на Верону:

– А дочурка, наверное, учится?

– Медицинское отделение.

– Дочка одна?

– Угадали.

Таксист покивал с пониманием:

– Значит всегда в любимицах! А у меня их пятеро, – на этом он засмеялся. – Вот наплодил, называется! Колледж-то им не светит! Две уже при работе, одна дома сидит – беременная, с младшей пока что возится, той три недавно исполнилось, а ещё одна в пятом классе! У неё вон сейчас каникулы! Целый день пропадает с мальчишками! До ночи не появляется!

Рассказ его после этого сместился к проблеме заработка. Верона, почти не слушая, смотрела в окно – на улицы, заполненные прохожими, а Лээст держал её за руку и вставлял в монолог таксиста редкие комментарии. Наконец, возле Rustic Stone, машина остановилась. Получив от «туристов из Англии» щедрые чаевые, водитель извлёк из кармана самодельного вида карточку и вручил её в руки профессора:

– Это моя визитная! Эскрах! Эскрах Маккеон! Там телефон записан! Если чего, звоните! Можно в любое время! Я повожу вас со скидочкой!

– Непременно! – ответил Лээст и спрятал визитку Эскраха в своём арвеартском бумажнике.

* * *

Через сорок минут после этого Джошуа – озадаченный – приземлился бок о бок с тем «Ястребом», что тоже был из Коаскиерса – судя по ярким символам и тёмному цвету паруса, шагнул в него, осмотрелся, переступил через лавочки и, оказавшись у ящика, прошептал: «Я не верю. Не может быть…» – уже осознав, что на лодке прилетели Верона с проректором. Подтверждение было найдено – спортивная сумка Лээста, его свитер, его ветровка, его очки – горнолыжные, плюс девичья зимняя курточка, детская шапка с помпонами, ещё один свитер и варежки.

– Да-а… – сказал Джош в задумчивости. – Он что, получил разрешение? С помощью Трартесверна? Тот его отключил, получается? Вывел его из системы? И не просто так, по всей видимости. Вероятно, в обмен на лечение… Или даже на что-то большее…

Образ того, как Лаарт – в доме экдора Неварда – говорит Вероне у лестницы: «Нет. Вам стоит остаться здесь и поговорить с проректором…» – вспыхнул в его сознании с чувством вновь обострившейся ревности. Следом он тут же вспомнил танцы в «Серебряном Якоре». «Бог мой, – подумал он в ужасе, – а что, если Трартесверн собирается к ней посвататься?! В октябре будут перевыборы, он станет вице-сенатором, а затем, возможно, сенатором. Позиция очень внушительная… Внушительнее не придумаешь, и тем более он ей нравится… неотёсанный… примитивный… но в этом как раз заключается секрет его привлекательности…» С возросшей в душе решимостью опять внести изменения в существующую действительность, Маклохлан рванулся к двери и, оказавшись в пабе, сразу встал на колени, согласно известной традиции. Два эртаона за стойкой продержали его с минуту, после чего, поздоровавшись, разрешили проследовать далее. Джош прошёл коридором, залитым синим свечением, уткнулся в дверь со щеколдой и открыл эту дверь с той мыслью, что Верона могла специально пригласить Эртебрана в Ирландию, чтобы представить матери. «Проклятье!!! – подумал Джошуа. – Если мать её встретится с Лээстом, она к нему сразу проникнется… и тогда мне уже не удастся склонить её в оппозицию…» Мысли его оборвались. Он чуть не сказал: «Верона?!» – узрев курящую девушку – прекрасную, черноволосую – в свете свечей с подсвечника и ярко горящих факелов, но моментально осёкся, успев разглядеть различия. Незнакомка за барной стойкой была смуглее Вероны, глаза её были тёмными и смотрелась она чуть старше, но в целом общее сходство оставалось весьма значительным. При виде вошедшего Джошуа она поднялась со стула, затушила окурок Capri в красивой хрустальной пепельнице, поправила длинные волосы и чуть слышно сказала: «Здравствуйте» – выдавая своё смущение.

– Добрый день! – Поздоровался Джошуа. – Простите, а что вы здесь делаете?!

– Курю… то есть жду кого-нибудь…

Джош приблизился к ней – поражённый – поражённый её присутствием, её красотой – редчайшей, по силе своей – пронзительной, и больше всего поражённый её сходством с любимой им девушкой. Бровь его изогнулась:

– Не Верону Блэкуотер, случаем?! – спросил он в нервной тональности, думая: «Сестры, наверное. Кузины по меньше мере. Ей двадцать пять от силы. Жаль, не альтернативщица…»

В тёмных глазах незнакомки отразилось недоумение:

– Простите, а вы её знаете?

Маклохлан извлёк «Парламент», достал сигарету, помял её, закурил и ответил: