Всё пришедшее после - Всеволод Георгиев

После Нового года Косте позвонил его однокашник, который преподавал историю в Высшей Краснознаменной школе КГБ, и предложил ему встретиться.

Январским днем 1967 года Костя вышел из метро «Белорусская» и направился к Ленинградскому проспекту. Он перешел мост и через пять минут подходил к скромному серому зданию в стороне от шумного проспекта, обгоняемый курсантами военного училища с эмблемой войск связи в петлицах.

Приятель рассказал ему, что собирается ехать в Галле в Академию химической промышленности ГДР, где когда-то преподавал историю партии, и намерен попасть в знаменитую старинную библиотеку, с которой Костя, как он знал, переписывался. Костя быстро набросал ему список интересующей его литературы из раздела Les Descendants Merovingiens[4] с просьбой, если возможно, заказать копии. Ни Костя, ни его ученый собрат не предполагали, что тематика списка так близко лежит к цели предстоящей командировки в ГДР.

В Галле Назрул Ислам так и не встретился с курьером. Видимо, тот обнаружил, что Назрула Ислама «водят», и не спешил выйти на связь. Случайно наткнувшись в библиотеке Галле на приезжего русского, курьер удвоил осторожность.

К удовольствию Костиного приятеля, время шло. Наконец, когда к суете офицеров КГБ стали присматриваться парни из ГРУ, было принято решение рубить все концы. Из Москвы пришло указание обратиться к местным властям, чтобы Назрула Ислама выслали из ГДР; командированного преподавателя вернуть, об операции «Зеленая папка» забыть.

Так, неожиданно для себя, Назрул Ислам снова оказался в Париже. Вдохнув воздуха свободы, он решил сам отправиться с зеленой папкой в Женеву.

Увы, находясь во Франции, он подвергался большей опасности, чем в ГДР. В поезд под сводами Лионского вокзала подсели два опытных бойца, получивших боевое крещение еще в годы Сопротивления. Назрул Ислам, следуя в Швейцарию, не успел проехать и пятидесяти километров. Позже его тело обнаружили на рельсах. Вещей при нем не было. Зеленая папка как ни в чем не бывало продолжала свой путь из Мелюна на родину Парсифаля под присмотром седых, но крепких месье, чтобы затеряться в молочных улочках Женевы.

Костя встретился с возвратившимся приятелем на этот раз в Варсонофьевском переулке рядом с зеленым зданием поликлиники и получил десяток листков текста по интересующему его монарху, носящему тевтонское имя «Блестящий меч». Приятель пошел в поликлинику, а довольный Костя – к себе на Чистые пруды.

Зеленая папка выпала на время из поля зрения тайных и официальных организаций. Через полтора года, уже в 1968 году, Глеб, находясь на совещании в Женеве, получил конфиденциально толстую зеленую папку: во Франции шло в наступление левое движение, и де Голль распорядился ускорить передачу материалов русским.

В августе были внезапно введены войска в Чехословакию. Советские танки на улицах Праги никак не гармонировали с затянувшейся «Пражской весной». «Весна» от полярного ветра, прилетевшего с просторов огромного континента, сразу перешла в раннюю осень.

Москва держалась молодцом. Листья на бульваре, который шел к Кулишкам от памятника гренадерам, павшим в бою под Плевной, приобрели желтые и красные оттенки. Утреннее солнце, встающее из-за Яузы, золотило зеленоватые стены домов на Старой площади.

В коридоре по красной ковровой дорожке шли два человека в очках и темных костюмах. Один догнал другого:

– Михаил Андреевич, пропавшие материалы из Женевы обнаружены и идентифицированы Адамом. В настоящее время они уже в Москве.

– Хорошо. Кто-нибудь еще знает?

– Нет.

– Что задумали?

– Надо аккуратно разобраться, подготовить справку. Решать будем в рабочем порядке.

– Держите меня в курсе.

– Как только будет готова справка…

– Буду вам весьма признателен. Прошу.

– Только после вас.

Дверь открылась, они вошли.

В это самое время Костя по просьбе Глеба приехал к нему домой, в его резиденцию на западе Москвы.

Получив папку, Глеб обнаружил в ней архив, составленный из разрозненных на первый взгляд документов, рукописей, литературных произведений; большинство из них было написано на старофранцузском языке, которого Глеб не знал.

– Слушай, Костя, есть серьезный исторический материал, я бы даже сказал – секретное досье, которое относится к средневековой Франции.

Они сидели за столом в саду. Костя загоревшимися глазами посмотрел на Глеба. Глеб покачал головой:

– Оно не годится для научной работы. В нем документы, списки, даже стихи на разных языках, но эти вещи никто не должен видеть, понимаешь? Поэтому я не могу просто взять и обратиться к переводчикам, по крайней мере сейчас. По-английски я немного спикаю, по-немецки кое-что разберу, а вот по-французски – полный ноль. Вот смотри, – он вынул несколько листков, – похоже, это стихи.

– Давай посмотрим. – Костя протянул руку.

– Постой-ка, хочу объяснить. Не стану от тебя скрывать, что к этим материалам проявляет интерес высшее руководство. Есть те, к кому они не должны попасть ни в коем случае. В принципе, об этих документах почти никто не знает. О тебе я переговорил специально, поскольку ты – частное лицо. Я прошу тебя быть осторожным, хранить молчание, не делать копий. Все, что требуется, – это перевести на русский и, если можно, дать свое заключение. Честно говоря, мне не хотелось тебя привлекать: за документами охотятся, но другого выхода нет. – Глеб смеющимися глазами посмотрел на друга. – Дай ты бы обиделся, скрой я от тебя такую ценность. Что скажешь?

– Я готов, Глеб.

– И еще. Если почувствуешь опасность, сразу же звони. Вот телефон, по нему меня всегда найдут. Документы должны в сохранности вернуться в эту папку.

– Хорошо. – Костя взял визитную карточку с телефонами.

Глеб передал ему приготовленную пачку исписанных пожелтевших листков бумаги, вложенных в большой конверт. Друзья вернулись в дом. Костя сунул бумаги в портфель, который оставил в прихожей. В доме пахло горячим воском и ванилью.

Спустя два часа Костя отправился домой. Глеб проводил его до поворота аллеи. Костя поехал на троллейбусе к метро «Сокол». Троллейбус двинулся на восток, миновал перекресток, где в будущем появится станция метро «Полежаевская», от которой в двух шагах за поворотом можно найти светлого кирпича контрольно-пропускной пункт с виду обычной войсковой части с обыкновенной железной звездой на воротах. Повернув, троллейбус поехал дальше, оставил позади солидное здание военно-дипломатической академии и остановился, наконец, чтобы Костя мог выйти и пройти к станции подземки. Ориентиром для Кости служил храм Всех Святых на Соколе.

При большом желании Костя вычислялся элементарно. Если знать, что материалы пришли из Женевы и, вероятно с Глебом, то специалист по средневековой Франции сам просился на ум.

Костя тоже это понимал, но надеялся, что Глеб не ошибся, когда говорил о полной тайне во всем, что касалось архива.

Однако, в отличие от Кости, Глеб тайными доктринами не занимался, Костя же интуитивно чувствовал присутствие Невидимого огня, сопоставлял политические события и факты, которые умело кроятся по единой кальке.

Неофициальными каналами из прозрачно-золотой Швейцарии в схваченную ночными осенними заморозками Москву пришла просьба проверить Глеба и его связи на предмет наличия искомого архива.

Проверка производилась неофициально, хотя воспользовались ничего не подозревавшими официальными органами, включив ее в их рутинную работу.

Ранним сентябрьским утром подполковник Лев Метелкин вернулся домой с дежурства. «Волга» остановилась у тротуара, и Лев пошел к подъезду.

Ирина сидела перед зеркалом, она собиралась на работу. Он снял фуражку, пригладил волосы, с удовольствием сбросил непривычные портупею и сапоги.

– Устал?

– Куда там!

– Какой ты колючий.

– Сейчас все поправим. У меня отличные лезвия.

– Мне пора.

– Может, задержишься?

– Ты же сказал, что устал. – Ирина лукаво улыбнулась.

– Я бессовестно врал!

– До вечера.

– Постой, а то ничего не скажу.

– Ну, говори.

– А ты останешься?

– Посмотрим.

– Ага, если девушка говорит: посмотрим, значит, да.

– Так что там у тебя случилось? – Она нетерпеливо топнула ногой.

– Через меня прошла телеграмма в областную милицию. Произвесть досмотр на одной даче в Удельной.

– У нас, в Удельной?

– Да, и знаешь у кого? У твоего Кости Журавлева.

– У Кости? Зачем?

– Так, ничего особенного, обычная проверка на предмет наличия отсутствия.

– Его в чем-нибудь подозревают?

– Нет, непохоже. Если бы подозревали, милицию бы извещать не стали.

– Надо его предупредить.

– Очень может быть. Только меня не упоминай.

– Ладно, я пошла.

– Ты же обещала!

Ирина посмотрела на часы, смерила его взглядом, будто прикидывая, достоин ли он такой милости, выдержала паузу, закусив нижнюю губу. Наконец сделала шаг навстречу, коснулась его опущенной вниз рукой и, глядя в затуманившиеся глаза, медленно проговорила: