Военный коммунизм в России: власть и массы - Сергей Павлюченков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помимо основной цели предполагалось использовать рычаги товарообмена таким образом, чтобы в перспективе перейти к системе единого централизованного хозяйства, бестоварному продуктообмену.
26 марта Совнаркомом был принят и стал ускоренно воплощаться в жизнь декрет об организации товарообмена. Но вскоре явно обнаружилось, что он не приносит желанных результатов, и главная причина заключалась в том, что товарообмена как раз и не было. Специальная инструкция Наркомпрода к декрету 26 марта фактически упраздняла его. Запрещался индивидуальный обмен с отдельными хозяйствами, запрещалась покупка хлеба у организаций. Товары должны были равномерно распределяться среди всех крестьян в случае сдачи хлеба всей волостью или районом. Товар служил не орудием обмена, а премией неимущим крестьянам за содействие в выкачке хлеба. Другими словами, состоялась очередная попытка усилить заготовку в принудительном порядке, используя снабжение товарами беднейшей части деревни. Правительство по-прежнему больше интересовало не восстановление экономических отношений, а развитие социальной революции в деревне. Экономика была брошена под ноги принципу классовой борьбы, что вскоре нашло уже четкое и недвусмысленное выражение на последующем этапе политики большевиков.
Именно с 1918 года в обиход русского языка входит небезызвестное словечко «товарообмен», как памятник неуклюжим попыткам большевиков изловить экономического зайца в погоне за зайцем социальной революции и равенства.
Стремясь сохранить свое положение, правительство, вставшее на путь внутренних репрессий, вынуждено было идти на скорейшее заключение унизительного, «похабного» мира с Германией и ее союзниками. После продолжительной эпопеи ожесточенных споров, обвинений и угроз среди большевиков, левых эсеров и других социалистических партий 3 марта 1918 года в Брест-Литовске мир наконец был подписан, а вскоре, с 10 на 11 марта, произошло событие не менее значительное. Советское правительство покинуло Петроград и переехало в Москву. Свершилась символическая мечта славянофилов о возвращении столицы в первопрестольную.
Публично переезд оправдывался сохранявшейся угрозой германского нашествия, но имелись и другие, не менее веские причины. Октябрьские революционные массы становились все более ненадежной средой для большевистского правительства. Еще в январе, после расправ с рабочими манифестациями в день открытия Учредительного собрания, потрясенные коллективы ряда ведущих питерских предприятий вынесли резолюции об отзыве своих депутатов-большевиков из Советов и возвращении красногвардейцев к мирным занятиям. Весной 1918-го большевики в Петрограде уже не могли показаться ни на одном предприятии, очевидцы свидетельствовали, что «и рабочие и обыватели доведены большевистской властью до того, что не только Дутов их не страшит, но даже немцы»[116]. Поэтому сразу после заключения Брестского мира стали обнажаться потайные мотивы спешки с подписанием договора.
Началась ликвидация старых революционных частей. После отъезда Ленина в Москву приказом по Петроградскому военному округу было предписано начать полную демобилизацию частей округа. Верные правительству новые красноармейские подразделения 16 марта силой разоружили Преображенский, Московский полки и Измайловский полк, тот самый, чьи солдаты в феврале первыми перешли на сторону восставшего народа, в октябре штурмовали Зимний и подавляли мятеж Краснова. Наглядная иллюстрация перемены настроения масс за время сидения правительства большевиков в Петрограде. Таким же бесславным был конец и питерской рабочей Красной гвардии. 17 марта по всем районным Советам было объявлено, что гвардия распускается, а желающие могут записываться в Красную армию, начальника штаба Красной гвардии арестовали. Старый счет был закрыт, начинался новый период революционных преобразований.
Очередные задачи советской власти и вооруженный поход в деревню
Весной 1918 года Москва представляла собой гораздо более спокойное место, чем Петроград. По причине общегосударственной разрухи, с октября она жила достаточно автономной от Петрограда жизнью и фактически имела свое отдельное правительство. Большевистское руководство Москвы предпочитало проводить более мягкую политику в отношении оппозиционно настроенных рабочих и их партий. Не поощрялись повальные обыски и реквизиции продовольствия у обывателей, расстрелы на месте воров и спекулянтов и вообще Президиум Моссовета как-то пытался сдерживать волны анархии и беззакония. А. И. Рыков, стоявший во главе продовольственного ведомства в правительстве Московской области, проявил себя способным хозяйственником и сумел наладить товарообмен с югом и так поставить снабжение Москвы, что в марте там уже всерьез подумывали о существенном увеличении пайка населению. Словом, даже несмотря на то, что московская парторганизация давно зарекомендовала себя как гнездо внутрипартийной оппозиции и даже выносила недоверие ЦК партии по поводу мира с немцами, Москва с ее Кремлем представлялись Ленину наиболее безопасным местом для передышки и подготовки нового этапа социалистической революции.
В разгар «красногвардейской атаки на капитал» руководство ВСНХ, наверное, первым в правительстве большевиков ощутимо почувствовало негативные результаты рабочего контроля, повальной национализации, а также и экономические последствия Брестского мира. Часть высших функционеров ВСНХ, обескураженных нарастающим экономическим развалом, решила сделать ставку на сохранившиеся монополистические объединения финансового капитала. Сторонники сотрудничества с капиталистическими монополиями во главе с членом Президиума ВСНХ В. П. Милютиным заговорили о чем-то вроде того, что социализм надо строить под руководством опытных организаторов трестов. Предполагали выпуск акций национализированных предприятий, половина из которых должна принадлежать государству, а половина — финансовым капиталистам или нечто тому подобное. В любом случае руководство предприятиями должны были принять на себя представители трестов. 19 марта на пленарном заседании ВСНХ после продолжительной дискуссии этот вариант был отвергнут и было решено полностью взять в руки государства экономическую власть, точно так же, как она была взята в области политической.
Группировка Милютина потерпела поражение, но тут пришла неожиданная помощь. Обломки милютинского плана подобрал и принялся склеивать заново Ленин. Фигуру вождя большевистской революции невозможно оценить однозначно, и она всегда будет вызывать противоречивые суждения. Можно отрицать его идеологию, осуждать его методы, но в чем ему несомненно нельзя отказать, так это в быстроте политической реакции и умении маневрировать. Вскоре после переезда в Москву, в гостинице «Националь», на частном заседании ЦК большевиков он заговорил о необходимости «ввести революцию в берега». В конце марта Ленин приступает к работе, и в апреле на свет появляется брошюра «Очередные задачи Советской власти», где звучит требование «приостановить» наступление на капитал и пойти на временный компромисс с буржуазией. Однако высказавшись против форсирования национализации, Ленин не поддержал и план акционирования. Его идея проще и декларативнее: учет и контроль рабочих над производством, а управление до времени следует оставить капиталистам и их спецам.
Новый курс Ленина собрал значительную, но разношерстную оппозицию. Выставили лозунг «кавалерийской атаки на капитал» левые коммунисты во главе с Бухариным. Поддержку им выразили эсеры, тоже левые, и часть руководителей ВСНХ, для которых эти споры были уже пройденным этапом. Левые оппоненты Ленина увидели в его «очередных задачах» подтверждение своих слов о том, что капитуляция в Бресте повлечет за собой и экономическую капитуляцию. Но ультрареволюционный азарт ослеплял их, мешал понять ленинский план во всей его полноте. Весной 1918 года основную угрозу «пролетарскому» государству, а значит, и революции Ленин увидел в непокорной, рассыпающейся крестьянской анархической стихии, в борьбе против которой он и решил привлечь организаторские силы буржуазии.
Свой план относительно крестьянства Ленин внезапно выдвинул в известной речи на заседании ВЦИК 29 апреля, хотя слухи о важном программном выступлении лидера большевиков появились в газетах задолго до этого дня. В развитие «очередных задач» Ленин обратился к понятию государственного капитализма, смысл которого он увидел прежде всего как орудия борьбы с «чистым» капитализмом, частной собственностью и спекулятивной торговлей. «Да, мелкие хозяйчики, — говорил Ленин 29 апреля, — мелкие собственники готовы нам, пролетариям, помочь скинуть помещиков и капиталистов, но дальше пути у нас с ними разные. Они не любят организации, дисциплины, они — враги ее. И тут нам с этими собственниками, с этими хозяйчиками придется вести самую решительную, беспощадную борьбу»[117]. Мелкие хозяйчики — это крестьяне. Итак, задача поставлена — беспощадная борьба с крестьянством.