Глаз Кали - Дуглас Брайан

Впрочем, пока что Туронис помалкивал. Хейрик читал мысли приятеля — что было нетрудно, особенно если учесть, что мысли Турониса, как правило, ясно отображались на его лбу, в складочке между бровями. Но до тех пор, пока слова не были сказаны, и, ни одна из мыслей Хейрика не прозвучала вслух, можно было делать вид, что все остается по-прежнему.

И, в конце концов приятелям повезло. В густых зарослях они наткнулись на груду огромных камней. Это были поистине гигантские камни, желтые, наполовину рассыпавшиеся в песок и все же внушительные и поневоле вызывающие почтение. Чтобы увидеть их целиком, человеку приходится отойти на десяток шагов, да еще и задрать голову.

Хейрик первым разглядел на этих камнях остатки резьбы. Некогда неведомые художники работали в джунглях, украшая эти камни барельефами.

Сейчас трудно было понять, какие именно сцены и картины изображались здесь. Но все еще оставались: в одном месте — часть уха и щеки округлого лица, в другом — фрагмент руки с изящно выгнутым мизинцем, в третьем — какая-то деталь украшения с узором в форме листьев…

— Некогда здесь был храм или дворец, — высказался Хейрик.

Остальные молча согласились с ним. Молодые бритунцы переглянулись. Глаза их сверкнули алчным блеском. Наконец-то они нашли то, ради чего предприняли столь долгое и отчаянное путешествие!

Как истинные сыновья Бритунии, они не бросились сразу искать спрятанные здесь сокровища. Нет, они для начала сделали привал и разбили лагерь. Затем перекусили. В последнее время им везло, и они сумели подстрелить несколько птиц, которых и поджарили сейчас на угольях костра, празднуя удачу.

И лишь хорошенько передохнув, друзья принялись за поиски.

Они обошли развалины, рассматривая каждый клочок земли под ногами, поднимая и оглядывая со всех сторон каждый камушек. Ничего похожего на драгоценности им до сих пор не попадалось.

Первый день закончился впустую. Однако это обстоятельство не смогло ввергнуть друзей в отчаяние. Они даже не слишком были обескуражены. В конце концов, никто не ожидал, что сокровища посыплются на них с неба или начнут вываливаться из мягкой вендийской почвы, едва только они ее копнут. Разумеется, нет! Необходимо лишь приложить некоторые усилия, и вот тогда…

Второй день оказался таким же бесплодным, как и первый. Но на третий им повезло. В сотый раз, обходя территорию древнего храма, Хейрик неожиданно споткнулся. Он выругался, но тотчас прикусил язык: наклонившись, молодой человек обнаружил, что в густой траве находится ступенька, которую он прежде не заметил. Об нее-то он и запнулся, когда бродил по храму.

Хейрик сел на корточки и руками разгреб траву и землю, очищая ступеньку. Несомненно, этот плоский камень не являлся обычным природным образованием: его отесывали человеческие руки. Хейрик снял слой дерна, навсегда при этом разрушив жизнь мириадов насекомых, которые выстроили под толстым надежным покровом свои таинственные крохотные дворцы и намеревались вывести там потомство. Увы! Жирные личинки, многообещающие куколки, подземные ходы и прочие чудеса архитектуры и фортификации — все погибло при появлении Хейрика. И, что самое ужасное, — великан-сокрушитель даже не подозревал о том, какое злодеяние он совершил.

Ибо Хейрик увидел вторую ступеньку, за ней — третью… Они уводили под землю. Позвав товарищей, молодой бритунец принялся освобождать подземный ход от наносов земли и травы. Работа заняла у друзей целый день, зато к вечеру они уже твердо знали, что отыскали вход в святилище, сокрытое от глаз непосвященных.

Они плохо спали эту ночь. Туронису привиделся Гафа. Гафа обладал шестью руками, он сильно растолстел и изъяснялся теперь важно и многозначительно. Гафа сказал Туронису:

— Моя погибель мне во благо, твоя же погибель — тебе на погибель.

С тем Туронис и пробудился, весь в холодном поту. Он сел, оглядываясь по сторонам. Товарищи его метались в беспокойном сне. Ярко и равнодушно горели в чужом небе чужие звезды. Развалины храма окружали маленький лагерь бритунцев, где давно уже погас их костер. Джунгли были полны звуков: дикие звери вышли на охоту и оповещали лес о своем приближении.

Туронис обтер лицо ладонью. «Странно, какой яркий сон, — подумал он. — И странно, что прежде мне никогда не снился Гафа. Я вообще кажется, и думать о нем забыл…»

«А он о тебе помнит», — пришла мысль как будто со стороны.

Туронис содрогнулся. Он не слишком-то верил в магию, да и богам поклонялся не от чистого сердца: за всю свою жизнь Туронис никогда не встречал ни одного чудесного явления и привык считать поклонение богам просто данью традициям.

Но сейчас, после странного сновидения, посреди таинственных джунглей, в затерянном храме, Туронису сделалось крепко не по себе. Тысячи мыслей о богах, о демонах, о призраках проносились у него в голове. Если Гафа действительно умер, и сейчас где-то поблизости бродит его призрак, то каким этот призрак может быть? Неужто враждебным? Да и встречаются ли дружественные призраки? Никогда не следует забывать о том, что призраки — еще большие эгоисты, нежели живые люди, и если призрак о чем-то и заботится, так это лишь о собственном деле. О мести, к примеру. Или о том, чтобы охранять порученные ему сокровища.

Туронис снова улегся возле костра. Он ворочался с боку на бок, но так и не смог сомкнуть глаз до самого рассвета.

Едва только солнце встало над горизонтом, как Хейрик резко сел и объявил:

— Ужасная ночь! Я почти не спал.

Туронис возразил:

— Ты храпел во все горло. Я это знаю точно, потому что на самом деле не спал — я.

Агобард возмущенно фыркнул, не поднимая головы с земли.

— Это вы все не давали мне спать. Особенно Туронис. Все бубнил про каких-то призраков и рассуждал: могут ли призраки быть благосклонны к человеку.

Битуриг сказал:

— Давайте продолжим раскапывать ход. Ночь прошла, слава богине Виккане, так забудем же о ней. У нас полным-полно работы.

Прочие согласились с ним и дружно принялись за дело.

К полудню вход в подземелье был уже открыт, и Хейрик первым начал осторожно спускаться по ступенькам. За ним следовали остальные. В руке у Хейрика горел факел, поэтому им всем хорошо было видно, что происходит под землей.

Помещение сохранилось хорошо — гораздо лучше, чем наземное. Глубоко под землей находился просторный зал. Стены его были выложены камнем. Повсюду, куда ни бросишь взор, была видна искусная резьба. По стилю она напомнила друзьям ту, что украшала стены дворца правителей в Рамбхе. Возможно, и там, и здесь работал один и тот же мастер. Впрочем, так ли это существенно?