Лондонские мосты - Джеймс Паттерсон

У двери в дом, в котором обнаружили тело, стояли двое полицейских. Впрочем, самой двери не было, так что охраняли они дверной проем.

— Это Алекс Кросс, — сообщил патрульным Сэмпсон. — Слышали о нем? Тот самый Алекс Кросс.

— Доктор Кросс.

Полицейский почтительно отступил в сторону, пропуская нас внутрь.

— Ушел, но не забыт, — промолвил Джон Сэмпсон.

Ушел, но не забыл — все оказалось слишком хорошо знакомым: выметенный в коридор мусор, невыносимая и неистребимая вонь от гниющих где-то объедков и мочи. Прошло уже больше года, но в некоторых местах ничто не меняется.

Нам сказали, что тело находится на верхнем, третьем, этаже. Мы стали подниматься по лестнице.

— Чертова свалка! — пробормотал Джон.

— Да уж. Не думай, я все помню.

— Хорошо еще, что не придется спускаться в подвал. Так каким ветром тебя сюда занесло?

— Просто соскучился. Не с кем поболтать. Никто не называет меня Сахарком.

— Вот, значит, как. Выходит, у вас там кличками не пользуются? Так почему ты все-таки здесь, Сахарок?

Мы уже поднялись на третий этаж. Тут и там мелькали люди в форме вашингтонской полиции. Прямо-таки дежа-вю. Я натянул перчатки из латекса, то же сделал Сэмпсон. Все как раньше. К сожалению, воспоминания всколыхнули не только хорошее.

Мы остановились у второй двери с правой стороны коридора, пропуская молодого чернокожего патрульного. Парень буквально выбежал из комнаты, прижимая ко рту белый носовой платок, и помчался вниз. Все как раньше.

— Надеюсь, хоть там не наследил, — проворчал Сэмпсон. — С этими сопляками хлопот не оберешься.

Мы вошли.

— Вот черт! — вырвалось у меня.

В «убойном» отделе можно прослужить сколь угодно долго, но к таким сценам все равно не привыкнешь, а детали, ощущения, запахи остаются навсегда.

— Сначала он позвонил нам, — сказал я Сэмпсону. — Вот почему я здесь.

— Кто он?

— Угадай.

Мы подошли ближе к лежащему на голом деревянном полу телу. Молодой женщине не было, наверное, и двадцати. Хрупкая, невысокого роста, довольно симпатичная. Из одежды ничего, кроме повисшей на пальце левой ноги туфли. На правой лодыжке болтается золотая цепочка. Руки заведены за спину и стянуты каким-то шнуром. Во рту черный пластиковый мешок.

Такое я уже видел. Точно такое. И Сэмпсон тоже.

— Проститутка, — вздохнул Джон. — Патрульные видели ее возле Южного Капитолия. Лет восемнадцать или девятнадцать, а то и меньше. Итак, кто он?

Груди у девушки были как будто срезаны, лицо — изуродовано. Я попытался вспомнить перечень признаков поведенческих отклонений: экспрессивная агрессия (есть), садизм (есть), сексуализация (есть), преступное планирование (есть). Есть, есть, есть.

— Это Шейфер, Джон. Ласка. Он вернулся в Вашингтон. Но не это самое плохое. Есть и кое-что похуже.

Глава 40

Закончив дела в доме на Нью-Джерси-авеню, мы с Сэмпсоном отправились в один знакомый ночной бар. Официально мы были не на работе, но я все же повесил на ремень бипер. Джон сделал то же самое.

Забегаловка оказалась почти пустой, только в углу о чем-то негромко толковали двое мужчин, так что нам никто не мешал. Впрочем, обстановка не имела значения. Достаточно того, что я был с Джоном. Мне хотелось поговорить с ним. Мне было просто необходимо поговорить с ним.

— Уверен, что это Шейфер? — спросил Сэмпсон, когда нам принесли пиво и тарелочку с орешками.

Я рассказал ему о пленке с записью взрыва, уничтожившего Санрайз-Вэлли, хотя умолчал о других угрозах и о требовании выкупа. Плохо, когда приходится скрывать что-то от друга. Я никогда не лгал Джону, а сейчас чувствовал себя лжецом.

— Никаких сомнений. Он.

— Его только не хватало. Чертов Ласка. Как думаешь, зачем он вернулся в Вашингтон? В последний раз его едва не взяли.

— Может, как раз поэтому. Ему ведь нужны острые ощущения, опасность, риск.

— Да, а может, он просто соскучился по нам. Только теперь я не промахнусь. Всажу точно между глаз.

Я отпил пива.

— Ты разве не должен быть дома, с Билли?

— Сегодня у меня рабочая ночь. С Билли по этому поводу никаких проблем. К тому же у нас сейчас гостит ее сестра. Они обе уже спят.

— И как оно? Семейная жизнь? С ее сестрой в доме?

— Трина мне нравится, так что все в порядке. Знаешь, я и сам думал, что к некоторым вещам никогда не привыкну, а получилось, что с ними-то как раз никаких проблем. Я счастлив. Может быть, впервые в жизни. Просто на седьмом небе. Вот так-то, дружище.

Я усмехнулся:

— Выходит, любовь действительно такая великая сила?

— Ну. Тебе бы и самому не мешало попробовать.

— Я готов.

— Думаешь? Ты и вправду готов?

— Послушай, Джон, мне надо с тобой поговорить.

— Я уже так и понял. Тот взрыв в Неваде, потом убийство Томаса Уэйра. Теперь возвращение Шейфера. — Сэмпсон посмотрел мне в глаза. — Давай, в чем дело?

— Информация строго конфиденциальная, Джон. Вашингтону предъявили требования и пригрозили большими неприятностями. Все очень серьезно. Мы предупреждены о новом нападении, если не выплатим крупный выкуп.

— А заплатить, само собой, нельзя. Соединенные Штаты не ведут переговоров с террористами.

— Не знаю. И никто ничего не знает. Кроме, может быть, президента. В общем, теперь тебе известно столько же, сколько и мне.

— И вести себя я должен соответственно.

— Ты все правильно понял. Только ничего и никому. Ни слова. Даже Билли.

Сэмпсон пожал мне руку.

— Я понял. Спасибо.

Глава 41

Я возвращался домой, то коря себя за излишнюю откровенность с Сэмпсоном, то оправдываясь тем, что иначе поступить не мог. В глубине души я знал — да, не мог: Джон часть моей семьи, вот и все, других объяснений не требовалось. Хотя, может быть, сказалась и усталость — ведь мы уже несколько дней работали по восемнадцать-двадцать часов в сутки. Или виноват стресс. Конечно, там, в верхах, идет тщательная проработка всех вариантов, но никто из тех, с кем я разговаривал, не знал ничего о реакции на требование выкупа. Нервы у всех, включая меня, были натянуты до предела. Отведенный нам срок уже уменьшился на двенадцать часов.

И все же гораздо сильнее мучили другие вопросы. Кто убил и изувечил молодую женщину на Нью-Джерси-авеню? Шейфер? Я почти не сомневался в этом, и Джон Сэмпсон тоже. Но зачем ему совершать такое грязное убийство именно сейчас? Зачем так рисковать? И почему тело убитой женщины обнаружено всего в двух милях от моего дома? Случайность?

Было уже поздно, и я бы с удовольствием подумал о чем-то другом, более приятном, да только мысли снова и снова возвращались на привычную колею. Я гнал «порше» по пустынным улицам, не снижая скорости, чтобы сосредоточиться на дороге и не отвлекаться. Получалось не очень хорошо.

Я свернул к дому, проехал по дорожке, выключил мотор и еще долго сидел в машине, настраиваясь на то, что собирался сделать. Позвонить Джамилле — на Западном побережье только одиннадцать. Кровь стучала в висках, как будто голова была готова взорваться. Последний раз я чувствовал себя так плохо, когда Ласка совершил серию убийств в Вашингтоне. Только теперь все еще хуже.

В конце концов я все-таки притащился домой. Прошел на террасу. Сел к старому пианино. Сыграть? В два часа ночи? А почему бы и нет? Уснуть ведь все равно не удастся.

Звонок телефона заставил меня вскочить и броситься в кухню.

О Боже, что там еще?

Я сорвал трубку:

— Да? Кросс.

Ничего.

Гудки.

Через несколько секунд телефон зазвонил снова. Я сразу же взял трубку.

И снова гудки.

И опять…

В конце концов я снял телефон со стены и убрал его в духовку, чтобы приглушить звук.

За спиной послышался шорох.

Я резко обернулся.

В двери стояла Нана — рост пять футов, вес девяносто пять фунтов. В ее карих глазах пылал огонь.

— В чем дело, Алекс? Что ты здесь делаешь? Что-то не так? Кто это звонит человеку домой посреди ночи?

Я сел за стол, налил чаю и рассказал ей все, что мог.

Глава 42

На следующий день мне в напарники определили Монни Доннелли, что стало хорошим известием для нас обоих. Нам поручили сбор информации о полковнике Шейфере и участвовавших в операции в Неваде наемниках.

Как всегда, Монни уже владела темой и взялась ввести меня в курс дела. Роясь в базе данных, отыскивая что-нибудь свеженькое по предмету, она одновременно обрушила на меня настоящую лавину фактов. Стоит Монни завестись, и остановить ее уже почти невозможно. На пути к истине эта женщина не щадит ни себя, ни других.

— Наемники, или так называемые «псы войны», по большей части бывшие военные, служившие в разного рода специальных подразделениях: «Дельта форс», армейские рейнджеры, САС, если это британцы. Многие функционируют совершенно законно, хотя и действуют в полукриминальном мире. Что я имею в виду? Только то, что они не обязаны выполнять требования военного кодекса поведения США. Мало того, они вообще не подпадают под действие наших законов. Формально эти парни должны подчиняться законам тех стран, где служат, но в некоторых горячих точках судебно-правовая система если не отсутствует полностью, то по крайней мере функционирует с большими перебоями.