Интимные отношения - Элизабет Олдфилд

— Но я-то этого не говорила! — воскликнула Энни. — Не знаю, за кого вы меня принимаете, но я не сплю с кем попало. И хоть я ответила на ваш поцелуй, это было чисто инстинктивно, потому что вы застали меня врасплох и я не соображала, что делаю.

Гарсон загадочно улыбнулся.

— Вы хотите сказать, что это не я вас завел?

— Нет, конечно, — отрезала Энни, но она знала, что лжет. Только он, именно он, его прикосновение так воспламенило ее.

Минуту он смотрел на нее.

— Расскажите мне об отце Оливера, — попросил он.

Энни сжала ручку чашки. Интересно, почему она так чистосердечно рассказывает ему о своих личных делах? Зачем упомянула о Дирке? Что заставило ее распространяться о неудачах в бизнесе? Месяц назад она отказалась отвечать на его вопросы, а сейчас просто насильно пичкает его информацией!

Она отпила из чашки. Сказать ему, что она не мать Оливера? Но если так, то тогда надо будет рассказывать об обстоятельствах его рождения, а значит, о том, что ее сестра когда-то выступала танцовщицей с известной поп-группой и у нее была связь с солистом этой группы.

Энни нахмурилась. Если не знать Дженни так, как знала ее она, история выглядела не очень-то пристойно, и ей не хотелось распространяться о ней особенно перед человеком, который только что сам сделал ей непристойное предложение.

— Да нечего рассказывать, — принужденно сказала она. — Просто был роман, а Оливер был его результатом.

— А его отец не хотел на вас жениться?

Энни вспомнила о том, что когда ее сестра сообщила Лукану Чезаре о беременности, тот сразу поспешил от всего откреститься. Дженни почувствовала себя брошенной, никому не нужной.

— Нет, — ответила она.

В наступившей тишине было слышно, как в огне потрескивают дрова.

— Прошлый раз, когда я был здесь, вы рассказали мне о том, что нужно сделать, чтобы привести в порядок «Ферму», — резко переменил тему разговора Гарсон. — Вы говорили в том числе и об изменении интерьера. Интересно, а у вас есть конкретные идеи на этот счет?

Слава Богу, он освободил ее от необходимости ступать по скользкому пути обмана и она вновь обрела твердую почву под ногами! Энни улыбнулась.

— Да.

И она начала рассказывать, как побелила бы деревянные перекрытия, какую цветовую гамму и обои выбрала бы для каждой комнаты.

— А вы не знаете фирму, которая выполнила бы эту работу? — поинтересовался Гарсон. — Я имею в виду и перестройку, и отделку.

Энни кивнула.

— Когда я доставляла свои композиции, я видела, как некоторые хозяева делают пристройки или другие усовершенствования, так что… — Она внезапно остановилась.

Он, наклонившись, рассеянно потирал щиколотку, отчего одна штанина слегка задралась, и поверх носка Энни увидела полоску гладкой загорелой кожи.

Гарсон выпрямился.

— Так что?.. — подсказал он.

Энни покраснела при мысли о том, что он увидел, как она завороженно глядела на его ногу. Завороженно смотреть на ногу мужчины было совсем уж по-детски. Она ведет себя прямо как школьница!

— …так что я смогу порекомендовать строителей, плотников, электриков и т. д., все они работники высокой квалификации, и у них хорошая репутация, быстро проговорила она.

Еще минут пятнадцать они поболтали о «Ферме», потом Гарсон потянулся и устало зевнул.

— Спасибо вам за кофе и ценные идеи, — сказал он, поднимаясь. — Если я сейчас не уйду, вам придется иметь дело с полутрупом на диване.

У Энни екнуло сердце. Она представила себе, что он проведет ночь, лежа у нее на диване. Наверное, это было бы приятно, что такой мужчина находится в доме. Она вскочила. Что за мысли лезут ей в голову!

— Мне кажется, в «Кинге хеде» довольно комфортабельно, хотя, может быть, слишком по-домашнему, — открывая дверь, заметила Энни. — Наверное, ничего общего с теми отелями, в которых вы привыкли останавливаться.

— И слава Богу, — ответил Гарсон. — Я сыт по горло безликими суперкомфортабельными башнями из стекла и мрамора.

Он не отрываясь смотрел на ее губы. У Энни забилось сердце. Поцелует ли он ее? В ней боролись два чувства: испуг и ожидание. А если поцелует, должна ли она, сможет ли сопротивляться?

— Спокойной ночи, — запинаясь, произнесла она.

— Спокойной ночи, — ответил Гарсон и, нырнув в дверной проем, скрылся в ночи.

Закончив мыть после завтрака посуду, Энни выглянула из окна. Ночью прошел обещанный дождь, и сейчас на небе сияло солнце.

Она взглянула на часы. Девять часов. Утром должен прийти Гарсон, чтобы еще раз осмотреть «Ферму», но из-за усталости он наверняка проспит долго, и Энни надеялась уйти до его прихода. После бессонной ночи она не хотела встречаться со своим новым хозяином. Его поцелуй слишком сильно подействовал на нее, не стоит рисковать еще раз. Со временем ее чувства притупятся, но пока этого не произошло, чем меньше она будет видеть Гарсона Деверилла, тем лучше.

Спустившись вниз, Энни собрала полотенца и купальные принадлежности. Она решила поехать с Оливером в Лалворт-Коув. Редко им удавалось провести день на берегу. Такие поездки стоили денег, но Оливер будет в восторге, да и ей перемена обстановки пойдет на пользу. Она положила в сумку панамы. Теперь все готово. Надо позвать Оливера из сада «Фермы», где он играет, быстренько умыть — и они могут отправляться.

Пройдя мимо сарая и ступив на лужайку, Энни замедлила шаги. Она услышала голоса. Тоненький голосок Оливера перемежался с мужским басом. Заслонившись рукой от солнца, Энни разглядела возле шалаша, который Оливер соорудил среди кустов в дальнем конце сада, наклонившуюся фигуру мужчины в сине-белой полосатой рубахе. У нее упало сердце. Ох, нет, только не Роджер. Но хоть при ребенке он не станет пытаться обнять ее. И тут она услышала голос Оливера, донесшийся до нее через лужайку.

— У меня есть только двоюродный дядя — дядя Дэвид, который женат на моей тете Джейн, они уехали жить в Бразилию, — говорил он, — а почти у всех моих друзей есть настоящие дяди. У. Генри Коллиса их вообще много. Один переехал к ним жить, покупает Генри пиццу и видеокассеты. И, — хихикнул мальчик, — этот дядя и мама Генри вместе моются!

Энни покачала головой. «Дяди» Генри Коллиса были притчей во языцех в Лидден-Мэгноре. Со времени отъезда отца в прошлом году у мальчика появилось уже три дяди, последний из которых — личность, покрытая татуировками, занимающаяся продажей подержанных фургонов, — переехал к непостоянной миссис Коллис два месяца назад. Энни вдруг вспомнила, что Оливер подрался именно с этим Генри Коллисом.

Из-за кустов послышался неясный шум, а потом опять голос Оливера: