Родитель номер два - Иван Апраксин

– Знаю, – улыбнулся в ответ Марк. – Я же все-таки полицейский, и мне известна статистика таких случаев. Но со мной произошло чудо – я выжил и даже нашел вас. Должно же было когда-то произойти чудо?

Самфан и две его помощницы были осужденными преступниками. Только Самфан отбывал пожизненную ссылку на этом заводе, а помощницы – молодые женщины – подлежали освобождению и надеялись вернуться в город спустя несколько лет.

– Пожизненное – это нехорошо, – сокрушенно покачал головой Самфан. – Слишком долго.

На его круглом лице выразилось сначала сожаление, но затем оно осветилось почти детской улыбкой.

– Зато меня не лишили Царства, – сказал он. – Я управляю этим заводом и буду управлять им до конца своей жизни, но мне оставили Царство, а разве этого мало? Разве оно не заменяет все остальное?

– За что вас осудили? – рассеянно спросил Марк, оглядывая идеально чистую и безжизненную территорию завода. – Фундаментализм?

– Нет, что вы, – снова заулыбался Самфан. – Разве за фундаментализм ссылают?

Ах, ну да… Странно, что он забыл об этой простой вещи. При чем тут фундаментализм, если речь идет о ссылке? Конечно, удивление Самфана понятно: кто же не знает, что осужденных фундаменталистов никогда не подвергают ссылке? Марку это известно лучше, чем всем остальным. Просто в последние дни он так много думал именно о фундаменталистах, что задал Самфану этот дурацкий вопрос…

Фундаменталистов никогда не ссылают из города потому, что это очень опасно. Мало ли что взбредет им в голову? Например, сбежать во внешнее пространство. Или, оставшись без присмотра, начать жить так, как велят старинные традиции. Нет, этого допустить нельзя. Фундаменталистов как раз следует оставлять для перевоспитания в городе, где есть возможность приучить их к цивилизованной жизни, раскрыть перед ними все преимущества свободы и прогресса.

– Я не враг общества, – сказал улыбающийся Самфан. – Просто у меня маленькая человеческая слабость, за это меня и изолировали.

Он проникновенно взглянул в глаза Марку.

– Разве за слабость изолируют? – удивился полицейский, почувствовав в словах осужденного преступника что-то не то. – Слабости – это священное право человека. Удовлетворение любой слабости, любого желания – наша обязанность, это способствует свободному развитию личности.

– Ну, дело в том, что мне нравится душить детей, – извиняющимся тоном произнес Самфан. – Совсем маленьких таких, вы меня понимаете? И только мальчиков, девочки мне неинтересны. Берешь так вот пальцами за то-о-о-о-ненькую шейку и сдавливаешь. Только медленно, чтобы ощущать пальцами, как жизнь уходит из тельца. Такого ма-а-а-аленького…

– И скольких детей вы задушили? – поинтересовался Марк.

– Только двоих, – вздохнул управляющий заводом. – Больше не успел, меня арестовали.

– Правильно сделали, – кивнул Марк. – Удовлетворение слабостей и желаний не должно наносить вред другим людям. А вы не просто нанесли вред, а убили…

– Ну да, ну да, – охотно согласился Самфан. – Несу справедливое наказание. Пойдемте, я покажу вам завод. Скоро за вами прилетят спасатели, а вы так и не увидите, чем мы тут занимаемся.

До прилета спасателей из города еще оставалось время, и радушный Самфан предложил провести для гостя экскурсию.

– Сами понимаете, – объяснил он, – людей новых тут не бывает, так что поневоле немножко скучаешь. Пойдемте, я с удовольствием покажу вам все. Вы же никогда не бывали на продовольственных заводах?

Голова Марка была занята совсем другим, но он не нашел способа отказаться.

– Мы занимаемся выращиванием мяса, – пояснил Самфан, когда они вошли в огромный зал с искусственным освещением, где стоял ужасный грохот, происхождение которого Марк поначалу не смог определить.

– Наша специализация – говядина, – продолжал хозяин. – У нас здесь коровы, самые лучшие в мире.

Он захихикал и покрутил головой, низко посаженной на круглых покатых плечах.

– Впрочем, что я говорю? Конечно, наши коровы – самые лучшие, потому что нигде больше не выращивают коров. Мы – единственный завод коровьего мяса на всей планете.

Такого Марк не только никогда прежде не видел в своей жизни, но даже не мог предполагать. Хотя много ли он вообще знал о животноводстве?

Коровы висели рядами, подвешенные на автоматах примерно в метре от бетонного пола. Каждое животное было крепко сжато металлическими захватами в нескольких местах так, что упасть оно никак не могло.

К шее каждой коровы была подведена трубка, откуда поступала питательная жидкость. Внизу же имелся поддон, куда стекали моча и испражнения животного.

Всего рядов было пять, по сто коров в каждом ряду. Были тут маленькие телята и совсем взрослые, полновесные. Автоматы, держащие коров, периодически приходили в движение: трясли корову, переворачивали ее, заставляли двигаться растопыренные, висящие в воздухе ноги…

– Так вот откуда шум и лязг, – понял Марк, увидев, с каким грохотом железные захваты обрабатывают своих пленниц. – Долго ли вы их тут держите? – спросил он у шедшего рядом Самфана. – И зачем вы с ними так обращаетесь? Им же, наверное, неприятно тут находиться.

– Они находятся тут всю жизнь, – ответил хозяин успокаивающе. – Никакой другой жизни они не знают. Совсем маленький теленочек подвешивается вот сюда и проводит всю свою жизнь в этом самом положении. До тех пор, пока не вырастет окончательно и не пойдет на мясо.

– Но почему? Я слышал, что коровы пасутся на лугах и щиплют траву, – возразил Марк, припоминая уроки по естествознанию в детские годы.

– Так было очень давно, – покачал головой Самфан. – Это дорого и совершенно неэкономично. Нужны пастбища с хорошей травой, причем огромной площади. А кто будет пасти коров? А кто станет охранять их от диких животных? Кругом леса, так что пришлось бы огораживать пастбища по периметру и постоянно следить за ограждением.

Да, об этом Марк сначала не подумал. Конечно, это дорогое удовольствие.

– А зачем эти автоматы так трясут их? – поинтересовался он. – Им же наверняка больно. Боль-то они чувствуют…

– Автоматы трясут коров для того, чтобы они находились в движении, – пояснил смотритель завода. – Это замена прогулок по лугам. Животное должно двигаться для того, чтобы нарастало мясо, – это необходимое условие.

Марк огляделся еще раз по сторонам. Отовсюду слышалось мычание, грохот железных захватов. Растопыренные ноги подвешенных животных, их вытаращенные глаза… И так они проводят всю свою жизнь. Практически с рождения до того момента, когда будут забиты на мясо.

– А как их умерщвляют? – спросил он. – Вы сами это делаете?

– У нас завод-автомат, – ответил Самфан. – Тут все делается автоматически. Наше дело – только следить за подачей питательной смеси по трубкам и за функционированием всего остального – слива нечистот, например. Одним словом – координация. А так все делают машины, и умерщвляют тоже. Когда автомат замеряет достаточный вес для данного животного, оно подлежит забою. Видите вот эти краны и рельсы на потолке? Вот по ним животное в таком же висячем положении транспортируется в специальный цех, где убивается электрическим током.

– А-а, – протянул Марк, которого взбесило столь равнодушное отношение Самфана к тому, что он рассказывал. – А я думал, что вы сами убиваете. Лично.

Но смотрителя завода было невозможно задеть – то ли он слишком долго уже находился здесь, то ли от природы был бесчувственным.

– Я мог бы убивать и сам, – без улыбки ответил он. – Достаточно переключить управление электропроводом на себя, и пожалуйста. Но мне неинтересно убивать коров. Это же не маленькие мальчики… – Он мечтательно зажмурился на мгновение. – И потом, убить током – это мгновенно. А мне ведь важен не результат, а сам процесс…

Марк представил себе, как, находясь в своем виртуальном Царстве, Самфан с наслаждением душит детей. Совершенно свободно и безнаказанно – ведь это виртуальные дети и виртуальные удушения. Интересно, сколько малышей он таким образом уже передушил?

Да, несомненно, что Комитет по безопасности совершенно правильно определил этого преступника работать именно на такой завод. Этого ничем не проймешь, он тут ничего не чувствует. Уплывает в свое Царство, наслаждаясь своими убийственными грезами, а когда выплывает оттуда в реальную жизнь, с полным равнодушием смотрит на бесконечные мучения пятисот животных.

– А вам не жалко этих коров? – на всякий случай спросил Марк. – Совсем-совсем не жалко?

Самфан улыбнулся.

– Но ведь они и рождены для того, чтобы стать мясом, – сказал он. – Что вы хотите? Вы едите мясо? Ну, а раз так, странно спрашивать. Хотите посмотреть цех забоя? Или провести вас на склад готовой продукции? Советую посмотреть склад – там применяются новейшие разработки по легкому замораживанию…

Но Марк отказался, и тогда смотритель отвел его на кухню, где принялся сам варить кофе вручную – в знак гостеприимства.