Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди - Юрий Александрович Соколов

форма раздоров между князьями. Это, как правило «наезды» (очень в данном случае уместный термин нынешнего времени) князей друг на друга. Чаще всего князей и их княжеские уделы такие «наезды» ослабляли. Искать здесь какого-то иного умысла, кроме статусного и меркантильного, не стоит – его просто нет! Это «разборки» (опять же уместный современный термин) не между государствами, а именно внутри одного клана, пусть и весьма разветвленного, но все же одного. Затянувшиеся войны между, скажем, Юрием Долгоруким и его племянником Изяславом Мстиславичем, случившиеся в середине XII века, либо войны между Новгородом и Ростово-Суздальским княжеством накануне монголо-татарского нашествия называть «усобицами» нельзя. Это уже не борьба личных амбиций, не «местечковый» уровень региональных конфликтов, а столкновение сложившихся государственно-политических институтов, столкновение различных идеологий. Это – полноценные войны внутри Руси, которая на тот момент была не более чем географическим пространством с общей культурой и общей памятью о когда-то едином прошлом. Таковой была и Западная Европа в эпоху феодальных войн с памятью о единстве эпохи Каролингского мира и католической в своей основе культурой.

Но в ситуации X и XI веков, применительно к Киевской Руси, речь идет не о классических «усобицах» и не о полноценных войнах, являющихся формой внешней агрессии или защиты от таковой, а войнами внутренними (внутри находящегося в кризисе, но еще не утратившего своей целостности организма) и полноценными. Такие войны обычно именуют «гражданскими», но этот термин уместен в отношении Нового времени. Мы не можем в X столетии (что в Европе, что на Руси) говорить о «гражданской войне», когда элементарно нет «гражданского общества». Мы можем говорить о всеобщей внутренней войне, такой, в которую окажутся втянуты (ибо имеют тот или иной интерес) буквально все группы исторического объекта. В такой войне задействованы все из возможных факторов: и идейный, и политический, и социальный, и экономический. Все без исключения. В Киевской Руси соперничающие стороны будут персонифицированы в рамках все того же клана Рюриковичей, а именно – братьями, и именно это обстоятельство позволяет говорить о такой войне как об «усобице». Сходство это внешнее и условное, но велика сила привычки. Размах, характер таких столкновений позволяет называть их «большими усобицами» или «общерусскими усобными войнами». В конце концов, дело не в названии, а в том, что-либо в результате таких войн страна погибает, либо, пройдя сквозь испытания, обретает новое качество.

Именно такое испытание предстояло пройти Руси после гибели Святослава. И именно это испытание вознесет на самую вершину власти Владимира Святославича.

Глава 4. Брат. Слабая власть и воевода Свенельд

Утверждая, что в 974 году «Ярополк начал княжить в Киеве», Нестор фиксирует хоть и условное, однако же, восстановление Киевской Руси. Условность здесь в том, что Русь восстановилась как «федерация уделов». Причины восстановления могут быть многочисленны и для каждого «удела» различны, но, видимо, есть и общие причины для всех.

Прежде всего – факторы географический и экономический: Киев оставался ключевым местом в системе всех торговых отношений Восточной Европы, он был как бы вратами из покрытой лесами Восточной Европы в Черное море и Византию, вратами на единственном пути к богатейшим византийским рынкам. Те, кто создавал Киев, выбрали идеальное место – вся Днепровская, чрезвычайно разветвленная речная система, сходясь к территории, на которой расположен этот город, буквально концентрировала на нем, посредством водных транспортных коммуникаций, все уделы и племена. Торговать с Византией, игнорируя Киев, было в принципе невозможно. А не торговать тоже было уже невозможно. За почти век существования Киевской Руси внешняя (и именно с Византией) торговля приобрела исключительное по важности значение: она способствовала иерархической социализации, формировала культуру, динамизировала развитие всех общественно-политических систем. На внешнюю торговлю обращена была деятельность множества групп населения[16]. Торговля была источником доходов и благосостояния отнюдь не только удельных элит, но и множества простых людей. Отказаться от торговли означало не просто лишить людей привычного уровня жизни, а столь быстрое и столь значительное разорение могло привести к социальному взрыву. Конечно, монопольный контроль Киева не мог не раздражать, но обойти его было невозможно. Это была объективная данность, бороться с которой можно было только двумя способами. Первый – найти иные торговые рынки: можем не сомневаться, что их поиск проходил постоянно и настойчиво, но ни один из гипотетических вариантов не обладал столь высокой степенью доходности, как византийский. Второй – установить контроль над Киевом: вряд ли был хоть один князь в уделах, который бы об этом не мечтал, вряд ли мы можем сомневаться, что в кругах удельных элит постоянно взвешивались все «за» и «против» в планах захвата Киева. Гибель Святослава Игоревича позволила уделам реализовать амбициозные планы.

Киев, однако, свое лидирующее положение сохранял в силу сконцентрированных в нем богатств, которые, в свою очередь, позволяли иметь самую мощную дружину. Те, кто покинул во главе со Свенельдом зимовку в Белобережье, осели в Киеве. Очевидно, Киев в течение какого-то времени принял много и иных бывших людей Святослава – из Крыма, из Тамани.

Все они находили в Киеве место для привычного занятия. Несомненно, подобными дружинами обзаводились и главы всех прочих уделов, созданных в 970 году Святославом. Это отметил еще Дмитрий Иловайский: «Значение варяжских наемных дружин на Руси особенно усилилось вследствие междоусобий, возникших в потомстве Игоря; они явились сильным орудием в руках наиболее предприимчивых и властолюбивых князей». Вообще-то, особо искать варягов было и не нужно. Все предыдущие князья имели по окраинам подобные гарнизонные дружины, снабжение и оплата которых возлагалась на местное население. Например, новгородцам оплата службы такого варяжского «гарнизона» обходилась в год в триста гривен серебра – весьма значительная для того времени плата, впрочем, для богатого Новгорода все же приемлемая. Понятно, что в уделах менее значимых и оплата была ниже, поскольку сами «гарнизонные дружины», представлявшие верховную княжескую власть, были меньше. При суверенизации уделов, запущенной в 970 году Святославом, эти варяги вряд ли ушли в Скандинавию – они стали опорой (с которой нужно было, впрочем, обращаться очень осторожно) удельных князей Рюриковичей. Верность их стоила дорого, и средства князья могли получить в необходимом объеме только при возобновлении активной торговли. Это обстоятельство также способствовало частичному восстановлению статуса Киева. Складывалась ситуация динамичного равновесия, но в силу своей динамичности – зыбкого и временного. Без варяжских дружин удельные князья не чувствовали себя в безопасности в собственных уделах и пытались посредством их охранить свой статус от местной знати. Без торговли (немыслимой без лояльности к Киеву) невозможно было изыскать средства для содержания варягов. И чем