Планета МИФ - Вильям Александров

Первый взрыв потряс окрестность ровно в восемь часов утра. Берестов видел со своей возвышенности, как чёрный столб мгновенно вырос над соседней вершиной, стал расширяться вверху, превращаясь в гриб на зловещей вытянутой ножке, и лишь затем тяжёлый удар потряс все вокруг, отдаваясь эхом в горах. По промежутку времени Берестов определил: километра полтора отделяло его от места взрыва. Потом он услышал, как падают камни. Они сыпались где-то неподалеку, так во всяком случае казалось, он слышал, как перекатывались они по склонам, ударяясь о скалы, подпрыгивая и вновь ударяясь, постепенно затихая где-то там, внизу, в ущелье.

А затем, когда все затихло и чёрный столб превратился в темно-серое облако, в небо взлетела зеленая ракета. Она прочертила наискосок расстояние от плоскогорья, расположенного невдалеке от поселка геологов по направлению к месту взрыва, и рассыпалась в небе зелеными искрами. Берестов разглядел в бинокль плоскогорье и танк на нем. А невдалеке копошились люди. Они что-то протягивали, закапывали в землю. Видимо, провода, догадался Берестов. Тянут провода, закапывают в землю датчики. Он пожалел, что не попросил у Бугрова разрешения присутствовать там — теперь уже поздно, не пройдешь. Впрочем, возможно, тот и не согласился бы — бог его знает… Берестов попытался разглядеть в бинокль людей, их лица, но это было невозможно, — только крошечные фигурки копошились, словно в немом кино…

Потом он перевел бинокль на соседнюю вершину и, как ему показалось, узнал ТОТ камень, он выделялся своей необычной форткой, и Берестов еще подумал о том, как бы не повредило его взрывом…

Что-то коснулось руки Берестова, он оглянулся и увидел Джуру. Мальчик тяжело дышал, видно, бежал сюда, он хотел что-то сказать, но не мог, задыхался.

— Зачем ты вышел, Джура?! Я же предупредил: пока не кончатся взрывы — ни в коем случае не выходить! Ты что — бежал сюда, когда камни сыпались?

Джура отрицательно покачал головой.

— Я бежал… Я побежал потом, после, когда ракета полетела…

— А зачем?! Для чего надо было рисковать?

— Я сказать хотел… Тот камень… Тот камень взрывать будут.

Берестов почувствовал, как все сжалось внутри. Но вида не подал.

— Что ты, Джура? Откуда ты взял? Ну-зачем он им, тот камень?

— Не знаю, дядя Саша… Только я сам видел… Там взрыв положили и проводку туда провели… Я сам видел…

— Постой, постой, ты говоришь — проводку туда тянули? — И тут Берестов вспомнил, что во время планерки, когда Бугров перечислял места взрывов, он сказал о каком-то камне. Тогда это скользнуло мимо сознания, и все-таки запомнилось — как же он сказал? «На высоте, возле того камня…» Господи, как же это он не сообразил, что речь идет об этом камне, как же это он мог… Почему? Зачем? Неужели надо было обязательно взрывать там? Или это месть, назло… Но все, что было вчера, весь разговор — все это так непохоже… А может быть, он просто ничего не знает? Какой же это был по счету взрыв? Кажется, третий… Да, да, третий… Первый — на горе, второй — в лощине, третий — у камня… Значит, они должны произвести еще один взрыв, потом снова будет перерыв…

— Побежали, Джура! Быстро! До красной ракеты у нас еще есть время.

Он первым сбежал на тропу. Они успели пробежать метров триста, когда взлетела желтая ракета.

— Ничего, еще можно — до красной! — кричал Берестов на ходу Джуре. — Быстрее, вон до того валуна.

Они успели добежать до здоровенного валуна, когда полоснула красная ракета. Берестов пригнул мальчика к земле, возле самого камня, закрыл его собой.

— Лежи?

Прошло еще минуты две, а может, и меньше, Берестов точно не знал, потом грохнуло, раскатилось эхо и опять посыпались осколки, но теперь они падали где-то совсем близко. Их обсыпало песком и пылью, но, благо, ни один камень не угодил сюда.

Когда утихло, Берестов поднялся, отряхнул мальчика.

— Пошли!

Они снова побежали по тропе вниз. Бот уже миновали дом Курбана, свернули вправо и увидели плоскогорье, на котором стоял небольшой танк, вокруг него суетились люди.

«Готовятся к новому взрыву!»— подумал Берестов и решил прибавить ходу. Но тут дало себя знать сердце. Оно противно заныло, сразу ослабли ноги, сделались ватными. Он прислонился к скале.

— Джура, беги вперед, время еще есть, скажи, чтоб подождали, не взрывали, я сейчас, вот отдышусь только…

Мальчик побежал было, но тут же вернулся.

— Дядя Саша, они меня не послушают. Ругать будут…

— Беги! — закричал Берестов. — Скажи, что я крошу не взрывать. Я прошу… Найди главного, того геолога, скажи…

Влетела желтая ракета.

Берестов сделал усилие, оттолкнулся от скалы, пошел по тропе.

Мальчик бежал впереди, оглядываясь.

Берестов видел, как люди залезали на танк и скрывались в люке. Вот остался кто-то последний. Он взобрался на броню, поднял вверх руку, и Берестов увидел, что в руке у того ракетница. Он хотел крикнуть, но из горла вырвался лишь невнятный хрип.;

— Дя-я-дя! — пронзительно, что есть силы кричал Джура, он кинулся вперед и отчаянно замахал руками. Человек на броне, видимо, услышал крик, но палец, лежавший на спуске, уже успел шевельнуться. Раздался хлопок, визжа взлетела в небо ракета, рассыпалась там красными хлопьями, и в тот же миг человек обернулся.

Берестов узнал Бугрова. Тот увидел мальчика, и лицо его исказила злоба.

— Куда вылез! — орал он хрипло. — Я же сказал: сидеть в доме, сейчас камнем саданет — и поминай как звали!

Мальчик уже подбежал к танку, он говорил что-, то, жестикулируя, но Бугров не слушал его, он схватил мальчишку за руки, втащил на танк, затолкал в люк и только было собрался лезть сам, как заметил Берестова. Тот, шатаясь, шёл по тропе, держась за каменные выступы, и в первую секунду Бугров решил, видно, что художник пьян. Он разразился бранью, но потом соскочил с машины, побежал навстречу Берестову.

— Ты чего, очумел, что ли? Сейчас рванет, быстрее!

Он подхватил Берестова, поволок его к машине.

— Камень… — хрипел Берестов. — Нельзя взрывать… Нельзя… Отмените…

— Какой тебе камень? Чего ты бормочешь? Давай залазь скорее, залазь…

— Я никуда не полезу… — Берестов стоял, упёршись руками в броню. — Я буду стоять вот здесь, пока не отменишь… Там ценность, понимаешь? Великая ценность… Свяжись по радио… Я буду стоять здесь…

Ну и стой — закричал в лицо ему Бугров. — Стой, а я подыхать не хочу — из-за твоего идиотского камня? Тоже псих нашёлся!

Он прыгнул в люк, захлопнул крышку. Берестов смотрел вверх, туда, где виднелся двугорбый край древнего камня. Он резко выделялся на фоне чистого утреннего неба, и только Берестов подумал, что, наверное, в последний раз видит этот уступ, а может быть, и это небо, как заметил, что по склону горы к уступу взбирается человек. Сначала он не поверил, решил, что галлюцинация, но вот человек остановился, выпрямился, замахал руками, ветер подхватил волосы, и Берестов увидел, как они светлой медью блеснули на солнце…