Девчонка с изнанки - Наталия Шитова

– Мне было шестнадцать. Я и не вчитывалась особо.

– Ну и дура, – угрюмо буркнул Шокер.

– Да уж, не умница, – согласилась я. – На это почти все малолетки с изнанки покупаются, а умнеют потом быстро, но всё равно поздно.

– Не слишком-то это честно: детей в рабство загонять, – Шокер презрительно сжал губы.

– Так не своих же детей. Кто мы? Мусор с изнанки. Особенно женщины…

Он мрачно смотрел на меня, и глубокие складки на его лбу опять начали складываться домиком.

– Всё, Шокер, я тебе своё положение объяснила. На этом минута откровений закончилась, забыли… А никаких поблажек от командора мне не будет, потому что нет больше никакого особого отношения, запомни это. Ещё раз на это намекнёшь – в глаза вцеплюсь.

Шокер нервно моргнул:

– Да, ты можешь, пожалуй. И что мне с тобой делать?

– Да ничего. Пусть мне Тайлер ещё раз голову размозжит, поделом.

Шокер вздохнул:

– Всё это замечательно. Только мне нужен работоспособный проводник. Я всё равно скоро возьму Тайлера, и мне понадобится отправить его на поверхность.

– Отправлю я тебе его на поверхность, что ты переживаешь?! – выкрикнула я. – Взялась – значит, отправлю!

Я резко отвернулась от Шокера, и меня мотнуло. Он поддержал меня за локти, я вырвалась.

– Да дай ты волю своей истерике, – раздражённо сказал Шокер. – Я это как-нибудь переживу, но тебе надо что-то с этим сделать. В таком состоянии ты мне не нужна. Мне нужен адекватный человек. Пусть неосторожный и неопытный, но вменяемый.

Я молча смотрела на синюю гладь озера Мелларен.

Руки Шокера вдруг обхватили меня за плечи, он крепко прижал меня к себе и, покачиваясь вместе со мной из стороны в сторону, заговорил нараспев:

– Куда идём мы с Пятачком? Большой-большой секрет…

– Что?.. – я задохнулась в его руках. – Что?! Сволочь… Какая же ты сволочь!

– Тс-с-с-с… Тихо… – он наклонился и зашептал прямо мне в ухо. – … И не расскажем мы о нём, о, нет, и нет, и нет…

Как когда-то маленькая девочка горько плакала от страха и боли, заблудившись в тошнотворном пограничном слое, так и я теперь рыдала в голос, только совершенно непонятно, отчего. То ли от обиды на Шокера и его обман, то ли от одиночества, от того, что брат опять исчез, едва появившись. А, скорее всего, от безысходности. Никакого выхода из всего этого не было…

Шокер мурлыкал песенку по кругу, как заевшая пластинка, и терпеливо ждал, когда я успокоюсь.

– Да замолчи же ты! – взмолилась я, наконец.

Он примолк и перестал меня раскачивать.

– Зачем… Зачем тебе понадобилось меня морочить?

Он промолчал.

Я провернулась в его руках и, задрав голову, посмотрела ему в глаза:

– А шрам?

– Мне его свели давным-давно. У ловца не должно быть особых примет.

– Ты ведь не гатриец.

– Я гатриец, – устало возразил он.

– Нет. Гатрийцы попадают сюда уже взрослыми. Даже если они смотрят наши мультики, они не помнят песенок. Им ни к чему. Ты не гатриец, Шокер.

– Давай договоримся, Апрель… – он тяжело вздохнул. – Всё, что с нами было десять лет назад и сегодня – это большой-большой секрет. Наш секрет.

– Иначе тебе придётся меня убить?

– Мне бы не хотелось, – серьёзно сказал он, продолжая меня обнимать.

– Ладно, Шокер, – согласилась я. – Это наш секрет.

– Пойдём, я отвезу тебя на Престгатан. Тебе надо полежать, – он разжал руки, повернулся и пошёл к машине.

Глава 9

Не знаю, что там наговорил Шокер, но ребята крутились вокруг меня так, что мне было до мурашек неловко. Даже Лали, недоверчиво поблёскивая бирюзовым глазом сквозь свою чёлку-жалюзи, несколько раз за день приносила мне чашку с горячим чаем и сухие сладковатые крекеры.

Чай я выпивала, а крекеры съедал Скай. Этот парень тащил в рот всё, что не приколочено, а дай ему волю, и приколоченное бы отодрал, лишь бы в рот пролезло. Весь вечер он просидел со мной, и что-то всё время рассказывал, рассказывал, и только спустя несколько часов заметил, что я его практически не слушаю.

Пришлось отвираться, что, наверняка, треснувшись головой, сотрясение заработала, и поэтому голова болит, а я слегка в неадеквате. Жалостливый Скай расстроился.

Меня мучили вопросы, и их надо было кому-нибудь задать.

– Скай, а что за Тайлером числится? Какие прегрешения?

– Понятия не имею, – отмахнулся Скай. – Ты представляешь, сколько объектов через нас проходит? Если я буду изучать биографии всех преступников, мне некогда будет их ловить.

– То есть, тебе не интересно?

Скай немного подумал над вопросом и честно ответил:

– Нет, не интересно. И совершенно не хочется знать. Иногда, конечно, поневоле что-то услышишь или прочтёшь. Страшно бывает. Очень страшно, что люди такое сотворить могут. Не всякие нервы выдержат такую информацию. Поэтому мне не интересно.

– Но они ведь точно преступники?

– Стопроцентно, – кивнул Скай.

– А Лис? Лису интересно?

– Лис, конечно, любит всякую дрянь в голову брать, но насчёт этого вряд ли.

– А Шокер?

– Ну! Шокер! – Скай воздел глаза к небу. – Этот всё знает.

Когда Скай, наконец, оставил свой пост подле меня и ушёл спать, я встала и пошла к Шокеру. Памятуя о вчерашнем конфузе, я постучала, чуть приоткрыла дверь и, увидев спину сидящего за компьютером Шокера, спросила в щёлочку:

– Можно к тебе?

– Заходи, – разрешил Шокер, не оборачиваясь.

Я подошла к его столу.

С очками на носу Шокер казался замшелым ботаником. Уставившись в экран, он медленно прокручивал какие-то таблицы и схемы.

– Между делом на Форекс поигрываешь?

– Что-то вроде того, – Шокер снял очки, крепко зажмурился и сжал переносицу двумя пальцами. – Пора заканчивать на сегодня, устал… Что ты хотела?

– Вопрос есть.

Шокер указал мне на свободное пластиковое кресло. Я села. Он кинул очки на стол перед собой, откинулся на спинку и сложил руки на груди:

– Я слушаю.

– Тайлер. Почему вы его ловите?

– Потому что получили официальное задание департамента.

– Я не об этом. Что он совершил? За что его хотят привлечь?

Шокер поёрзал в кресле, словно ему стало вдруг неуютно, поморщился, выгибая спину, потом устало и как-то даже обречённо посмотрел на меня:

– А тебе зачем это?

– Хочу знать.

– Ты что, впервые работаешь с ловцами?

– Нет, не впервые.

– Ну тогда ты должна понимать, что мы не можем вникать в детали каждого дела.

– Я понимаю. Я знаю, что ребята голову себе не забивают. Но ты…

– А у меня голова, по-твоему, резиновая что ли? – проворчал Шокер.

– Тебе по должности положено знать больше. И ты знаешь. У тебя есть ориентировки, сводки, всякая информация по каждому человеку, за которым вы охотитесь…

Шокер смотрел на меня с неожиданной грустью.

– Да, это всё есть. Только не у меня, а у Лали, в файлах. И я не заучиваю их содержимое наизусть.

– Я тебя не спрашиваю о том, кого вы ловили пять лет назад в дождливом сентябре. Я говорю о человеке, который у вас в разработке сейчас! И не говори, что не помнишь! Лучше уж скажи правду, почему не хочешь просто ответить на мой вопрос!

Шокер тяжело вздохнул и с шумом выдохнул. Потом расцепил скрещённые на груди руки и звонко хлопнул себя по бёдрам:

– Хорошо! Пожалуй, последнее будет и в самом деле правильно. Я тебе скажу, почему не хочу отвечать на твой вопрос, – он посмотрел в мои глаза и твёрдо сказал. – Я не допускаю никакой личной вовлечённости моих людей в судьбу наших объектов. Это ни к чему хорошему обычно не приводит. Поэтому я никогда не даю моим людям никакой информации, кроме той, которая нужна для поимки объекта. Так понятно?

– Понятно. Но я не твой человек!

– Мы уже это обсудили утром. Сейчас – мой. А учитывая, что ты, пусть и ненадолго, побывала у Тайлера в руках, я тем более не имею право ничего тебе говорить.

– Почему это?

– Есть такое психическое состояние… Оно по иронии судьбы носит имя этого славного города, – усмехнулся Шокер. – И твой ночной визит с вопросом о Тайлере наводит меня на мысль, что вдобавок к синякам и рассечённой брови ты и стокгольмский синдром себе уже заработала…

– Ерунда какая!

Он развёл руками:

– Я тебе объясняю, как это выглядит со стороны объективного наблюдателя.

– Это ты – объективный наблюдатель?

– Стараюсь им быть, – пожал плечами Шокер.

– Хорошо. Тогда вылечи поскорее мой синдром. Напугай меня, расскажи о Тайлере самую страшную правду, чтобы у меня даже в мыслях не было ему сочувствовать…

– Иди спать, Апрель! – отрезал Шокер.

– Тебе что, совершенно безразлично, в чём виновны те люди, за которыми ты гоняешься? И виновны ли они вообще?

– Я уверен, что виновны. В мои обязанности не входит ни устанавливать их вину, ни опровергать её, – устало сообщил Шокер. – Над этим долго и успешно работали другие люди, и у меня нет никакого основания и никакого права подвергать сомнению их профессионализм и компетентность. Я не делаю и не перепроверяю чужую работу. Я делаю свою. И ты сюда прислана, чтобы помочь мне делать мою работу, а не мотать мне нервы всяким вздором!.. Я тебя с твоими претензиями не посылаю лесом только по старой доброй памяти. Всё, отправляйся спать немедленно!