Грехи ассасина - Роберт Ферриньо

— Амир стал искусным бойцом, — заметил Ракким. — В выпусках новостей ничего не преувеличили.

Дождь постепенно усиливался, громко барабаня по металлической крыше.

— Лев Боулдер-Сити? — Кидд равнодушно пожал плечами. — Ему всего двадцать пять. Молодой воин не должен слушать похвалы тех, кто каждую ночь спит на мягкой постели.

Самая молодая жена генерала незаметно помахала ему одними кончиками пальцев. Более обольстительного жеста Раккиму видеть не приходилось.

— У тебя мало жен, Абу-Майкл.

— Одной больше чем достаточно.

— Коран разрешает иметь по меньшей мере четырех, и не без основания. — Кидд наклонился к нему. — Человек, у которого один верблюд, находится во власти верблюда. Человек, у которого стадо верблюдов…

— Интересная аналогия. Сегодня вечером поделюсь ею с Сарой, а потом расскажу тебе, что она о ней думает.

Братья заняли боевые позиции, отсалютовали друг другу ножами и, чуть согнув ноги, приготовились защищаться. Потом Амир начал обходить противника, держа клинок прижатым к предплечью. Ростом он не уступал отцу, но отличался более развитой мускулатурой. Первенец обладал природной быстротой и врожденным чутьем, благодаря которому всегда точно знал, где именно находится и где должен оказаться в ходе любой стычки.

Семнадцать старших сыновей Кидда прошли курс обучения фидаинов, пятеро погибли в бою, остальные с честью выполняли свой долг, но Амир по праву считался лучшим. В должности младшего офицера ударного отряда он уже стал ветераном кампаний в Панаме и Конго. Два месяца назад ему присвоили очередное звание прямо на поле боя. Амир остановил наступление мормонов на территорию Колорадо. Несмотря на огромное численное превосходство противника, он принял на себя командование отрядом, потерявшим четырех старших офицеров. В результате дерзкой контратаки фидаины уничтожили отборнейший горный батальон врага на подступах к Боулдеру. Красивое, испещренное шрамами лицо Амира в течение всей последующей недели не сходило с экранов. Не менее дюжины сенаторов предложили ему в жены дочерей.

— Двое из моих лучших воинов-теней убиты, а тайный агент, который давно работал в том секторе, пропал без вести. — Наблюдая за сыновьями, Кидд протянул Раккиму карту памяти с зашифрованными данными на Полковника. — Мне остается только молиться, что тебе повезет.

— У тебя завелся «крот», сиди. — Бывший фидаин употребил принятое в Северной Африке почтительное обращение.

— Об этой операции знают не более полудюжины человек, — возразил генерал. — Все были проверены. Обследованы полностью. Безрезультатно.

Амир бросился в атаку.

— Проверь еще раз.

Кидд кивнул.

— Рыжебородый мог бы тобой гордиться.

Ракким поклонился в ответ. Глава Службы государственной безопасности нашел его на улице, привел в свой дом, воспитал, дал образование и научил во всем видеть скрытый смысл, подозревать спрятанный нож в каждом рукопожатии. Ракким слишком хорошо усвоил его уроки.

— Плохи наши дела, если я вынужден не доверять своим людям. — Кидд провел пальцем по выпуклому шраму на подбородке. — Видимо, придется организовать подставную операцию на территории Библейского пояса. Только на подготовку уйдет не одна неделя. Остается надеяться, что наш «крот», если, конечно, он существует, обратит на нее внимание.

— Подготовь еще одну операцию, меньшего масштаба, — посоветовал Ракким. — Для пары человек, не больше, которые находятся вне обычной цепочки подчиненности. Прикажи им быть в постоянной готовности и ждать.

— Отвлекающий удар после отвлекающего удара? — Кидд кивнул. — Все верно. Ты не должен был уходить в отставку. Я надеялся, что именно ты займешь мое место.

— У тебя слишком много сыновей, чтобы твое место занял я.

— Кровные узы в этом случае не имеют значения, Абу-Майкл.

Амир высоко подпрыгнул, перевернулся в воздухе, и рука с ножом молнией скользнула к сонной артерии брата. Вообще-то проводить такой прием на тренировках категорически запрещалось из-за слишком большого риска нанести смертельный удар, тем не менее кончик лезвия лишь оцарапал кожу юноши.

— Возможно, Амир станет достойным преемником, когда придет время, — произнес генерал, глядя на подходящего к ним старшего сына. — Бесстрашный воин, хороший командир, но ему еще предстоит научиться владеть собой. Он был самым трудным ребенком, всегда делал, что сам хотел. — Кидд покачал головой. — Никогда не плакал, как бы ни наказывали. И поведение его не изменилось.

— Рыжебородый говорил примерно то же самое обо мне.

Амир поклонился отцу.

— Генерал.

Кидд кивнул.

Амир отсалютовал Раккиму поднятым клинком. Глубокий шрам пересекал его щеку от левого глаза до уголка губ.

— Я уже утомил всех своих братьев, — произнес он, слегка отдуваясь. — Хотите размяться?

— Спасибо за приглашение. — Ракким улыбнулся. — Но ты слишком хорош для меня.

Взгляд молодого фидаина сделался жестким.

— Разве я ребенок, чтобы мне рассказывали сказки?

— Амир, — предупреждающе заворчал Кидд.

Но тот, подойдя еще ближе, навис над гостем.

— Считаете меня недостойным вашего внимания?

Ракким оставался совершенно спокойным.

Мускулистый торс Амира блестел от пота. Он еще сильнее стиснул нож. Вот и ошибка.

Бывший фидаин среагировал на удар, выхватив оружие из руки хозяина.

— Отличный клинок, достойный владельца. — Ракким протянул нож рукоятью вперед. — Спасибо, что дал посмотреть. — Он поклонился.

Амир с ошеломленным видом медленно забрал оружие, отвесил поклон отцу и ушел.

— Приношу извинения за сына. — Кидд проводил наследника взглядом.

— Он не желал мне зла, сиди, просто хотел продемонстрировать, как надо себя вести.

— А ты продемонстрировал ему. Опасный урок для учителя. — Кидд перебирал четки все быстрее и быстрее, по-прежнему не сводя глаз с Амира. — Если вернешься домой, покажешь, как ты выхватил у него нож. Никогда не видел ничего подобного.

— «Если»?

— Я провожу тебя.

Дождь полил в полную силу. Кидд жадно вдыхал его запах, ускоряя шаг. Ракким едва поспевал за ним.

— Мальчишкой я как-то жил рядом с Могадишо. Дождя не было полтора года. Ни капли. Ни единой тучки на небе. Стояла такая засуха, что я чувствовал вкус пыли даже во сне. — Генерал поднял лицо, позволив ливню бежать по щекам. — Я живу в этой стране уже тридцать семь лет, но по-прежнему наслаждаюсь запахом дождя.

Ракким поднял капюшон плаща.

Они шагали по переулку, капли блестели на ресницах и коротко подстриженной бороде Кидда.

— Мы никогда не дружили с Рыжебородым. Были слишком расчетливыми. Нам обоим не терпелось заручиться поддержкой президента для достижения собственных целей, но мы уважали друг друга. Отношения ухудшились, когда ты решил стать фидаином. Думаю, он так и не простил меня.

Ракким остановился.

— Решение принял не ты, а я.

— Рыжебородый только о том и думал, что всем его надеждам, которые он на тебя возлагал, не суждено сбыться. Ты не стал агентом Службы государственной безопасности. Выбрал другую жизнь. Жизнь без него. Тебя он возненавидеть не мог, поэтому возненавидел меня.

Ракким зашлепал по лужам.

— Я не знал.

— Переживания Рыжебородого казались мне проявлением слабости и ограниченности. Я думал, что так ведет себя человек, у которого слишком мало детей. — Дождь струился по мокрой коже Кидда. — Пока ты не ушел из фидаинов. Тогда я понял, что он чувствовал. Несмотря на то что у меня столько сыновей, я понял, какую горечь, какую обиду он испытал из-за того, что ты выбрал другой путь.

Ракким, высоко подняв голову, прислушался к щелканью четок в руке генерала.

— Я убедил себя, что ты поступил так по воле Аллаха.

Бывший фидаин настороженно оглянулся, но никого не разглядел под проливным дождем.

— Как ты думаешь, — сменил тему Кидд, — я совершил ошибку, расформировав ассасинов? — Четки защелкали громче. — Они представляли опасность для наших врагов, но еще большую — для нас самих. Я предполагал, что если все наши бойцы пройдут курс подготовки ассасинов, их умение убивать принесет нам пользу, не оказав влияния на души воинов. Мастерство ассасина оказалось губительно даже для сильных духом. — Он сильно сжал запястье Раккима. — Тебе это известно лучше меня, Абу-Майкл. Ты видел, в кого превратился Дарвин. Его развратило то же самое, что сперва помогло сделаться ассасином. Моральный вакуум, благодаря которому он отточил мастерство убийцы. Именно он уничтожил его. — Кидд пристально смотрел на бывшего фидаина. — Я не могу понять, как тебе удалось победить его. Очевидно, Аллах был на твоей стороне.

Ракким взглянул прямо в темные глаза генерала.

Тот выпустил его руку.