Выдумки на любой вкус - Хуан Хосе Арреола

Прежде чем окончательно закрыть глаза на вульгарность мира и предаться созерцанию одной лишь красоты, я позволю себе сделать одно замечание, которое носит финансово-экономический характер.

С давних пор, можно сказать, с доисторических времен (ибо тогда я еще не был знаком с Вирджинией) я носил шляпы производства одной-единственной фирмы.

Эти шляпы, разумеется, импортные, все время дорожали. Шляпа, конечно, не та вещь, которая быстро изнашивается, но, хочешь не хочешь, рано или поздно она требует замены; в общем, за последние годы я купил с полдюжины, если не больше, шляп этой самой фирмы. Взяв в качестве исходных данных количество шляп, равное шести, и арифметическую прогрессию увеличения их стоимости в пять песо, я проделал следующие расчеты: если последняя шляпа обошлась мне в сорок песо, то первая, получается, стоила всего пятнадцать. Суммируя последовательно разницу с каждой покупки, я начал сознавать, что верность одной, раз и навсегда избранной фирме обошлась мне на сегодняшний день уже в семьдесят пять песо.

Что касается качества этих шляп, тут мне пожаловаться не на что. Они великолепны. Зато с другой стороны, мне кажется достойным сожаления и даже порицания мое неумение обходиться малым. Если бы я изначально принял для себя цену в 15 песо за окончательную, мне пришлось бы придерживаться этой суммы и в дальнейшем. Таким образом, я не позволил бы вовлечь себя в процесс удовлетворения все возрастающей алчности производителей и торговцев. Должен признать, что шляпы по цене в 15 песо всегда имелись и имеются в продаже.

Пользуясь тем, что как раз настало время сменить мою нынешнюю шляпу на новую, я собираюсь расставить все по своим местам: необходимо резко перейти с одной цены головного убора на другую, обеспечив таким образом экономию денежных средств в размере двадцати пяти песо.

Я нашел лишь одну шляпу моего размера за пятнадцать песо — ядовито-зеленого цвета и, прямо скажем, не идеальной формы.

Из чистого любопытства поинтересовался у продавца ценой шляп моей бывшей любимой фирмы. Оказалось, они стоят — ни много ни мало — пятьдесят песо. Тем лучше! По мне, решившему отныне и навсегда проявлять скромность в потреблении, по крайней мере шляп, они могут стоить хоть все двести.

Итак, мне удалось реально сэкономить. В коммерческой деятельности я по-прежнему ощущаю Божью помощь. А вот Союз, напротив, находится в весьма стесненных обстоятельствах. На повестке дня стоит вопрос о мощении улиц нашего прихода, поэтому помощь членов Морального союза важна, как никогда.

Нужно будет сделать взнос. Завтра же зайду к нашему священнику, который, помимо того что духовно направляет основанный им Союз, является еще и его бессменным казначеем.

Священник отмечает меня своей покровительственной дружбой. Он старается проникнуться всеми моими делами, дать на все вопросы исчерпывающие ответы. У него острый ум, и к тому же ему свойственно с особым изяществом говорить на самые разные темы, прибегая к тонким намекам. Судя по его высказываниям, из того, что я сделал за свою жизнь, мне сожалеть не о чем. Дружба, которая установилась между мной и Вирджинией, отмечена его благосклонностью, более того, он направляет ее своими отеческими советами.

Едва я успел сообщить священнику о цели своего визита, как он расцвел и заверил меня в том, что с такими детьми дом Божий в нашем городе будет стоять крепко и становиться все краше. Полагаю, что мне удалось сделать доброе дело, отчего мое сердце переполняется блаженством.

Ранка от занозы, которую я засадил в палец во время посещения кладбища, все не заживает. Похоже, что в нее попала инфекция, и на месте укола образовался весьма болезненный нарыв.

Мне доводилось слышать, что раны, полученные в непосредственной близости от трупов, имеют обыкновение вызывать опасные последствия. Исходя из этого, я решил сходить к врачу.

Лечение было несложным, хотя и достаточно неприятным. Вирджиния очень беспокоилась за меня и выражала свою озабоченность деликатными знаками внимания.

Что касается работы — Педро по-прежнему напряжен и скрытен; он явно ждет подходящего — для чего-то — момента.

Эта страничка будет целиком посвящена нашему благочестивому Союзу. Итак, мне сегодня оказали большую честь, которой были удостоены лишь немногие из членов Союза. Теперь мое имя внесено в список почетных членов, в связи с чем мне был вручен подтверждающий присуждение этого звания диплом.

Господин священник произнес по сему поводу проникновенную речь, в которой обратился к светлой памяти некоторых заслуженных членов, увы, уже покинувших этот мир, и призвал нас во всем следовать их примеру. Особых похвал удостоился покойный супруг Вирджинии, которого оратор назвал едва ли не самой просвещенной личностью, когда-либо состоявшей в рядах нашего Союза.

Разумеется я остался очень доволен. А Вирджиния, продемонстрировав искреннюю гордость за меня и за честь, оказанную мне членами нашего сообщества, добавила радости к моим чувствам.

Омрачило этот счастливый день лишь то, что среди стремившихся поскорее произвести меня в почетные члены особое рвение проявлял господин Гальвес — человек, к которому я не испытываю никакого уважения и в чью искренность не верю ни на грош.

Впрочем, вполне вероятно, после всего, что произошло, он раскаялся в своих прегрешениях и теперь пытается загладить вину и восстановить нормальные отношения со мной. Если это действительно так, я готов протянуть ему руку. Просьбу его я выполнил, и все, что касается его темных делишек осталось нашей с ним тайной.

Педро наконец-то решился. А сказать он мне собирался ни много ни мало вот что: оказывается, он решил уволиться.

Увольняется он по истечении данного месяца, таким образом его стеснение и нежелание огорчать меня вылилось в то, что у меня осталось всего несколько дней, чтобы подыскать ему замену.

Понимаю, что по-своему Педро прав. Он уезжает из нашего городка в поисках новых свершений. Правильное решение. Серьезный, работящий юноша имеет полное право на поиск, на достижение успеха. Ни в коем случае не желая ему зла и не обижаясь на столь неожиданное для меня решение, я дал Педро рекомендательное письмо, в котором подробно описал его достоинства и положительно оценил его службу в моем учреждении. (Кроме того, я предполагаю при увольнении вручить ему определенную денежную сумму в качестве премии.) Теперь мне предстоит найти Педро достойную замену — задача не из легких.

Я уже давненько подумывал над тем, чтобы взять на работу секретаря — как раз на тот случай, если Педро надумает уволиться. И мне кажется, что у меня есть подходящая кандидатура.

Я знаком с одной молодой незамужней женщиной, которая, на мой взгляд, вполне подходит на эту должность. Будучи сиротой, она зарабатывает себе на жизнь, выполняя заказы по шитью, которые ей дают в разных более-менее обеспеченных семьях. Мне известно, что она очень устает от этой работы, к которой, к тому же, не испытывает никакого влечения. Девушка она серьезная, спокойная; родилась в уважаемой семье, а сейчас живет с престарелой парализованной тетей.

Сегодня я виделся с Вирджинией, и она, выслушав меня, тотчас осудила мой выбор. Я не имею никакого желания спорить с нею, но мне кажется, что она несколько несправедлива по отношению к бедной сироте.

Тем не менее мне следует навести справки у священника. Он знает весь город, и его мнение в отношении того, подходит ли эта девушка на должность секретаря в моем учреждении, может стать решающим.

Человек предполагает, а Бог располагает. Сегодня утром, когда я как раз собирался сходить к священнику, уже на пороге офиса меня задержало некое событие, а именно — появление передо мной той самой девушки, которой я собирался предложить работу.

Одного взгляда на ее лицо мне было достаточно, чтобы принять решение в ее пользу, ибо лицо это было отмечено печатью страдания.

Сеньорита Мария выглядит как минимум лет на пять старше, чем ей есть на самом деле. Печальное зрелище — преждевременные морщины на женском лице. Ее покрасневшие воспаленные глаза свидетельствуют о бессонных ночах, проведенных за шитьем. Да ведь так можно и зрение потерять! (В такую минуту мне больно вспоминать обидные суждения, столь несправедливо высказанные Вирджинией.) Я сказал девушке, чтобы она приходила завтра, и пояснил, что вполне возможно, возьму ее на работу. Она рассыпалась в благодарностях и перед тем, как уйти, прошептала: «Дай Бог, Вы сможете помочь мне!»

Эти слова прозвучали искренно, бесхитростно, даже слегка наивно. Размышляя над ними, я понял, что не только могу, но должен, просто обязан помочь ей.