Портреты первых французских коммунистов в России. Французские коммунистические группы РКП(б) и судьбы их участников - Ксения Андреевна Беспалова

правительство в курсе переговоров в Брест-Литовске и даже упоминал о собственных заслугах в ходе этих переговоров, утверждая, что именно его аргументы были предъявлены Центральным державам в ходе мирных переговоров[272]. В целом, конечно, можно допустить, что ввиду ежедневных встреч с капитаном некоторые его идеи могли понравиться В. И. Ленину и Л. Д. Троцкому, и даже стать частью предложенных ими условий мирного договора. Но этот факт не имеет документального подтверждения, да и трудно представить, что уже на тот момент революционеры настолько серьезно стали относиться к капитану Садулю, представителю враждебного по отношению к ним французского руководства. Хотя сам Ж. Садуль призывал французское правительство признать большевиков, чтобы они не заключили сепаратного мира[273] (однако большевики узнают об этом несколько позже).

Между тем, доверие к капитану со стороны большевистского руководства росло с каждым днем и, возможно, предоставление Садулем своих писем (тех, что он отправлял А. Тома) В. И. Ленину обеспечило ему большее доверие со стороны большевиков. Болтливый Садуль хвастал социалисту Ж. Лонге, что имеет неограниченное доверие среди большевиков[274], а Троцкий даже предлагал ему, шутя[275], поехать с ним в Брест-Литовск на мирные переговоры, но капитан отказался, понимая, какой скандал вызвала бы такая поездка[276] – ведь в России он находился в качестве французского военнослужащего.

Как военный Ж. Садуль проявил усилия для организации реорганизационных мероприятий в русской армии. Сотрудник ФРАМИС майор Лелонг отмечал, что Ж. Садуль являлся одним из инициаторов идеи содействия со стороны союзников в деле восстановления русской армии[277]. Однако Ж. Садуль в данном случае выступил скорее как посредник – именно через него в начале 1918 г. Троцкий сообщил послу Нулансу, что Советы нуждаются в военной помощи со стороны союзников в реорганизации армии[278]. Актуальными и первостепенными, по мнению Садуля, были вопросы о восстановлении дисциплины, привлечении опытных офицеров старой императорской армии, введении новых знаков отличия и многое другое[279]. Он также считал, что следовало бы запросить межсоюзническую помощь для организации армии[280]. В частности, в письме к А. Тома от 26 марта 1918 г. Садуль сообщал, что несколько французских офицеров будут находиться при Л. Д. Троцком и составят своего рода военный кабинет для наблюдения за действиями военного комиссариата[281]. Советское правительство действительно запросило межсоюзническую помощь. 23 марта Л. Д. Троцкий через военных представителей Франции, США, Великобритании и Италии официально просил помощи в создании новой армии, и ФРАМИС предложила своих офицеров в качестве инструкторов в военных училищах в районе Петрограда. Однако этот проект так и не был реализован[282]. Тем не менее для нас важно, что Ж. Садуль являлся непосредственным участником и медиатором в подготовке проекта по возможной военной помощи советскому правительству.

Капитан Садуль регулярно направлял А.Тома информацию о своих наблюдениях и делился размышлениями, отчитывался перед начальниками военной миссии, а также направлял письма некоторым своим друзьям, например писателю Р. Роллану, социалисту Ж. Лонге и своей супруге Ивон[283]. В 1919 г. он писал в своих письмах, что его послания являются искренними и правдивыми свидетельствами стороннего наблюдателя[284].

Действительно, анализируя эти письма, можно видеть, как происходила эволюция взглядов капитана и как менялось его отношение к большевикам. Он, будучи проницательным наблюдателем, одаренным здравым смыслом и доброй волей, видел, насколько велик масштаб зла, принесенного России от демагогической пропаганды большевиков. Но вместе с тем Садуль признавал, что большевики – это сила, и сила решительная, и альтернативы им в России нет[285]. Впоследствии он неоднократно призывал к скорейшему сближению меньшевиков и большевиков[286], повторял это в письмах во Францию и лично Л. Д. Троцкому. Пьер Паскаль тоже отмечал наличие подобных стремлений капитана Садуля к созданию коалиционного правительства из большевиков, меньшевиков, эсеров-центристов и левых эсеров[287]. Садуль сожалел, что русские партии упорствуют и не могут прийти к согласию.

Важно отметить, что, в отличие от официальных представителей Франции в Петрограде, посла Ж. Нуланса и его советников, Ж. Садуль моментально составлял мнение об увиденном, обозначая свое отношение к событиям, непосредственным очевидцем которых был. Он сам заявлял, что всегда высказывался свободно, поскольку не был официальным лицом[288], и его письма были плодом деятельности лишь политического информатора[289]. Ж. Садуль с первых дней погрузился в революционную атмосферу, в которой рождалось государство нового типа. Он тонко и точно подмечал недостатки в проведении большевиками своей линии. Но в то же время очевидно, что в силу частых бесед с большевиками он, сам того не замечая, переходил на их сторону[290].

П. Паскаль указывал в своем дневнике, что еще до присоединения французских военных ко французской группе Ж. Лябурб была знакома с Ж. Садулем, которого она знала по ФРАМИС, и что он обещал ей активное посредничество по изданию газеты[291]. Соответственно эта газета, как и сама французская группа уже были созданы, а сотрудники ФРАМИС узнали о создании этой группы через Ж. Садуля, который весной-летом 1918 г. активно общался с лидерами большевиков. Вслед за П. Паскалем и Ж. Садулем ко Французской коммунистической группе Москвы присоединились еще два французских военнослужащих из ФРАМИС, рядовые Марсель Боди и Робер Пети.

Марсель Боди родился 23 октября 1894 г. в предместье Лиможа – небольшого французского провинциального городка. В своих мемуарах, изданных в разные годы с незначительными изменениями[292], он сам описал свои детство и юность. Его отец работал мастером по керамике, а мать была швеей[293]. В 12 лет юноша окончил начальную школу и по настоянию отца стал обучаться полиграфии в рабочей типографии родного города[294]. Тяжелое материальное положение семьи не позволило ему продолжать обучение, и юный Марсель восполнял это самообразованием. Нельзя не заметить, что сам М. Боди пытается в дальнейшем несколько приукрасить свое прошлое. Так, в анкете Коминтерна он укажет, что уровень его образования – средний[295], а это означало, что после окончания начальной школы он продолжал свое образование, и отнюдь не только через самообразование.

При внимательном прочтении его мемуаров становится ясно, что он происходил совсем не из простой семьи. Его отец был владельцем небольшого дома и являлся специализированным рабочим – фарфоровым мастером, работающим за токарным станком[296]. А лиможские фарфоровые мастера были настоящими аристократами по сравнению с простыми рабочими подобных мастерских. Очевидно, что у его отца доход был значительно выше, чем у обычного рабочего. Это дает основание полагать, что его семья относилась