Портреты первых французских коммунистов в России. Французские коммунистические группы РКП(б) и судьбы их участников - Ксения Андреевна Беспалова

и Ф. Дзержинским[163], изучала марксистскую литературу, прониклась революционными идеями[164], интересовалась национальной борьбой поляков и социальным положением польских рабочих[165]. Документы свидетельствуют, что, живя в Польше, она участвовала в деятельности одной из местных крайне левой партии[166]./!. М.Зак сообщала, что Ж. Лябурб работала при партийной организации в качестве сотрудника, отправлявшего революционеров в Россию[167].

В 1903 г. Жанна Лябурб возвратилась в Польшу после непродолжительной поездки во Францию, куда она отправилась для получения аттестата зрелости[168], точнее, свидетельства об окончании неполной средней школы[169]. Кроме того, она попыталась в Мулене[170] сдать экзамен, дававший право заниматься преподавательской деятельностью. Однако в этом она потерпела неудачу и вернулась в Польшу, где надеялась заняться частной учительской практикой. Здесь она подружилась с семьей некоего российского политзаключенного (его имя документы не сообщают) и занялась подпольной революционной деятельностью[171].

В 1905 г. Ж. Лябурб прибыла в Россию, вступила в большевистскую партию[172] и участвовала в Первой русской революции. За революционную деятельность она дважды высылалась из страны как «нежелательная иностранка»[173]. Некоторое время она проживала за границей, в том числе два месяца жила во Франции[174]. Ко времени Октябрьского переворота она вернулась в Россию, работала учителем французского языка и вышла замуж за Вукашина Марковича, одного из организаторов и председателей Южнославянской группы РКП(б)[175].

Как было отмечено ранее, Южнославянская группа, одним из сотрудников которой был супруг Ж. Лябурб, оформилась весной 1918 г. Об этом Ж. Лябурб, конечно же, была осведомлена и, очевидно, строила планы о создании подобной группы для поддерживающих идеи большевиков французов. Однако она понимала, что для этого связи между проживающими в Москве французами были недостаточно крепкими и нет ядра активистов. В связи с этим, как сообщается, у нее возникла идея о создании клуба «Третий интернационал», который могли бы посещать те, кто разделяет причастность к революционной борьбе и стремление создать III Интернационал[176]. Эту идею поддержал супруг Лябурб В. Маркович и оказал ей помощь в создании этого клуба [177]. Однако отмечу, что эта легенда не лишена эмоциональности и патетичного изложения: в советской историографии сложился своего рода миф, что клуб «Третий интернационал» создан усилиями одной неутомимой Ж. Лябурб. Но, очевидно, что организация подобного клуба по интересам (тем более ориентированного не только на французов, но и на иностранцев в целом) одной лишь чете Лябурб-Маркович была не под силу, что, разумеется, им в этом нелегком деле помогали и другие неравнодушные.

Тем не менее клуб «Третий интернационал» был создан. Помещение клуба находилось на Воздвиженке, дом 20, где инициативная Ж. Лябурб проводила культурно-просветительскую работу, занятия для французской секции клуба, рассказывала посетителям о большевистской партии, о международном положении Советского государства[178]. Конечно же, поскольку клуб ориентировался и на других иностранцев, проживавших в тот период Москве, подобные просветительские занятия должны были проводить и другие заинтересованные, тот же В. Маркович и представители других национальностей.

Отмечу также, что непросто доподлинно установить реальное количество секций клуба «Третий интернационал», а также количество слушателей, посещавших его. Это не дает нам возможность выявить, были среди посетителей завсегдатаи или те, кто пришел на собрание лишь единожды, а может, вовсе преобладали обычные зеваки, проходившие мимо. Еще более трудной является задача определить имена слушателей, посещавших французскую секцию клуба. Но тем не менее, известно, что частыми посетителями французской секции клуба стали некоторые французские военнослужащие из ФРАМИС.

Напомню, что в период Первой мировой войны в России присутствовала ФРАМИС в целях межсоюзнического взаимодействия. Но ситуация изменилась в 1917 г. с отречением императора Николая II и тем более в результате Октябрьского переворота. Россия и Франция продолжали оставаться союзниками, но теперь основная цель военной миссии заключалась в том, чтобы удержать Россию в состоянии войны. Представители ФРАМИС занимались агитацией среди русских офицеров и рядовых, регулярно информировали французское правительство о событиях, происходивших в революционной России[179].

Отношения между французским правительством и новой российской властью складывались непросто. Французы не желали поддерживать большевиков и не считали установленный ими режим прочным. Эскалация конфликта между Францией и большевистской Россией произошла в августе 1918 г. после высадки англо-французского десанта в Архангельске. Ситуацию усугубило покушение на лидера большевистской партии В. И. Ленина в ночь с 5 на 6 августа 1918 г. В результате этих событий в расположении ФРАМИС был произведен обыск и состоялись аресты нескольких офицеров. Офицеры были помещены в камеры Бутырской тюрьмы, и сотрудники ВЧК стали проводить допросы арестованных с целью подтверждения их причастности к шпионажу и контрреволюционной деятельности[180]. На следующий день после обыска в ФРАМИС консулы союзников заявили о разрыве всех отношений с правительством Советов, а французские представители перешли под дипломатическое покровительство посла Дании X. Скавениуса. Сотрудники ФРАМИС продолжали находиться в России до весны 1919 г., ожидая отправки во Францию.

Важно отметить, что официальную политику Франции – отказ от поддержки большевистского правительства – разделяли не все военные сотрудники миссии. Некоторые члены ФРАМИС под воздействием революционной атмосферы и пропаганды в стране отказались подчиняться своему руководству[181] и приняли решение остаться в России. Как раз такие военнослужащие и стали одними из посетителей клуба «Третий интернационал» и его французской секции.

Судя по всему, когда собрания клуба стали более-менее регулярными и появились постоянные слушатели, Ж. Лябурб решила оформить «официально» существование новой иностранной группы. По ее замыслу новая французская коммунистическая группа, подобно другим иностранным группам, должна была войти в Центральную федерацию иностранных групп. Однако, как сообщается, попытки активистки привлечь внимание разных инстанций к деятельности клуба не увенчались успехом[182], и тогда она написала письмо лично В. И. Ленину с просьбой о помощи в организации французской группы[183]. Это письмо не осталось без внимания, и 19 августа 1918 г. состоялась встреча Ж. Лябурб и В. И. Ленина. Об этой встрече сохранилась запись в биохронике Ленина. После беседы лидер партии большевиков направил француженку к Г. В. Чичерину с запиской, содержавшей просьбу обсудить с Ж. Лябурб вопрос официального создания клуба подробно[184]. Очевидно, что идея создания французской коммунистической группы была поддержана большевиками, поскольку они понимали, что, по крайней мере, в Москве находилась наиболее многочисленная французская диаспора – основной фронт работы для проведения агитационной деятельности. Это были военные и гражданские лица разных профессий. В соответствии с этим идея о создании очередной иностранной группы была поддержана, и 22 августа 1918 г. Ж. Лябурб получила мандат на создание группы[185].

Официальной