Мастер-класс по убийству - Кирилл Казанцев

– Второй понятой, подписавший протокол, – напомнил я. – Его данные имеются в деле. Он находится в коридоре.

Мое второе ходатайство также было удовлетворено, и Боброва вызвали в зал судебного заседания. Он держался молодцом и резал правду-матку в глаза судье и прокурору. На каверзные вопросы обвинителя ответил умно:

– Я слишком стар, чтобы врать.

Когда свидетеля отпустили, перешли к исследованию доказательств и прениям.

Прокурор высказался однозначно: представленные в суд доказательства являются недопустимыми и для вынесения приговора недостаточными.

Слово прокурора – закон! Поэтому я полностью поддержал высказанное юристом мнение.

После недолгого перерыва судья вынесла постановление о прекращении уголовного дела ввиду непричастности обвиняемого к совершению преступления.

Павел сначала покраснел, затем побледнел. Его здоровенное тело покинули силы, и мне пришлось поддерживать парня при выходе из зала.

Бобров, получив от меня остаток оговоренной суммы, ликовал.

Распрощавшись с фигурантами дела, я сел в машину и, удовлетворенный выполненной работой, поехал домой. По дороге мне позвонил Сливин.

– Знаете, я совсем забыл сказать, что у Юли был кулон в виде знака зодиака Стрельца. Она его никогда не снимала. Но среди ее вещей, которые выдал следователь, его не оказалось.

– Вы об этом заявили следователю? – спросил я.

– Честно признаюсь, что забыл, – ответил Сливин. – Сами понимаете, какое горе свалилось…

– Спасибо, что позвонили, – поблагодарил я Сливина. Сейчас каждая мелочь была важна.

Глава 8

Знак зодиака

Минули две недели. Синяки и ссадины исчезли, боль в теле окончательно прошла. Произошедшее на меня нападение я сейчас расценивал как нелепую случайность.

Утром в почтовом ящике я обнаружил письмо из прокуратуры района. Я вскрыл конверт. Это было уведомление, что мое ходатайство удовлетворено, а постановление следователя Захарова о прекращении уголовного дела по факту обнаружения трупа Сливиной отменено в связи со вновь открывшимися обстоятельствами.

«Что и требовалось доказать!» – самодовольно подумал я. Теперь предстояло связаться с новым следователем и оговорить дальнейшие мероприятия. Я позвонил Мутилову и попросил выяснить фамилию следователя и его телефон. Через десять минут оперативник вышел на связь.

– Следователь Иванов Михаил Иванович. Я навел справки. Молодой парень и вроде как толковый, но с гонором, – предупредил Мутилов.

– Диктуй номер его телефона, – сказал я. Записав информацию на свой мобильный телефон, сразу перезвонил в следствие. Иванов снял трубку после многочисленных длинных гудков. Я представился и договорился о встрече. Михаил Иванович предложил приехать через час.

В назначенное время я зашел в его кабинет. За столом, уставившись в дисплей компьютера, сидел щуплый молодой человек в очках. Заметив мое присутствие, он несколько раз щелкнул «мышью» и поднял голову. Я предъявил ордер.

– Присаживайтесь, – очень сухо произнес Иванов, что меня несколько обескуражило. Я рассчитывал на более приветливое отношение к своей персоне. Иванов включил ксерокс и скопировал ордер, после чего подлинник вернул мне.

– Что вы хотите? – спросил он. Это уже граничило с хамством. Признаюсь, что в первый момент я даже растерялся. Что-что, а первую встречу с ним я представлял иначе. Тем более Мутилов характеризовал Иванова как толкового следователя. Я некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Этого парня необходимо было привести в чувство. С другой стороны, перегибать палку тоже не следовало, поскольку от него зависело если не все, то многое.

– Михаил Иванович, – заговорил я вкрадчивым голосом и улыбнулся. – Мы с вами час назад разговаривали по телефону. Неужели запамятовали? Или же я ваш вопрос неправильно понял?

– Вы все поняли правильно, – сказал Иванов. – Я хотел от вас услышать конкретные предложения по дальнейшему расследованию дела. Я ознакомился с ним и, честно признаюсь, мало что понял. Надеюсь, что специалист с большим опытом, как вы, поможет мне разобраться во всех тонкостях. И еще, я слышал, что уже проведена определенная работа.

Вот это был уже другой разговор! Первое впечатление бывает обманчиво. Я придвинулся поближе к столу и подробно изложил Иванову ставшие известными мне новые важные обстоятельства. Иванов внимательно, не перебивая, не задавая вопросов, слушал и делал пометки шариковой ручкой на чистом листе бумаги. Когда я закончил, он откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

– Очень интересно, – наконец проговорил он. – Но непонятно, как эти факты упустили предшественники. Все лежало на поверхности.

– С этим мы еще разберемся. В этом деле много казусов, – сказал я.

– Давайте перейдем к конкретике, – сказал Михаил. – Кстати, можете называть меня по имени.

– Принято, – с удовольствием согласился я.

– Какое направление работы будет в настоящий момент приоритетно? – спросил Михаил.

– В первую очередь необходимо допросить всех установленных свидетелей. Затем провести осмотр квартиры, где проживала Волкова с участием специалистов-экспертов. Я уверен, будут обнаружены следы совершенного преступления.

– Хорошо, – сказал Иванов, – это пока технические вопросы, а что еще?

– Вызвать Маркова и допросить в качестве свидетеля по уголовному делу.

Михаил задумался.

– Это будет непросто выполнить.

– Почему? – удивился я.

– Дело в том, что Дмитрий Марков является заместителем главы муниципального образования, а в настоящее время баллотируется как кандидат в депутаты Законодательного собрания.

– Когда он успел и за какие заслуги? – удивился я.

– Замом назначен два года назад, а сейчас – по воле избирателей, – развел руки следователь. – Вы об этом разве не знали?

– Он мне об этом не рассказывал, – ответил я.

Слова Михаила меня удивили и насторожили. Административный фактор? Возможно! Если учесть давление сверху, то пассивность Алиева легко объяснима и понятна: все дело в воспитании и южном менталитете, предусматривающем беспрекословное подчинение начальнику и безусловное следование его указаниям. Тогда почему вывели из игры Луценко? Да потому, что Ивану всегда было плевать на ранги и должности. Он всегда честно делал свое дело. Здесь же ушел в сторону. Непонятно, кто же за всем этим стоит, если Ивана удалось продавить? Не может этого быть! Я слишком хорошо его знал. Теперь я был убежден, что начальник криминальной полиции выжидал, а теперь решил отыграться, но не лично, а используя меня. Я не исключал и политической подоплеки. Если это так, нам с ним не по пути. С ролью буфера в чьей-то темной игре я был категорически не согласен.

– Неужели все так безнадежно? – спросил я.

– Почему безнадежно, – ответил следователь. – Доложу руководству, а там посмотрим.

– Понятно, – сказал я. – Тогда допросите свидетелей.

– Я не против, – сказал Иванов и взял ручку. – Говорите их данные.

Иванов добросовестно допросил всех, в том числе и Белкину, к которой я его отвез и присутствовал при допросе. Михаил оказался следователем дотошным и психологом хорошим. Как Клавдия Михайловна ни отбрыкивалась от дачи показаний – своего добился. После проведенного опознания чемодана вынес постановление о проведении обыска. В суде все прошло без сучка без задоринки. Судья санкционировал наше право перелопатить бывшую квартиру Волковой снизу и доверху.

Прибыв на место обыска, Иванов предъявил постановление новому хозяину Кондратьеву. Тот, заранее предупрежденный мною, особенно не волновался.

– Проходите, пожалуйста, смотрите. – Он гостеприимно развел руками.

– Подпишитесь о том, что вы ознакомлены с постановлением, – попросил Михаил.

Кондратьев расписался. После этого Иванов предложил ему добровольно выдать предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела. Кондратьев недоуменно пожал плечами:

– Нет у меня ничего.

После этого следователь отдал команду «Фас». Опера и эксперты заполнили жилое пространство.

Обыск начался с комнаты. Кондратьев благодушно наблюдал за сотрудниками, прохаживающимися вдоль стен, заглядывающими под мебель и в шкаф. Потом в действие вступила тяжелая артиллерия – эксперты. Услышав треск срываемого линолеума, Кондратьев бросился на кухню и попытался вмешаться в процесс. Его дальше порога не пропустили, и он со слезами на глазах наблюдал, как его кухня превращается в незавершенный строительный объект.

Затем раздался шум из ванной комнаты. Там специалисты демонтировали и снимали ванну.

Кондратьев заметался по квартире, как загнанный зверь.

– Почему вы так волнуетесь? – спокойно поинтересовался Иванов.

– Так квартира моя… – Кондратьев не мог дальше говорить и лишь беззвучно открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная волной на берег.