Во имя Господа Кто убил Папу Римского? - Дэвид Яллоп

Но умению Мартинеса уклоняться от прямых вопросов оставалось только позавидовать: «Разумеется, лично я не имею ни малейшего понятия, были ли какие-либо из поддельных облигаций получены нашим банком. Тем не менее принять у вас список для проверки я не могу. Это входит в круг обязанностей епископа Марцинкуса. Подобные вопросы в его компетенции. Если для вас затруднительно получить аудиенцию у епископа, то, вероятно, вы могли бы переслать список официальным письмом, направив его папскому нунцию в Вашингтоне».

Очевидно, американской стороне пришла пора менять тактику.

Чиновники из США представили своим собеседникам документ, изъятый у арестованного Леопольда Ледля. На бланке красовалась ватиканская печать, а под нею было напечатано «Сакра Конгрегационе деи Релиджиози». Это было указание Ватикана на покупку фальшивых облигаций на сумму около одного миллиарда долларов, которое развеяло сомнения мафии. Монсеньоры придирчиво разглядывали документ, то поднося лист бумаги к глазам, то подставляя его к свету.

Мартинес задумчиво потирал подбородок. Американцы напряженно подались вперед. Возможно, им наконец удалось поколебать недоверчивость и бесстрастие Мартинеса:

«Такое впечатление, что бланк идентичен бланку одной из святых конгрегаций Римской курии, находящейся здесь, в Ватикане».

Воцарилось молчание, но американцы торжествовали недолго. Минуту спустя Мартинес вновь заговорил: «Но должен отметить, что хотя бланк и кажется подлинным, указанная конгрегация изменила свое название еще в 1968 году. И так как документ датирован 29 июня 1971 года, то на бланке приведено уже недействительное название. Правильно она должна называться «Сакра Конгрегационе пер и Релиджиози э ль Института Секолари».

Однако главной своей цели американские следователи достигли. Было принято решение, что на следующий день у них состоится личная встреча с епископом Марцинкусом. Само по себе уже это было выдающимся достижением, ибо Ватикан ревностно оберегает свой статус независимого и суверенного государства.

В беседе со мной кардинал Бенелли подтвердил, что до визита американских следователей он действительно получил информацию обо всей афере от Марио Фолиньи. Кардинал был уверен, что двигали Фолиньи исключительно собственные интересы и желание спасти свою шкуру, так как к тому времени мошенник уже понимал, что игра закончена. На вопрос, насколько достоверной была информация, Бенелли ограничился замечанием, что нашел ее «весьма интересной и полезной».

Утром 26 апреля 1973 года Линч, Аронвальд и два сотрудника ФБР были приглашены в личный кабинет епископа Пола Марцинкуса. Они повторили вчерашний рассказ, а Марцинкус слушал, попыхивая толстой сигарой. Первые же сказанные им слова представляют особый интерес, особенно в свете некоторых его последующих недомолвок:

— Я очень обеспокоен серьезностью ваших заявлений. Поэтому я постараюсь как можно более полно ответить на каждый ваш вопрос.

Марцинкус начал с рассказа о Микеле Синдоне.

— Мы с Микеле очень хорошие друзья и знаем друг друга уже несколько лет. Тем не менее наши совместные финансовые операции носили крайне ограниченный характер. Как вам известно, он один из самых состоятельных предпринимателей в Италии. В финансовых вопросах он идет далеко впереди своего времени.

Он еще долго превозносил достоинства и таланты Микеле Синдоны. Затем, явно путая Ватиканский банк с исповедальней, Марцинкус заметил:

— Во многих случаях я предпочту не называть имен, потому что несмотря на всю серьезность обвинений, которые выдвигает против меня Фолиньи, они настолько нелепы, что я не вижу необходимости нарушать законы о банковской тайне, чтобы защитить себя.

Хотя беседа в Ватикане минувшим днем носила неофициальный характер, встреча с Марцинкусом практически напоминал допрос. Основываясь на уликах и показаниях, которые министерство юстиции США кропотливо собирало на протяжении более чем двух лет, Линч, Аронвальд и агенты ФБР Бьямонте и Таммаро считали, что перед ними находится человек, который задумал и осуществил одну из крупнейших в мире финансовых махинаций. Если бы доказательства подтвердились, то пригороду Чикаго, Сисеро, известному на весь мир благодаря Аль Капоне, пришлось бы в будущем поделить свою дурную славу между знаменитым гангстером и Полом Марцинкусом. Но сначала нужно убить медведя, а потом уже продавать его шкуру, поэтому Уильям Линч решил слегка поддать жару:

— Если когда-либо в будущем потребуется свести вас на очной ставке с Марио Фолиньи, вы согласитесь?

— Да, конечно.

— В случае необходимости вы также готовы дать свидетельские показания в суде США?

— Да, но, конечно, если это абсолютно необходимо. Надеюсь, что до этого все же не дойдет.

— Почему?

— Потому что если я появлюсь в суде, от этого если кто и выиграет, так только итальянские газетчики.

— А они тут при чем?

— Им только в радость, если подвернется шанс состряпать какую-нибудь громкую статейку о Ватикане. И не важно, что там правда, а что — ложь.

Линч и Аронвальд выказали полное безразличие к болезненной чувствительности Ватикана к выступлениям итальянской прессы.

— Имеются ли у вас личный номерной счет на Багамах?

— Нет.

— А есть ли у вас обычный счет на Багамах?

— Нет.

— Вы совершенно в этом уверены, епископ?

— У Ватикана есть финансовые интересы на Багамах, но это сугубо деловые операции, ничем не отличающиеся от тех, которые проводит Ватикан в других местах. Они не имеют целью чью-то личную финансовую выгоду.

— Нет, нас интересуют личные счета, которыми вы располагаете.

— Ни на Багамах, ни где бы то ни было еще у меня нет никаких личных или государственных счетов, открытых на мое имя.

Никто не поинтересовался у Марцинкуса, неужели он все время получает жалованье наличными и наличными же всегда расплачивается? Марцинкус также утаил, что в действительности он входил в совет директоров отделения «Банко Амброзиано Оверсиз» в Нассау и занимал этот пост с 1971 года. В совет директоров его пригласили два человека, которые и открыли на Багамах это финансовое учреждение, — Микеле Синдона и Роберто Кальви. Оба часто пользовались именем епископа в своих коммерческих делах. Синдона однажды без околичностей так и заявил Марцинкусу: «Я ввел вас в совет директоров, потому что ваше имя помогает мне делать деньги».

Свою благодарность Синдона и Кальви выразили тем, что передали Марцинкусу и Ватиканскому банку 2,5 процента акций своего банковского отделения в Нассау. Со временем доля эта выросла до 8 процентов. Марцинкус нередко присутствовал на заседаниях совета директоров и постоянно проводил свой отдых на Багамах. Должно быть, это так утомительно — постоянно обменивать на местную валюту немалые денежные суммы, которые — если верить утверждениям Марцинкуса американским следователям — он был вынужден носить с собой. Только задумайтесь — первый в мировой истории президент банка, который не имеет личного банковского счета!

В этот момент допроса епископ Марцинкус заявил:

— Знаете ли, мое положение в Ватикане уникально.

Затем последовало одно из величайших по своей скромности высказываний:

— Я возглавляю учреждение, которое многие люди обычно называют Ватиканским банком. По сути, я полностью контролирую ватиканские финансы. И мое положение совершенно особое еще и потому, что ответственность за финансовые дела я несу перед одним только папой римским. Теоретически мои действия должна направлять целая группа кардиналов, призванная осуществлять общее наблюдение за деятельностью банка, но мы с ними лишь изредка встречаемся. Однако на практике я обладаю фактически единоличной властью в управлении финансовыми делами Ватикана.

Это признание епископа не произвело никакого впечатления на слушателей, один из которых спросил:

— Что вы хотите этим сказать?

— Например, то, что занимаемое мною положение, неизбежно вызывает, скажем так, неприязнь у других. У тех, кто занимает ответственные посты в самом Ватикане.

— Неужели?

— О, да, боюсь, от этого на такой работе никуда не денешься. К тому же я — первый американец, поднявшийся в ватиканской иерархии власти на столь высокую ступень. Уверен, это обстоятельство также порождает у многих чувство враждебности ко мне.

Если оставить в стороне вопрос о том, был ли Пол Марцинкус вдохновителем крупнейшей финансовой аферы и есть ли доказательства его причастности к преступлению, то не приходится сомневаться, что он говорил правду о «чувстве враждебности», которое питали к нему иные высокопоставленные лица в самом Ватикане, да и не только там. К примеру, одним из них был кардинал Альбино Лучани из Венеции, и его чувства к Марцинкусу переросли в нечто большее, чем неприязнь, особенно когда Бенелли поведал патриарху о самом последнем эпизоде в жизнеописании Марцинкуса. По иронии судьбы, Бенелли даже не предполагал, что в ходе тайной беседы с американскими следователями Пол Марцинкус попытается и его впутать в грязную историю с поддельными облигациями.