Во имя Господа Кто убил Папу Римского? - Дэвид Яллоп

По словам Линча, анализ большей часть свидетельств, полученных из различных источников, показывает, что фальшивые облигации были изготовлены и переданы мафией в Рим по заказу некоего лица, занимающего руководящее положение в финансовых кругах Ватикана. Он отметил также, что, по имеющимся данным, этот пакет в 14,5 миллионов долларов был только лишь первым взносом, а всего было заказано поддельных ценных бумаг на общую сумму в 950 миллионов долларов.

Американский следователь назвал имя «некоего лица, занимающего руководящее положение в финансовых кругах», кто был вдохновителем противозаконной сделки. На основе собранных улик Линч пришел к выводу, что им был епископ Пол Марцинкус.

С завидным самообладанием три священника слушали, как два представителя американских правоохранительных органов раскрывают перед ними преступные махинации.

На настоящем этапе расследования многие из преступников уже арестованы. Одним из тех, кто почувствовал желание облегчить душу, оказался Марио Фолиньи, самозванный граф Сан-Францисский, обладатель почетного звания доктора богословия. Первостатейный мошенник, Фолиньи не раз мог угодить в тюрьму, но всегда ухитрялся избежать наказания. Когда на него пало подозрение в намеренной организации банкротства принадлежавшей ему компании, римский судья выписал ордер на обыск. Вскрыв сейф Фолиньи, финансовая полиция обнаружила в нем благословение, подписанное папой Павлом VI. Принеся официальные извинения за вторжение, полиция удалилась.

Впоследствии тесные связи Фолиньи с Ватиканом оказывали неизгладимое впечатление не на одну лишь полицию. Он открыл двери Ватикана австрийцу по имени Леопольд Ледль, который стал связующим звеном ватиканской сделки — именно Ледль приобрел фальшивые облигации на сумму 950 миллионов долларов по цене в 635 миллионов долларов. «Комиссионные» в 150 миллионов долларов шайка должна была возвратить Ватикану, у мафии осталось бы 485 миллионов долларов, а у Ватикана — ценные бумаги с номинальной стоимостью почти в миллиард долларов.

Американская мафия сомневалась в возможности провернуть такую аферу до тех пор, пока Ледль не предъявил письмо из Ватикана. Оно было написано на официальном бланке, под «шапкой» «Сакра Конгрегационе деи Релиджиози», и подтверждало, что Ватикан намерен «купить весь товар на сумму до 950 миллионов долларов».

Фолиньи рассказал американским следователям, что осторожный и предусмотрительный Марцинкус потребовал, чтобы пробный депозит фальшивых облигаций на сумму в 1,5 миллиона долларов был размещен в цюрихском «Хандельсбанке». По словам Фолиньи, Марцинкус хотел лично удостовериться, что фальшивые ценные бумаги сойдут за настоящие. В конце июля Фолиньи надлежащим образом осуществил «пробный» вклад. В качестве бенефициара открытого Фолиньи счета был указан представитель Ватикана — монсеньор Марио Форнасари.

Второй «пробный» депозит на сумму в 2,5 миллиона долларов был сделан в «Банко ди Рома» в сентябре 1971 года. Надо отдать должное мафии — фальшивки были изготовлены качественно и в обоих случаях успешно прошли банковскую проверку. Но к прискорбию для участников преступного сговора, оба банка отослали образцы облигаций в Нью-Йорк на экспертизу. Ассоциация банкиров Нью-Йорка установила, что ценные бумаги — фальшивые. Все это и привело в стены Ватикана столь необычных визитеров — представителей министерства юстиции, полиции и агентов ФБР.

Помимо возмещения нанесенного первоначальным вкладом ущерба в 10 миллионов долларов, Линч и его коллеги желали привлечь к судебной ответственности всех, кто был причастен к этому преступлению.

От Фолиньи следователям стало известно, что фальшивые ценные бумаги потребовались Ватикану для того, чтобы у Марцинкуса и у итальянского банкира и бизнесмена Микеле Синдоны была возможность купить «Бастоджи», огромную многопрофильную итальянскую компанию, занимавшуюся операциями с недвижимостью, владевшую предприятиями горной и химической промышленности. Штаб-квартира «Бастоджи» была в Милане, там же, где находилась главная контора Синдоны. В том самом городе архиепископ Монтини, ставший впоследствии папой Павлом VI, познакомился с Синдоной. Когда Монтини стал папой, Ватикан обрел нового наследника престола святого Петра, а Ватиканский банк — нового финансового консультанта-мирянина в лице Микеле Синдоны.

Уильям Линч, ревностный католик, продолжал свой рассказ. Марио Фолиньи, как выяснилось, на допросе в министерстве юстиции в США выдвинул против епископа Марцинкуса целый ряд обвинений. Помимо заявления о том, что Синдона и Марцинкус намеревались, используя фальшивые облигации, купить «Бастоджи», Фолиньи также утверждал, что при помощи Синдоны епископ открыл в банках на Багамах несколько тайных номерных счетов для личного пользования.

Американским следователям Марио Фолиньи заявил, что лично связывался с представительством Бенелли, с государственным секретариатом, и что именно в результате его содействия «государственный секретарь предпринял жесткие административные меры, направленных на ограничение огромных полномочий епископа Марцинкуса в финансовой сфере Ватикана». Фолиньи настаивал, что передал в канцелярию государственного секретариата информацию о пробных депозитах, сделанных им в банках Швейцарии и Рима, и что эти сведения были использованы Бенелли против Марцинкуса. Помимо того, Фолиньи уверял сотрудников министерства юстиции, что он действовал согласно распоряжениям государственного секретариата Ватикана, требовавшим не сообщать следователям дальнейших подробностей финансовой аферы.

Огласив последнее свидетельство, американец в ожидании ответа откинулся на спинку кресла. Как пояснили Уильям Линч и Уильям Аронвальд в ходе моего интервью с ними, ни одна из сторон не рассматривала эту первую встречу в Ватикане как допрос. Он носила неофициальный характер с целью представить вниманию руководителей государственного секретариата Ватикана ряд очень серьезных заявлений.

В министерстве юстиции отдавали себе отчет, что обвинения подтверждаются главным образом показаниями двоих хотя и раскаявшихся, но закоренелых мошенников, однако обоснованность свидетельств Фолиньи и Ледля подкреплялась важными сведениями из иных источников.

Поэтому Уильям Аронвальд, через федерального прокурора южного округа Нью-Йорка, обратился к кардиналу Куку. Нью-йоркский кардинал с готовностью отозвался на просьбу полицейского, и при содействии апостолической делегации в Вашингтоне была организована эта чрезвычайная встреча с представителями американских правоохранительных органов. Цель визита американской делегации состояла не только в передаче имеющейся в ее распоряжении информации, но в конечном счете в противодействии деятельности Марцинкуса.

Подали еще кофе, но три монсеньора в задумчивости хранили молчание. В конце концов заговорил монсеньор Мартинес, юридический советник канцелярии кабинета государственного секретариата. Он заверил американцев, что они с монсеньором Раубером полностью в курсе всех дел архиепископа Бенелли и категорически отрицают, что Фолиньи передавал какие-либо свидетельства о своей деятельности в канцелярию Бенелли. Что же касается фальшивых облигаций и пробных депозитов, то в государственном секретариате об этом впервые слышат. Заняв традиционную для курии позицию, он заметил: «В намерения Ватикана не входит оказывать какое-либо содействие властям Соединенных Штатов Америки в расследовании на данном этапе, поскольку речь идет о неофициальной встрече, и наша задача в настоящее время состоит только в том, чтобы выслушать вас».

Линч и его коллеги столкнулись с типичным для Римской курии складом мышления, перед которым пасовали многие другие, более изощренные умы: никто из причастных к курии людей не должен давать никакой информации. Курия — государственная машина Ватикана — держит Римско-католическую церковь в железных тисках. Линч напомнил монсеньорам, что на момент аудиенции обнаружена всего лишь часть фальшивых облигаций на сумму четыре миллиона долларов, и продолжил: «Так как все улики неопровержимо указывают, что все ценные бумаги преступники намеревались передать в конечном счете в Ватиканский банк, а принимая во внимание тот факт, что поддельных облигаций было изготовлено на сумму в 950 миллионов долларов, я готов представить вам список этих ценных бумаг».

Но даже подобный удар лишь слегка поколебал невозмутимость Мартинеса. Линч был настойчив: «Таким образом, можно проверить документацию “Институт пер ле Опере ди Релиджионе” и установить, не были ли фальшивые государственные облигации “по небрежности” помещены на депозит в этот банк».

Но умению Мартинеса уклоняться от прямых вопросов оставалось только позавидовать: «Разумеется, лично я не имею ни малейшего понятия, были ли какие-либо из поддельных облигаций получены нашим банком. Тем не менее принять у вас список для проверки я не могу. Это входит в круг обязанностей епископа Марцинкуса. Подобные вопросы в его компетенции. Если для вас затруднительно получить аудиенцию у епископа, то, вероятно, вы могли бы переслать список официальным письмом, направив его папскому нунцию в Вашингтоне».