Мятежная страсть - Джулия Гарвуд

– Ты не разочарован? – прошептала Кэролайн, уткнувшись к нему в грудь. – Я выгляжу так, как ты меня и представлял?

– Да как я могу быть разочарован! Что за мысли у тебя в голове? К тому же ты вылитая мать, упокой, Господи, ее душу. Я просто потрясен и горжусь тобой.

– Я и вправду похожа на нее, отец? – спросила Кэролайн, когда он наконец разжал объятия.

– Невероятно похожа. Дай еще разок взглянуть на тебя.

Подчиняясь его желанию, Кэролайн отступила на пару шагов и грациозно закружилась, будто в счастливом танце.

– Да ты и впрямь красавица, – ласково кивнул отец, но тут тень набежала на его лицо. – Садись, – произнес он, – Ты не должна делать что-то через силу, потакая моим прихотям. Я не хочу, чтобы ты угождала мне.

Скорее чувство вины, а не его слова, заставило Кэролайн опуститься в пододвинутое отцом кресло.

– Отец, мне надо тебе кое-что сказать. Поверь, мне трудно… но мы с самого начала должны быть откровенны друг с другом. Я увидела свои детские рисунки в твоей комнате, и вот…

Под его испытующим взором она вся как-то поникла и тяжело вздохнула, так и не окончив фразы.

– Ты хочешь признаться мне в том, что здоровья тебе не занимать? – с усмешкой в глазах произнес отец.

Кэролайн изумленно раскрыла глаза. Неужели отец знал?..

– Да, – созналась она. – Я не болела ни одного дня в своей жизни. Прости меня, отец.

Он весело рассмеялся.

– Ты просишь прощения за то, что ни разу в жизни не болела, или за то, что ты и тетя Мэри пытались провести меня?

– Мне так стыдно. – Раскаяние ее было вполне искренним, но легче от этого не стало. – Это оттого, что я была так…

– Счастлива? – помог ей отец, понимающе кивнув головой. Он придвинул кресло и снова уселся в него.

– Да, счастлива. Я так давно жила в семье твоего брата и привыкла считать тетю Мэри своей матерью и называла ее мамой. Мои кузены стали мне родными братьями, а Черити – родной сестрой. Хотя я никогда не забывала тебя, отец, – поспешила добавить Кэролайн. – Я позабыла твое лицо, но я всегда знала, кто мой настоящий отец. Я, правда, не думала, что ты пошлешь за мной. Мне казалось, что ты вполне был доволен…

– Кэролайн, я тебя понял. – Отец ласково потрепал ее по руке и продолжал:

– Я очень долго ждал, прежде чем просить тебя вернуться. Но у меня были для этого причины, поверь. Не время сейчас о них распространяться. Теперь ты дома, и этим все сказано.

– Как ты думаешь, мы поладим?

На лице отца появилось удивленное выражение.

– Думаю, что да, – сказал он. – Ты расскажешь мне все о моем брате и его семье. Как я понял, Черити сейчас тоже здесь. Скажи мне, она и в самом деле такая толстушка, как это постоянно описывала в своих письмах Мэри?

При этих словах Кэролайн только улыбнулась.

– Нет, теперь уже нет, скорее наоборот. Просто на смену ее аппетиту пришла болтовня. Она очень стройная и очень привлекательная. Я не сомневаюсь, что общество будет от нее в восторге, потому что она хорошенькая маленькая блондинка; как нам рассказывали, это совершенно необходимо для успеха в свете.

– Боюсь, я не очень-то в курсе последних фасонов и требований света, – признался отец. Улыбка его пропала, на лицо набежала тень. – Ты сказала, что мы должны быть откровенны друг с другом, дочь. Я совершенно с этим согласен. Должен признаться, что и я кое-что присочинил в своих письмах к тебе.

Глаза Кэролайн от удивления расширились.

– Ты тоже?..

– Да, но теперь я говорю тебе только правду. С тех пор, как ты уехала к моему брату и его семье, в Бостон, я не был ни на одном из этих балов. Боюсь, что в свете меня считают затворником.

– В самом деле?

И когда отец кивнул головой, Кэролайн спросила:

– Но, отец, ведь ты же описывал мне все балы, театры, сплетни! И так правдоподобно!

– Это все мой друг Ладмэн, – с застенчивой улыбкой ответил отец. – Он обожает всюду бывать и держит меня в курсе. Все здешние байки – от него.

– Но почему? – немного подумав, спросила Кэролайн. – Ты не любишь бывать в обществе?

– Причин много, и я не хотел бы сейчас говорить о них, – сдержанно произнес отец. – Например, брат твоей матери, маркиз Эйсмонт, и я не разговариваем вот уже четырнадцать лет. Поскольку он бывает на некоторых празднествах, я предпочитаю там не появляться. Это только одна из причин, но вполне, я думаю, достаточная.

Но Кэролайн была уже так заинтригована, что не могла оставить эту тему.

– Четырнадцать лет? Но ведь все это время я была… жила в Бостоне.

– Совершенно точно, – кивнул отец. – Маркиз был в ярости, что я отправил тебя к брату Генри, и при всех заявил, что не скажет со мной ни единого слова, пока ты не вернешься в Англию. – Кашлянув, отец добавил:

– Он не понял, почему я отослал тебя, а я не стал ему объяснять.

– Понятно, – только и произнесла Кэролайн. Чем больше она думала над словами отца, тем больше вопросов у нее возникало.

– Отец, еще один вопрос и потом поговорим о чем-нибудь другом.

– Да? – произнес с улыбкой ее отец, тем самым значительно осложнив ее задачу.

– Почему ты отправил меня? Мама, то есть тетя Мэри, объяснила мне, что ты был в отчаянии после смерти моей настоящей мамы и не мог уделять мне внимания. Она говорила мне, что ты думал только о моем благополучии и решил, что мне будет лучше жить в семье. Правда ли это? А если правда, – продолжала Кэролайн, не давая отцу ответить, – то почему я оставалась у них так долго?

Она не позволила своему голосу дрогнуть и выдать свои истинные мысли. Все обстоятельства указывали на то, что она была просто не нужна своему отцу. В чем же была настоящая причина? Использовали ли ее в качестве некоего оружия в ходе войны между семьями? Может быть, ее отправили из Англии, чтобы таким образом наказать маркиза? Или ее отец просто недостаточно сильно любил ее? Объяснение тети Мэри было чересчур простым. Теперь, когда Кэролайн стала взрослой, оно ее уже не удовлетворяло. Ее рисунки на стенах библиотеки противоречили всем известным фактам и всем предположениям. Почему отец хранил их?

– Ты должна быть терпеливой, Кэролайн, – быстро произнес ее отец тоном, исключающим дальнейшие расспросы. – Я сделал то, что считал в то время лучшим выходом, и я обещаю тебе, что когда-нибудь расскажу тебе все без утайки.

Кашлянув, он сменил тему разговора.

– Но ведь ты, наверное, страшно проголодалась! Мария! – крикнул он, пытаясь вытереть салфеткой разлитый чай. – Принесите еще чаю!

– Я вовсе не голодна, – сказала Кэролайн. – На меня столько всего сразу свалилось, что аппетит совершенно пропал.

– Пожалуй, это и к лучшему, – ответил на это отец. – Мария – моя новая кухарка, и ее стряпня оставляет желать лучшего. Она уже третья за этот год. Домашнее хозяйство дается мне с трудом.