Танец с жизнью. Трактат о простых вещах - Олеся Градова

— Ты просто очень чувственная женщина. Я понял это еще по фотографии. Я… давно… искал такую…

— Как тебе удается сказать именно те слова, которые хочет слышать женщина?

— А что женщина еще хочет, помимо слов?

— Еще кофе, — голос немного дрогнул, но приличия были соблюдены.

— А что еще?

— Я… знаешь… Хочу отправиться в Космос. Но не на ракете. Я просто давно искала спутника, чтобы совершить это невероятное путешествие. Может, это ты?

— Я готов пройти предполетную подготовку. И если ты выберешь меня, значит, мы отправимся к звездам вместе.

Мы расстались почти на рассвете. Он посадил меня в машину и пошел ловить такси для себя. Я пыталась понять, почему я так хочу лететь в Космос с этим мужчиной? Наверное, потому что мы оба сумасшедшие? Это диагноз и это причина.

Когда я доехала до дома, коммуникатор подал голос — в эсэмэс-почте лежало письмо… «Я чувствую, что с момента внезапного появления всей тебя в моей жизни, такой, как я тебя узрил сегодня, трогал, ощущал… моя жизнь начинает кардинально и серьезно меняться, береги себя, котенок, ты мне очень нужна».

«Доброе утро, котенок. Надеюсь, тебе снились сладкие сны? Сегодня хочу тебя увидеть. Это возможно?».

«На Тверской, в девять. Я буду в серебристом скафандре и шлеме. Ты узнаешь меня из тысячи».

«Мы отправляемся сегодня?».

«Нет, мы только проходим предполетную подготовку».

Я приехала на несколько минут раньше, припарковала машину и направилась к выходу из метро. Прямо навстречу вышел Дамир. Он схватил меня в охапку и закружил.

— Отпусти, чижолая я, Григорий! — Я пыталась вырваться, но это было нелегко. Он очень, очень сильный.

— Стой здесь, я буду через секунду!

И он через всю Тверскую наперерез бросился к цветочной палатке. Я с ужасом смотрела, как тормозят машины, тщетно пытаясь силой взгляда остановить стадо железных коней и оставить его в живых.

Он вернулся с огромным букетом роз.

— Еще вчерашние не завяли, а ты уже новые покупаешь!

— Я буду каждый день покупать тебе цветы. Он поцеловал меня в щеку, но уже чуточку ближе, чем в прошлый раз, к уголку губ. Мы словно случайно соприкоснулись телами, на мгновение дольше, чем положено при случайном столкновении.

— Как прошел день?

Я уже привыкла, что Дамир интересуется всем происходящим со мной.

— Отлично, сегодня подали документы на тендер для одного министерства. Судя по всему, у нас лучшее предложение. У меня огромные шансы выиграть конкурс и заключить контракт на миллион!

— Нет ничего проще, ведь ты со мной! Хочешь, я сделаю так, чтобы ты выигрывала все конкурсы?

— А я и так в этом году выиграла все конкурсы, ну кроме тех, где результат был известен заранее.

— А зачем тогда участвовать? — удивился Дамир.

— Так, на удачу. Всегда верю в случайный фарт.

— Удачи не бывает. Все предопределено. И не всегда — конкурсной комиссией.

— А воля? Разве человеческая воля не может влиять на судьбу?

— Воля конкретного человека — нет. А вот воля тех, кто за ним стоит, конечно.

Кто может стоять за человеком, то есть за мной? Мой нынешний босс, лучший политтехнолог всех времен и народов Феликс Громов? Или его высокие покровители в Совете Федерации или даже выше! В нашей политпиаровской тусовке говорят, когда Громов и Градова работают вместе, они высекают молнии… Вероятно, он знает о моем бизнесе больше, чем мне бы хотелось. Брусникин, видимо, треплется почем зря и на каждом углу.

Вообще я не люблю разговаривать с мужчинами о работе, о конкурсах и миллионах. У нас, как правило, есть более приятные темы для общения. Например, обо мне, о моих бедрах, губах, зеленых кошачьих глазах. Об этом я готова слушать вечно… Здесь моя откровенность была скорее исключением. Просто его ДЕЙСТВИТЕЛЬНО интересовала я и всё, что со мной связано. Так бывает, думала я. В одной из миллиона случайностей.

— Для тебя важно побеждать в этих конкурсах?

— Конечно.

— Это приносит тебе деньги?

— Нет, лично мне не приносит. А моей конторе — да. Для меня это как компьютерная игра — переход с одного уровня на другой, я должна собрать все золото, нефть и самый главный приз — это черная зависть коллег, которые не могут понять, как блондинка с моими ногами способна быть великолепным топ-менеджером.

— Ой, и любишь ты себя, Градова!

— Да кто ж нас еще полюбит-то, кроме нас самих? — Я опять напропалую кокетничала и хвасталась.

— Я могу помогать тебе в бизнесе, — это прозвучало как заманчивое предложение. — Может, для этого мы и встретились, чтобы ты помогала мне, а я — тебе.

Мы сели за столик и заказали суши. Впервые за несколько лет, уже обретя обоняние и вкус к принимаемым яствам, я поняла, что суши — это невероятная гадость. Как я могла их есть по пять раз на неделе?

— Дамир, я даже не представляла, какая гадость — эта ваша сырая рыба!

— Хочешь, пойдем в другой ресторан?

Но я немедленно смягчилась, приняв один из любимых образов в моем арсенале — категорической покорности:

— Мне не важно ЧТО, важно — С КЕМ…Он опять подыграл мне:

— Все-таки ты актриса. И ты мне все больше и больше нравишься.

Лучше уж я перейду к беседам на деловую тему. А то сорвется что-нибудь неподобающее и жалкое типа «И ТЫ. МНЕ ТОЖЕ».

— Знаешь, бизнес для меня не самое главное…Я давно разочаровалась в обладании деньгами. Они не приносят того, чего я ожидала от них. Не делают меня счастливой.

— А что делает?

— Можно, я пока не буду об этом говорить? Я помнила басню про ворону и сыр. Быстро же уволокла хитрая лисица кусочек итальянской горгонзолы! Признаваться в таком малознакомому мужчине? Не исключено, что это сработает хлеще стриптиза с мулатами в клубе «Нирвана».

— Ты читала «Фауста» Гёте?

— Я даже Пушкина читала… «Мне скучно, БЕС…».

— А если бы к тебе пришел Мефистофель, чтобы ты попросила у него?

— А я могу, в отличие от Фауста, остановить мгновение, если оно прекрасно? То есть это должно быть какое-то конечное желание? В смысле, его исполнение не повлечет за собой моей смерти, как у Гёте?..

Он не ответил. Или я не дала ему ответить.

— У меня есть мечта…

Я все-таки сделала паузу… Я вообще мало кому говорю об этом, не хочу дорисовывать штрихи к портрету неуравновешенной женщины со странностями, но я рискнула. С Дамиром я почему-то все чаше и чаще шла ва-банк. Вместо того, чтобы «смолчать и сойти за умную», я, наоборот, выплескивала на него эти лишние «штрихи». С одной стороны, это давало мне долгожданное чувство свободы — быть собой, другой, иной, не такой, как все, — и избавляло в дальнейшем от необходимости рисовать какой-то положительный и заурядный образ. Рассказ про «Нирвану» стал неким тестом — насколько глубоко я могу пустить этого человека в ту, темную, сторону моей души, которую скрывала от всех, опасаясь, что мужчина, познав ее, в ужасе отшатнется.

— Я мечтаю писать книги. Я все время пишу маленькие рассказы в Интернете. У меня уже две тысячи читателей. Но я работаю в малом жанре. Короткие новеллы, на большее просто нет времени. А я… мечтаю… чтобы мои книги выходили бешеными тиражами, как у Джоан Роуллинг.

— Что тебе надо для этого? Время?

— Не только время. Талант, вдохновение, опять же фарт… Мне кажется, что у меня есть талант — я чувствую слово. Знаешь, это трудно объяснить, я на вкус его чувствую, в отличие от пищи, вкус которой я только сейчас начинаю воспринимать рецепторами. Я чувствую вкус фразы, звучание каждой ноты в ее аккорде. Я могу играть ею, как ювелир, занимаясь огранкой драгоценного камня. И мне это нравится.

— Если нравится, значит, ты будешь писать книги. Ты знаешь, что Мефистофель — это демон, который помогает творческим людям. И Пушкин и Гете об этом знали. Потому что Мефистофель стоял за их спиной, когда они писали свои стихи.

Мне понравился этот киношный образ. Сидит Иоганн Вольфганг фон Гете, а за его спиной — прекрасный демон с лицом Аль Пачино, нет, с лицом Кости Хабенского с благородной сединой у висков, и направляет гусиное перо… Игру моего воображения Дамир прервал одной из своих фирменных «лекций», которых я уже немало прослушала:

— Всего демонов — тринадцать. Как и апостолов. Азазель помогает ученым, Амдусциас — покровитель музыкантов, Асмодей помогает прийти во власть, Астарот, на самом деле это богиня женского полу Астарта, или Иштар, — это демон сладострастия, Бегемот — демон, пробуждающий в людях звериную дикость. Ваал, он же Вельфегор, требует кровавых жертв. Велиал — дает удачу любителям азартных игр. Вельзевул — второй демон после собственно Люцифера, покровитель гордыни… Каждый из них имеет свою сферу «ответственности», один отвечает за деньги, другой за силу, третий за сексуальность… Если кто-нибудь из них начинает помогать человеку, тот обретает возможности, которые может дать ему «союзник».