Нерушимые чары - Барбара Картленд

— Так ты делаешь это для меня? Ты действительно выйдешь за маркиза?

— Патрик убедил меня, что только так вы с ним сможете бежать.

— О, Рокуэйна, прости меня! Это ужасный человек, я ненавижу его! Чем больше я узнаю его, тем больше боюсь!

— Патрик уверяет, что для меня он не так страшен, как тетя Софи.

— Патрик всегда прав. Если ты действительно выйдешь замуж за маркиза, я буду благодарна тебе до конца дней!

— Я пообещала и очень хочу надеяться, что твое подвенечное платье не будет… мне тесновато!

Девушки рассмеялись, потому что у Рокуэйны талия была тоньше, а Кэролайн всегда жаловалась, что она полнее кузины.

— Видимо, мать считает, что ты должна накинуть вашу семейную фату?

Кэролайн кивнула.

— Мама всю дорогу только и говорила, что поручила тебе подготовить фату, и надеется, что ты все сделала и повесила так, чтобы она не помялась.

— Да, она готова, и, к счастью, кружева очень густые.

— А если мама увидит тебя утром, когда меня уже не будет в замке?

— В этом деле нам поможет няня.

Пока Кэролайн была с родителями внизу, Рокуэйна посвятила няню в их план.

Хотя няня и не одобрила этой затеи, так как ей хотелось, чтобы «ее детка», как она называла девушку, непременно была маркизой, она знала лучше других, что Кэролайн будет счастлива только с Патриком.

— Ох и попаду же я в переплет с этой затеей! — сказала она.

— Понимаешь, Кэролайн хочет, чтобы ты была с ней, как только они вернутся в Англию, и я уверена, что тебе лучше будет поехать в новый дом мистера Фэрли и ждать их там.

Затем она рассказала няне то, что уже сообщила кузине: Патрик получил в наследство от дяди вместе с приличной суммой очень большой дом и поместье в Оксфордшире.

Няня очень обрадовалась, услышав эту новость, в то время как Кэролайн считала, что самое главное не дом и поместье, а то, что они с Патриком обвенчаются.

— Возможно, нам придется подольше пожить за границей, — сказала Кэролайн, — по крайней мере пока мы не будем уверены в том, что папа не сможет аннулировать наш брак.

— Вряд ли он пойдет на такой шаг, который сделал бы их с тетей Софи посмешищем.

— Мама захочет наказать за побег меня и, если сможет, навредить Патрику.

Предположение Кэролайн звучало очень правдиво. Значит, Рокуэйне придется приложить все силы, чтобы хорошо сыграть свою роль, и тогда у Патрика с Кэролайн будет достаточно времени, чтобы уехать туда, где они будут недосягаемы для ее родителей.

Проснувшись на следующее утро, Рокуэйна попробовала сделать себе такую же прическу, как у Кэролайн.

У Рокуэйны это отняло довольно много времени, и она еще сидела у зеркала, когда в комнату вошла няня.

— Я была уверена, что ты уже встала. Ну как все прошло?

— Отлично.

И она рассказала няне, как накануне, пока слуги ужинали, они с Кэролайн спустились через черный ход и вышли во двор, где их ждал Патрик.

У него был новый фаэтон и превосходные лошади, доставшиеся от покойного дяди.

Грум, сопровождавший Патрика, взял из рук Рокуэйны шкатулку с драгоценностями и саквояж с некоторыми лондонскими обновами, которые Кэролайн хотелось показать Патрику.

— Патрик собирается купить тебе новое приданое, — сказала Рокуэйна, — но все твои любимые платья я упаковала заранее и передала ему.

Кэролайн рассмеялась и воскликнула:

— Какие вы оба умные! Я счастлива за тебя, дорогая моя Рокуэйна, что у тебя будет мое приданое, которое обошлось маме намного дороже, чем она рассчитывала!

Кэролайн крепко обняла кузину на прощание.

— Спасибо, милая! — всплакнула она. — Без тебя ничего бы не получилось, и я буду молиться всю ночь, чтобы завтра утром все прошло спокойно.

Фаэтон тронулся, и Рокуэйна смотрела вслед, пока они не исчезли в ночи. Потом она вернулась в замок с чувством тревоги за завтрашний день, но одновременно и радостью от того, что двое близких ей людей нашли свое счастье.

Она легла и постаралась поскорее заснуть.

Утром няня, удостоверившись, что никто не видит, провела ее в спальню Кэролайн. Затем заперла дверь в спальню Рокуэйны и вытащила ключ.

— Пойду скажу ее светлости, что у тебя сильнейшая простуда и что ты не хочешь общаться с леди Кэролайн, чтобы не заразить ее!

— Разумно, — согласилась девушка.

Она улеглась в постель кузины, а няня сказала:

— Через полчасика я принесу тебе чашку чаю. Вряд ли ее светлость появится здесь раньше чем через час, так что постарайся пока отдохнуть.

Легко сказать! Рокуэйну сковывал страх, и единственное, что ей оставалось делать, так это долить Бога и покойных родителей о помощи.

— Вы были так счастливы вместе, — говорила она вслух, — и я хочу быть счастливой; здесь, в замке, я никогда не встречу свою судьбу! Если уж мне не суждено выйти замуж по любви, может быть, мы с маркизом станем друзьями. Между нами уже есть кое-что общее — любовь к лошадям!

Однако это было слабым утешением, и она очень опасалась того, что будет, когда маркиз обнаружит, что его обманули.

Вскоре пришла няня, задернула шторы, оставив жалюзи приоткрытыми, и приготовила свадебное платье.

Так они провели три четверти часа, пока не отворилась дверь и в спальню не вошла герцогиня.

— Как, ты еще не встала?! — резко бросила она. — Пора одеваться. Маркиз будет недоволен, если мы опоздаем, и было бы непростительной ошибкой начинать семейную жизнь со скандала.

Рокуэйна промолчала. Она приложила платок к глазам, и герцогиня рассердилась:

— Что ты ревешь? Хочешь, чтобы на тебя было противно смотреть?

Няня проворно подошла к герцогине.

— Я хочу переговорить с вами наедине. Какое-то мгновение герцогиня колебалась, но затем, оглядываясь на дочь, неохотно пошла к двери.

В коридоре няня сказала:

— Не расстраивайте ее, ваша светлость. Она просто переживает, что покидает дом, но все будет в порядке. Я приведу ее вниз вовремя.

— Но что с ней?

— Замужество — это шаг в неведомое, ваша светлость, а ее милость всегда отличалась чувствительностью.

Герцогиня фыркнула, но, словно сообразив, что няня права, направилась к лестнице, на ходу приказав:

— Чтобы она была готова через полчаса! И приведешь ее ко мне, я прикреплю к ее вуали тиару.

— Позвольте мне самой это сделать, ваша светлость. Если она будет все время плакать, то упадет в обморок.

— Я даже не подозревала, что она может так смехотворно себя вести.

— Покинуть дом с чужим человеком — подлинная мука для молодой женщины, а ее милость еще совсем ребенок.

— Ну хорошо, — уступила герцогиня. — Пойдем со мной, возьмешь тиару, а я сообщу тебе, когда мы отправимся в церковь.

Больше Рокуэйну не беспокоили, пока слуга не постучал в дверь и не сообщил, что герцогиня отправляется в церковь и ее милость ждут в холле через пять минут.