Ни шагу назад! - Владимир Шатов

 - Первый раз идёшь в бой?

 - Конечно.

 - Лет тебе сколько, сынок?

 - Скоро восемнадцать будет. - Ответил тот и покраснел. Ему было стыдно, что он надел каску, боялся показаться  трусом. - В ноябре…

 Неподалеку прогремел ещё один взрыв, и паренёк опять вздрогнул. Семён сказал что-то, но слова заглушил металлический стук друг о друга ящиков с боеприпасами  под ногами.

 - Как дрова везёт.

 Машина ехала широкими зигзагами по немыслимым ухабам, и снаряжение глухо лязгало. Теперь разрывы снарядов становились всё ближе и ближе.

 - Мне кажется, - предложил один солдат с наигранной небрежностью. - Мы могли бы начать надевать каски…

 В мгновение ока все нахлобучили их, и почти сразу грузовик остановился на краю широкой равнины.

 - Приехали, - крикнул водитель и выпрыгнул сам. - Вылезайте ребятки…

 Солдаты схватили снаряжение и быстро выбрались из кузова. Мечтательный юноша неловко пытался спуститься, его худое, долговязое тело вытянулось во всю длину. Он уже наполовину слез, когда заблудившийся  снаряд с пронзительным воем угодил прямо в машину.

 - Твою мать!

 Последовали яркая вспышка и оглушительный грохот. Пётр автоматически бросился на землю и закрыл голову руками. Через мгновение он ощутил, как что-то с глухим звуком упало у его ног. Это оказался завозившийся сосед.

 - Давай, давай! - крикнул ему Семён. - Скорее, пошли, а то сгорим к чёртовой матери.

 Младший Шелехов толкнул неподвижного юношу, но тот не двигался. Он наклонился и потянул его за костлявое плечо. Оно было липким и влажным. Только тогда Пётр увидел, что его голова висит на туловище лишь благодаря тонким кускам кожи, кости позвоночника оказались перерезанными неведомыми ножницами. 

 - Что с ним случилось? - Не понял он. - Как это? Он же секунду назад был жив…

 Сержант Кошкин, муштровавший их в учебном лагере, резкими командами построил взвод и раздал всем боеприпасы. Падавшие время от времени тяжёлые снаряды заставляли отряд пару раз прерывать движение и укрываться в канавах.

 - Ложись!

 Множество ракет, как взбесившиеся кометы, взмывали в ночное небо, отчего холмистая возвышенность впереди походила на призрачный мираж.

 - Немец огня не жалеет. – Отметил Глухов, шагавший рядом с Петром. - Пуляет в белый свет, как в копеечку…

 Внезапно из мутной темноты появилась чья-то сутулая длинная фигура с каской, закинутой за плечи, и с немецким автоматом, свободно болтавшимся на груди. Человек резко остановился и, подняв автомат спросил: 

 - Кто такие? 

 - Пополнение.

 - Ничего не скажешь, вовремя, – пробурчал солдат, назвавшийся младшим сержантом Степаненко. - Валите за мной.

 - А какое у вас положение сейчас?

 Пока они как слепые пробирались к окопам, он рассказал Кошкину о тяжёлом бое, который окончился совсем недавно. Степаненко осторожно провёл взвод по овражку между невысоких холмов и скомандовал:

 - Стой! – Он кивнул в сторону невнятно выделявшихся на тёмном фоне походных палаток. - Вот наш штаб. 

 В нужный момент из них появился молоденький лейтенант и, представившись командиром роты Ивлевым начал хриплым голосом  отдавать распоряжения:

 - Кто умеет обращаться с  «Максимом»? У нас пулемётчика вчера убило…

 - Я могу, в «гражданскую» стрелял!

 - Фамилия.

 - Глухов.

 - Отдай свой карабин  сержанту! – приказал он. - Он покажет где пулемётное гнездо… Твой сосед по строю будет вторым номером расчёта…

 - Слушаюсь!

 Через несколько минут Семён с Петром спрыгнули в мелкий окоп, и почти сразу началось представление. Вместе со шквальным огнём артиллерии выплеснулось жадное пламя, которое, казалось, охватило всё  вокруг.

 - Понеслось!

 Начали рваться тяжёлые снаряды, потом вступили пушки меньшего калибра. Затем послышался вой сокрушительных миномётных снарядов всех калибров, которые кромсали землю. Даже она с её бесчисленными ранами, казалось, пребывала в яростной агонии.

 - Это конец, – одна мысль шарахалась в голове Петра. - Здесь выжить невозможно…

 Два несчастных человеческих существа забились в крошечное укрытие, зажав ладонями уши, открыв широко рот, чтобы уберечь барабанные перепонки от взрывов, в ожидании, когда один из этих тысяч снарядов уничтожит их. 

 - Господи! – молился праведный комсомолец Шелехов. - Не дай мне умереть… Я такой молодой!

 Прошла целая вечность, прежде чем шквальный огонь прекратился так же неожиданно, как и начался. В ушах Петра заломило от внезапной тишины. Когда он поднял голову над краем окопа, то увидел серый туман из едкого пороха и дыма, медленно поднимавшийся в воздух над всей местностью и застилавший собой луну и звёзды.

 - Как думаешь, мы остались единственными в живых? – спросил оглохший Глухов. - Вряд ли кто выжил после такой  бомбёжки…

 - Не знаю. – Честно признался Шелехов, вытряхивая песок из ушей. - Кругом земля набилась, даже на зубах хрустит…

 Вдруг над цепью холмов взметнулись высоко в воздух белые вспышки ракет и заполнили ослепительным светом крутой склон перед ними и полосу земли на равнине.

 - Пехота пошла. – Прошептал хрипло Петя.

 - Гляди, мы не одни! – выкрикнул оглохший Семён, показывая рукой копошившихся рядом бойцов роты. - Немцы точно скоро атакуют, вишь рассветает...

 Они приготовили пулемёт и пристально разглядывали равнину внизу, высматривая малейшую движущуюся тень. Где-то нервно застучал один из русских пулемётов и спровоцировал другие, хотя никакого противника пока не было видно. Слышался только низкий, непонятный гул, как будто вне поля зрения крадётся огромный зверь, готовясь к прыжку.

 - Идут «фрицы», – лейтенант Ивлев перебегал позади окопов и старался подбодрить оглушённых бойцов. - Приготовиться к бою… Не робей ребята.

 Кругом зажглись красные огни, ужасный сигнал, который предупреждал об атаке противника. Гитлеровцы дружно высыпали из своих укрытий, и бой мгновенно вспыхнул в нескольких сотнях метров слева от них. Они видели смутные очертания фигур, ползущих, как ящерицы, через равнину и вверх по склону. Тогда Глухов положил палец на спусковой крючок и с силой вдавил его.

 - Вот вам привет! – азартно кричал он. - Получите и распишитесь…

 Почти в унисон с их пулемётом другие бойцы выпустили очереди трассирующих огней по смутно различимым  целям. Размытые фигуры наступавших неотвратимо приближались. Они вдруг выросли, рванулись вперёд, затем снова упали и слились с землей.

 - Где же они, – запаниковал неопытный Пётр. - Как ловко они маскируются!

 Его злость от этого открытия возрастала, но вместе с ней росла паника. Он думал, что сойдёт с ума, когда нужно было менять ленту «Максима» или заклинивало патрон. Петька менял ленту за лентой, а тени всё приближались и приближались. Трассирующие пули, выстраивавшиеся огненной цепочкой, в каждом пятом патроне обозначали центр склона и шли вперёд, прорезая равнину.

 - Вот гады! – ругался вспотевший Глухов. - Нащупали нас, скоро накроют…

 Трассирующие пули противника находили  их собственное укрытие, ударяя по камням на бруствере и улетая прочь к высоким звёздам.

 - Вон они! 

 Нервы уже не выдерживали напряжения боя. Пётр наполовину вылез из окопа и стал бросать вниз одну за другой ручные гранаты. Он левой рукой быстро выдёргивал чеку, потом резко выкидывал вперёд и вверх правую. Пётр так увлёкся, что даже выбросил сапёрную лопатку напарника. 

 - У нас почти закончились боеприпасы, твою мать! – ужаснулся за его спиной Семён.

 - Значит крышка.

 - Смотри, там какая-то суматоха… Они отступают!

 Невыносимое напряжение мозга на мгновение спало. Однако хитрые немцы начали  сосредотачиваться на правом фланге батальона. В считаные минуты опорные пункты оборонявшихся были обнаружены благодаря перекрёстному огню противника.

 - Ага, дождёшься.

 Противотанковая пушка ополченцев продолжала вести огонь, как часовой механизм, но пулемёты замолкали один за другим, да и огонь из стрелкового оружия тоже прекратился.

 - Ты слышишь звуки пистолетных выстрелов? – спросил Петька, до предела вытянув тонкую шею. - По-моему там началась рукопашная.

 - Так они и до нас доберутся…

 Довольно скоро пули засвистели у их укрепления, выпущенные с новых позиций противника. При свете частых вспышек Пётр увидел внизу   огромное количество наступавших  немцев. Часть из них уже ползло вверх по склону.

 - Закрываем лавочку, - сказал возбуждённый Глухов. - Если мы не уйдём сейчас, то будет слишком поздно.

 - Понял.

 Они с двух сторон взяли тяжеленный «Максим» и немного оставшихся патронов. Выбрав относительно спокойный момент, выбрались из окопа,  и побежали, спотыкаясь под пулемётными очередями, взбивавшими мёрзлую землю. Пули отскакивали рикошетом и пролетали со свистом над их головами.