Дочь колдуна - Сергей Охотников

«Здравствуй, дорогая моя Оливия! Ник, полагаю, также читает это письмо, значит, ему тоже привет. Если так, то вы достигли Унтерханзы. Должен сообщить, что присматривал за вами все то время, что вы были на поверхности, а теперь лишен этой возможности. Хочу предупредить вас, что в городе появились опасные противники. Британский и русский колдуны, и лемурийский некромант по имени Наравапару. Посему вы должны оставаться в Унтерханзе и ждать меня. Некромант наверняка начнет наводить проклятие. Чтобы избежать его, вам нельзя выходить на поверхность. Но и мне спускаться к вам тоже нельзя. Проклятие некроманта действует на всех родственников и друзей. Для меня оно не слишком опасно, однако может больно ударить по вам, дорогие мои. Потому оставайтесь в Унтерханзе и ждите. Проклятие будет искать меня в городе, а вы под землей будете в безопасности. Если же колдуны доберутся до вас, то попробуйте склонить на свою сторону Савву Маркеловича Тихонова. Напомните ему про Мутенскую долину и 1799 год».

После основного письма следовала приписка:

«Если же за три дня я не пришлю за вами, то не мешкая нанимайте паука дальнего следования и отправляйтесь в словацкий город Прешов. Оттуда доберетесь до фамильного замка Гримгоров. Вас преследовать не должны».

И подпись: «Любящий отец и учитель».

— Ну дела… — растерянно проговорил Ник.

— Опять эти проклятые некроманты! — возмутилась Оливия и добавила: — Вот выучусь на колдунью и задам им!

Потом девочка совсем тихо прошептала:

— Лишь бы папа вернулся.

В общем, после этого письма мысли у ребят были совсем не веселые. Положение исправил Агри.

— Так вы уже не спите? — с этими словами кобольд ворвался в приемную фирмы «Айнбрейхер и Крюгер».

— Это еще кто такой? — удивилась Оливия.

— Немедленно представь меня даме, Ник! — воскликнул Агри и взъерошил свои малиновые волосы так, что на мгновение его голова запылала.

Николас начал рассказывать. С того самого момента, как тролли утащили Оливию…

Позже в тот же день два почтенных колдуна прогуливались по соборной площади. Мелкий косой дождь разогнал горожан по домам, но нисколько не докучал чародеям.

— Эхе-хе, наводить моровое проклятие в центре города. Не слишком ли? — говорил Савва.

— Для чего возвращаться к этому вопросу? — нервно спросил Сандерс. — Мы же единогласно решили, что это единственный способ выкурить Гримгора из города. Методика, конечно, варварская, но ведь не мы ее применяем, а лемурийский людоед!

— Мы тоже хороши… — бурчал Савва Маркелович, — Потворствуем! Вы же воевали с ними, Сандерс, как и я! А теперь вот докатились.

— Проклятие родовое, на Гримгора, — продолжал оправдываться британец: — Горожан сильно задеть не должно.

— Главное, чего ради? Мир заключили, а противника целый век продолжаем бить. И силу его отбирать. Прям как упыри. — Русский колдун смачно сплюнул на брусчатку.

— Не хотите — не берите силу Гримгора, Савва, кто ж вас заставляет? — ухмыльнулся Сандерс. — Нам больше достанется. А мирный договор этот — тьфу и растереть! Мне вот из Нового Йорка каждый месяц бумажки шлют. И во всех одно — уничтожить побольше, готовиться к диверсиям и прочему…

Британец закашлялся: должно быть испугался, что сболтнул лишнего.

— Да вы не переживайте, Вильям. — Савва хорошенько хлопнул Сандерса по спине: — Мне тоже много шлют такого разного. Оно и понятно. Как говорится, хочешь мира — готовься к войне.

— А раз уже подготовились, то почему бы эту войну не начать! — невесело усмехнулся британец.

Тут оба колдуна оглянулись на колокольню. Они видели, как тончайшая, едва заметная черная пелена опускается на город. Там наверху Наравапару, завывая, тянул жуткое древнее заклинание. Маска слоновой кости лежала на полу, и снующие вокруг души умерших могли видеть лицо некроманта. Странное удлиненное лицо цвета подгнивших оливок. Оно было мертвым наполовину. На его левой стороне среди темных трупных пятен серел затекший мутью глаз. Он был слеп для света, но видел тьму, мертвечину и неупокоенные души. Наравапару взывал к черной зависти злых духов. Приказывал им не терпеть, а отомстить за все обиды роду Игнатия Гримгора. И эта слепая, злобная сила растекалась по городу.

Проклятие было родовой порчей, но оно не могло не подействовать на горожан. Ведь все люди в той или иной степени родственники. В тот самый момент, как пелена накрыла город, произошло множество неприятных случаев. У фрау Шмидт от кипятка лопнул стеклянный графин. Булочник Юрген уронил в грязь отличный маковый бублик. Малышка Либхен разлила чернила на папины чертежи. А организм доктора Шредингера окончательно сдался вирусу гриппа и заболел.

Тем временем Тень мастера Гримгора прогуливалась по набережной Унтертраве. В дождливую погоду она походила на небольшое серое пятно, ползущее по мостовой. Звали Тень Игнациус. Когда со стороны города приблизилась пелена проклятия, Игнациус пробормотал:

— Ну вот, опять. А я уже думал, ему можно верить, — и спешно свернул на мост.

Воющая стая обезумевших от злобы духов поспешила за Тенью, нагнала ее еще до середины моста и взорвалась холодом, отчаянием и тьмой. Взрыв почти уничтожил Игнациуса, загнал его в маленькую серую точку. А еще оглушил рыбу под мостом, и она начала всплывать кверху брюхом.

Мгновением после мастер Гримгор раскрыл глаза в медной ванне, наполненной до краев холодной водой. Колдун вынырнул и жадно вдохнул. Воздух оказался сладким, с привкусом лаванды и фиалки. Немного отдышавшись, мастер Гримгор выбрался из ванны и облачился в подогретый на печке махровый халат. Только тогда он дал разгореться спору между двумя своими половинками.

— Ударим в ответ, да и дело с концом! Поджарим для начала некроманта, а там видно будет!

— Слишком ненадежный план! — отзывалась другая, более благоразумная половинка колдуна. — Даже если уничтожить Наравапару первым ударом, останутся Сандерс и Тихонов. А за разрушение города на нас потом всех собак спустят.

— Предлагаешь просто сидеть и ждать?! — взорвалась другая половина.

— Именно!

— Думаешь, твои враги ничего не заподозрят?!

— Пожалуй, ты прав, мой друг, полное бездействие может их насторожить! — С этими словами мастер Гримгор подошел к журнальному столику, взял с него серебряную ложечку и подбросил в воздух. — Легкая, как ласточка, — нежно прошептал колдун, поймал ложку и снова подбросил.

Одновременно левая рука мастера Гримгора плавно двигалась по воздуху, сгребая невидимую субстанцию. Таким образом, образовался небольшой прозрачный сгусток, вокруг которого дрожала слоящаяся дымка.

— Так ты у нас итальянка, — прошептал колдун и перешел на итальянский: — Тогда лети, ласточка, прыгай в портал.

Ложечка устремилась в прозрачный сгусток и исчезла в нем. Это была не просто оптическая иллюзия, а портальная воронка, оставшаяся от проклятия некроманта. Так что ложечка из итальянского серебра переместилась на колокольню. Наравапару как раз заканчивал свою песню. Она больше не казалась жуткой, скорее заунывной, и должна была утихомирить взбесившихся духов. Разогнавшийся и раскалившийся кусок серебра метил точно в грудь лемурийца. Смерть Наравапару, как всякая уважающая себя смерть некроманта, пряталась в его левой, мертвой половине тела. В этот миг она ее покинула и приготовилась взять долгожданную добычу. Но Наравапару опередил и Смерть, и серебряную ласточку. Он надавил на потайную кнопку своего перстня и активизировал древний защитный артефакт. Колдовская подушка безопасности встала на пути у раскаленного серебра, полыхнула рыжим огнем. Мощная отдача выбросила некроманта с колокольни, и тот полетел вниз!

Сандерс и Савва Маркелович посмотрели вверх и переглянулись.

— Спасать или нет? — вопрошали эти взгляды.

В воздухе некромант ловко перевернулся на живот и стремительным движением рассеял вокруг черный порошок. Падение Наравапару замедлилось. Теперь он медленно планировал, как большой черный кленовый лист. Приземлившись, некромант подставил руку ладонью вверх, и точно в нее опустилась костяная маска. Так что, когда колдуны подбежали к нему, Наравапару стоял как ни в чем не бывало, при полном параде.

— Как вы? Не пострадали? — спросил Савва не слишком искренне.

— Чем ударил Гримгор? Получится атаковать его через воронку? — воскликнул Сандерс.

— Ваш друг запустил в меня серебряной ложкой, — отвечал некромант. Впервые в его голосе были слышны эмоции. — Пришлось истратить колечко на черный день и прилично силы.

— Оригинально! — усмехнулся Савва. — Воронка ускорила серебро, а от контакта с духами оно раскалилось.

— Вы двое, я вижу, были бы только рады моей смерти! — проскрежетал некромант.