Дамы-козыри - Екатерина Романова

— Вы… э-э-э… девушка, значит, нашей мебелью заниматься будете? — хрипло выдавил из себя нетрезвый с позавчера папа. — A-а… вы ее, того, сами носить будете? А то мы с сынулей вам поможем… Эй, сын, шуруй сюда быстро, а то она растворится в воздухе, наша гарнитурная фея!

«Шуруй быстро» у сына не получилось. Получилось медленно и за два раза. Сначала его толстенькое маленькое тельце («Копия отец!» — умилялись родственники при рождении) выплыло из кухни. Он держал полную кружку в вытянутой руке, боясь расплескать. И немедленно расплескал, когда в глаза стукнула цветовая гамма Ольгиного наряда. Симаков-сын пришел в себя, протрезвел и смог сообразить, что он в трусах и майке. Натянув штаны и побив рекорд по времени одевания поднятого по тревоге взвода разведки ВДВ, Симаков-сын снова подкатил к дверям.

Ольга все еще переминалась у входа, мысленно проклиная все племя мужиков и особенно ту его часть, которая злоупотребляет алкоголем прямо с утра.

— Ну? Вы меня пропустите или мне уезжать? У нас еще два вызова сегодня, ехать придется к черту на рога!

Симаковы опомнились и наперебой принялись приглашать Ольгу пройти, состязаясь в галантности, которая, учитывая их состояние, принимала несколько причудливые формы. Симаков-отец выпрямился и, старясь держаться прямо, протягивал руку, указуя путь. Другой рукой он попытался прихватить Ольгу за талию. Попытку она сурово пресекла, что еще более возбудило Симакова-старшего. Младший не нашел важней занятия, чем схватить метелку и подметать коридорный паркет перед вышагивающей по нему Ольгой. Симаковы искренне радовались веселому началу дня.

— Машина еще не подошла, скоро будет. Сейчас позвонить должны. А я пока у вас подожду, если можно. — Больше всего Ольга боялась возможных вопросов: а как вы здесь оказались, если машины еще нет; и чего звонить, если они и так едут, и т. д.

Симаковым было не до подробностей. Огромную серую коробку с телевизором, приготовленным к отправке, они превратили в банкетный стол, вывалив все, что еще оставалось в холодильнике. Ольга с ужасом уставилась на десятки бутылок со спиртным, притащенные к «столу» радостно верещащими Симаковыми из всех углов необъятной квартиры. Первый шок прошел. Они стремительно выпили, не очень настаивая, чтобы Ольга к ним присоединилась.

— Я на службе, — сухо отрезала та. Она все ждала, когда Симаковы попросят документы. Те не торопились, и Ольга надеялась, что пронесет.

— Я вам точно говорю, — прожевывая кусок ветчины и одновременно скрюченными пальцами отламывая себе второй, убеждал Ольгу Симаков-отец, — вам надо на эстраду. Высокое искусство ждет вас! Вы пробовали петь? Не-е-ет, вы ответте! Вы прбовали петь? Ага, вижу, прбовали. Но не так, как надо. И не там, где надо!

Старший откровенно подмигнул младшему.

— А мы знаем места, хорошие места, где вы попоете немного, и марш на большую эстраду! Главное — рот пошире открывать!

Оба гнусно заржали. Симаков-отец подавился ветчиной и зашелся кашлем. Младший хлопал себя по коленкам. На тренировочных штанах появились жирные пятна. Ольге стало невыносимо тошно.

— Мне пить нельзя. Надо смотреть, чтобы грузчики к бутылке не прикладывались. Иначе уронят рояль, ноги поломают, а нам платить!

— Рояль? Какой рояль? — удивился Симаков-отец и огляделся по сторонам. — У нас нет рояля! А что, в наряде есть рояль? А ну, покажите!

Ольга мысленно прокляла себя. Нашла о чем говорить!

— Бумаги водитель привезет. Он их всегда возит, — как можно безразличнее сказала она.

— Отец, — развязно вмешался Симаков-сын, — при чем здесь рояль? Наша дама (он изъяснялся языком завсегдатая шашлычных) сказала, что ноги сломают…

— Ну так ведь роялю ноги сломают, а не еще кому! — открыл дискуссию старший.

— Не-е-е-т, грузчики поломают ноги себе, когда нашу мебель понесут! — вступил в полемику младший.

— Грузчики здесь ни при чем! Они трнирирован… они тренерированы, — с трудом выговорил отец и призвал на помощь третейского судью, обратившись к Ольге. — Ведь правда, они у вас трипер… тререр… Черт! Ну и слово!

Ольга вспомнила одну из гипотез относительно причины спора Ивана Грозного с сыном, повлекшего убийство Грозного-младшего. Черт с ней, с причиной, лихорадочно думала Ольга, лишь бы не передрались и не пустили план под откос.

— Они у нас здоровые такие… — начала она, но ее прервал телефонный звонок в коридоре.

Симаков-сын мучительно долго вытирал руки о заднюю часть своих спортивных брюк и еще дольше добирался до телефона. Ольга начала опасаться, что звонков больше не будет.

— Слушаю! Кого? Старшую? Какую еще «старшую»? У нас тут только младшие! — Он прикрыл трубку и пьяно хихикнул.

Ольга отбросила приличия, метнулась мимо Симакова-отца и схватила трубку:

— Я слушаю!

— Ольга! — У нее радостно забилось сердце. Она никогда не задумывалась над тем, какой приятный у Тани голос. — Слушай! Я звонила нашим биндюжникам. Диспетчер сказала, они в пути и будут с минуты на минуту.

— Хорошо, очень даже хорошо! — не сдержавшись, воскликнула Ольга и испуганно оглянулась на Симаковых. Те сосредоточенно чокнулись и опрокинули в себя еще по стакану мартини. Они упрямо старались не отвлекаться от основного занятия.

— Не очень хорошо. — Таня помедлила. — Соседи Аленины, старички, пока еще здесь…

Ольга обмерла.

— Но ты, главное, не волнуйся! — постаралась ее подбодрить Таня. — Как там у тебя дела?

— Сама разве не слышишь? — с тяжелым вздохом сказала Ольга и поднесла трубку к двери в комнату. До ушей Тани донесся обрывок речи Симакова-младшего:

— …а я ему тогда и говорю: «Нужно делать хрустальную награду за вокал не в виде хлопающих рук, а в форме разведенных ног!»

— А он? — заливаясь хохотом, сумел произнести отец.

— А он: «Старик, это — мысль! Сколько за нее просишь?»

Оба задохнулись от хохота.

— Мда-а-а, — протянула Таня. — Слушай, машины приехали! О, черт!

— Что такое? — вздрогнула Ольга.

— Да нормально все, — радостным шепотом откликнулась Таня. — Старички с сумками из подъезда показались. Все идет по плану. Держись, сейчас к тебе твои «рикши» заявятся! Ладно, что дальше делать, ты помнишь. Пока.

Во двор въехали два автофургона с заляпанными грязью бортами, кабинами и номерами… Из них нехотя спрыгнули на землю шестеро амбалов, за ними на асфальт плюхнулся тяжелый клубок такелажных лент. Ребята, поругиваясь под нос, с ленцой, распутали его, и каждый нашел свою любимую ленту. Водители, съезжаясь и разъезжаясь, едва не сталкиваясь и покрикивая друг на друга, развернули фургоны кузовами к подъезду.

Через стеклянные двери с любопытством пялились оба охранника.

Тихий двор превращался в цирк. Сидевшие в отдалении на лавочках древние старушки чудесным образом моментально переместились ближе к подъезду, «откуда съежжають». Под ногами грузчиков засуетились бродячие псы. Пара молодых толстых мамаш выстроили свои коляски чуть ли не под колесами машин.

Из распахнутых окон звонко перекликались голоса. Такая мизансцена в сценарии не значилась. Встревоженная Таня подняла голову и смогла убедиться, что амфитеатр и, естественно, балконы заняты зрителями. Опустив глаза, она увидела и услышала, как в партере спорят из-за неправильно занятых мест.

Шустрый дедок, взгромоздивший на багажник ветхого «Москвича» гору деревянных огрызков, отчаянно собачился с водителями грузовых машин из-за места около стены. Дедок размахивая руками и время от времени бил себя в грудь, каждый раз заходясь кашлем курильщика со стажем. Он даже пригрозил позвать билетера, то есть милиционера. Водители, не покидая машин, сплевывали на тротуар и отвечали очень короткими фразами, заставлявшими дедка подпрыгивать, как если бы ему под ноги бросили дохлую кошку.

Живые кошки также присутствовали. За одной из них, самой любопытной, начали охоту дворовые собаки. Набрасывая на себя ленты, грузчики гоготали и науськивали псов на несчастную Мурку. Ирина схватила альбом и делала торопливые зарисовки. Таня закрыла глаза. Алена затравленно осматривалась, напоминая гонимую киску.

Таня приоткрыла глаза в момент, когда пара старичков, нагруженных сумками, скрылась за углом и направилась к станции метро «Тургеневская». Они шли медленно, с любопытством оглядываясь. Понятно, если бы не «вызов» на дачу, они непременно присоединились бы к аудитории и погубили всю идею.

От группы грузчиков отделился небритый малый, Ольгин фанат из транспортной конторы, и направился к торчавшим перед дверьми охранникам. Перекинувшись с ними парой слов, небритый бригадир махнул рукой, и весь коллектив «рикш» с шумом ввалился в подъезд.

Операция началась. Обратной дороги нет. Полные грозного смысла слова Тани заставили Ирину нервно постукивать пальцами по баранке. Алена испуганно сжалась.