Судьба Десятой - Питтакус Лор

Элла нахмуривается и отходит от меня, разглядывая вмятину на полу. Видимо, этот след появился во время их попытки побега.

— Он запутался, — говорит она не сразу. — Не знаю, как объяснить… он непредсказуем. Доверять ему не стоит точно, но не убивай его, Джон.

Я вспоминаю, что когда у Эллы, еще в Чикаго, впервые проявилось ее новое Наследие, и она, не справившись с ним, затянула меня в одно из таких видений (это было в Чикаго), то она не приводила меня в место своего настоящего пребывания. Наоборот, мы застряли в видении будущего, наблюдая, как Сетракус Ра правит жителями Вашингтона в мире, где могадорцы выиграли войну.

— Разве ты забыла, что он натворит в будущем? — спрашиваю я, непроизвольно сжимая кулаки. — Ты сама мне показывала. Пятый вернется к Сетракусу Ра. Он работает на врагов. Он пленил Шестую и Сэма…

Я умолкаю, не желая углубляться в воспоминания о том, как стал очевидцем казни своих друзей. Не хочу вспоминать предсказание о том, что мы обречены проиграть. Элла качает головой, и я внезапно понимаю, что самое важное она еще не сказала.

— Это будущее уже никогда не сбудется, Джон, — говорит она после небольшой паузы. — Мои видения… они не как те кошмары, которые насылал на вас Сетракус Ра. И не пророчества. Мы не заперты в них, как считал Восьмой. Это предостережения. Вероятные сценарии.

— Откуда ты знаешь?

Элла какой–то момент раздумывает.

— Четкого ответа у меня нет. Скажи, вот откуда ты знаешь, как создавать огненные шары? Правильно, ты просто их делаешь. Это инстинкт.

Подаюсь к ней.

— Значит, то видение о Вашингтоне, где все погибли, и ты была…

— Я больше его не вижу. Нечто в настоящем изменило эту вероятность.

— Если это Наследие, как мой Люмен… — Мои глаза округляются от понимания возможностей. — А ты уже умеешь контролировать видения? Можешь по желанию заглянуть в будущее?

Элла сдвигает брови, словно не уверена, как описать то, что она видела.

— Не совсем. Видения… они ненадежны. То ли это из–за меня, то ли из–за того, что я еще учусь, то ли потому что будущее само по себе не устойчиво. В любом случае, я убила кучу времени на их изучение…

Теперь ясно, почему Элла выглядит такой уставшей даже внутри видения, откуда в ее глазах внезапно появилась эта мудрость. Она уже как–то упоминала, как много времени она проводит, прячась в безопасности собственного разума. Сколько же из этого времени она бьется с видениями будущего? Наверняка, блуждание среди стольких вероятностей — та еще пытка.

— А что ты в них искала? — спрашиваю я.

Элла нерешительно отводит глаза.

— Я хотела… хотела узнать, есть ли будущее, в котором я умру.

— Элла, нет, — говорю я хрипло. Пятый рассказал мне об извращенном заклинании Сетракуса Ра, которое он наложил на себя с Эллой. Оно связывает их таким образом, что до него можно добраться, только убив ее. — Мы найдем способ сломать чары. Должно же быть у заклинания слабое место.

Элла мотает головой, не веря мне. А возможно, просто уже зная, что я ошибаюсь.

— Я не приношу себя в жертву ради всего мира, Джон. Я только хочу увидеть будущее, где Сетракус Ра убит, невзирая на последствия. — Она смотрит мне прямо в глаза, ее взор пылает. — Я хочу увидеть будущее, в котором у кого–то хватило духу сделать то, что необходимо.

Я тяжело сглатываю. Не уверен, что действительно хочу знать детали видений Эллы, но не могу не спросить:

— Что… что ты видела?

— Много чего, — говорит Элла, успокаиваясь. Ее взгляд становится отстраненным из–за необходимости объяснить, на что похоже будущее. — Видения являются как туманные вероятности. Их целые миллионы. Некоторые более четкие, как раз их я могу увидеть. Они кажутся… ну, не знаю. Правдоподобными? Но даже это не дает гарантии. Ты же помнишь то будущее, что мы видели в Чикаго. Оно было, как настоящее. Казалось, избежать невозможно, ясное как день. А сейчас его стерло начисто. Будущее круто изменилось. И продолжает меняться.

У меня сжимается сердце. Ум за разум заходит от ее слов. Нам нужен Чепан, кто–нибудь, кто поможет взять под контроль это ментальное Наследие, прежде чем оно сведет ее с ума. Одно радует — мы не допустили безрадостного будущего, которое я видел. Но чего нам это стоило?

— Элла, ты видела свою смерть?

Она медлит с ответом, и у меня в животе скручивается узел.

— Видела, — отвечает она вся дрожа, и я понимаю, что она сдерживает всхлипы. Я склоняюсь, чтобы наши лица были на одном уровне, и кладу руки ей на плечи.

— Этого не будет, — заверяю я самым твердым тоном. — Мы изменим будущее.

— Но так мы победим, Джон.

Элла хватает меня за руки, по ее щекам текут слезы. И тут я кое–что понимаю — по тому, как она стискивает мои руки, как смотрит на меня… она оплакивает не себя.

Ей жаль меня.

— Тебе будет очень плохо, Джон, — говорит она дрожащим голосом. — Крепись.

— Мне? — Я не верю. — Так это я…

Не могу закончить вопрос. Резко отдергиваю руки от Эллы. Я никогда не смогу причинить ей вред, даже если это положит конец войне.

— Должен быть другой путь, — говорю я. — Используй свое Наследие и найди нам будущее получше.

Элла мотает головой.

— Ты не понимаешь…

В мгновение ока Элла меняется. Теперь она похожа на девочку, распластанную на операционном столе, черная жижа прокладывает себе путь под ее кожей. Она пытается сосредоточить на мне взгляд. Стыковочный ангар подергивается туманной дымкой и начинает таять.

— Элла? Что происходит?

— Анубис меняет курс, — говорит она и прищуривается, пытаясь усилить нашу телепатическую связь. — Скоро я тебя потеряю. Быстро! Ты должен еще кое–что увидеть!

Элла хватает меня за руку, и мы бежим ко входу в ангар. Перешагиваем порог и…

Земля уходит из–под ног. В затылок ударяет палящее солнце, я вдыхаю влажный и липкий воздух. Внезапное перемещение из стерильного сумрака Анубиса в жаркие джунгли сбивает с толку, повсюду пестрая зелень и громкие голоса тропических птиц. Я стою на том, что напоминает заросшую джунглями взлетную полосу. Черные бронированные корпуса могадорских скиммеров блестят на ярком послеполуденном солнце.

Мое внимание привлекает белокаменная пирамида, возвышающаяся в нескольких метрах от взлетно–посадочной площадки. Похоже, всё могадорское барахло размещено на безопасном расстоянии от древнего строения. Я интуитивно узнаю храм, хотя никогда его раньше не видел. Возможно, это лишь разыгравшееся воображение, но у меня ощущение, будто нечто, погребенное под этой многовековой пирамидой Майя, взывает ко мне. Здесь я чувствую себя в безопасности.

— Это Святилище, — тихо произношу я с благоговением.

— Оно самое, — подтверждает Элла, и я замечаю, что она тоже любуется храмом.

— Шестая, Марина и Адам… — я умолкаю, понимая, что Элла никогда не встречалась с нашим могадорским союзником. — Адам — это…

— Я знаю, кто он, — говорит она ничего не выражающим тоном. — Мы скоро встретимся.

— Тогда ладно, они как раз тут недавно были, — продолжаю я, оглядываясь в поисках друзей. — Уже, наверное, держат путь обратно. Ты собираешься показать мне, как они передали Наследия человечеству?

— Это не прошлое и не настоящее. Мы в будущем, Джон. В том, которое я вижу очень, очень ясно.

Надо было самому догадаться по положению солнца. Обращаю лицо к Элле, догадываясь, что она вряд ли притащила бы меня сюда ради хороших новостей.

— Зачем ты мне это показываешь?

— За этим.

Элла указывает на небо к северу от Святилища. Оттуда, словно грозовая туча, накатывающаяся на совершенно синее и безоблачное небо, надвигается Анубис. Он медленно летит к храму. Ноги рефлекторно дергаются бежать в укрытие — еще свежа память, как я едва пережил бомбардировку Нью — Йорка. Заставляю себя стоять на месте и наблюдать за приближением военного крейсера.

— Когда? — спрашиваю я Эллу. — Когда это произойдет?

Прежде чем Элла отвечает, ее внешность снова меняется, опять становясь бледной и пронизанной черными венами. Внезапно пейзаж меняется, джунгли накладываются на изображение поста управления Анубиса и очертания вагона метро изнутри — все три места существуют одновременно, словно три прозрачные картинки, наложенные одна на другую. Какой–то миг я не могу сосредоточиться ни на одной детали, все смешивается в точке, где я чувствую себя оторванным от реальности. Но тут Элла кричит то ли от боли, то ли отчаяния, или и того и другого, и джунгли со Святилищем вновь обретают четкость.

— Ты же надрываешься, — говорю я, глядя на темные круги у нее под глазами. — Расстояние между нами слишком увеличилось.

— За меня не беспокойся, — торопливо отвечает она. — Плевать. Важнее, куда мы сейчас направляемся, Джон. Анубис взял курс на Святилище в эту самую секунду.