Башня Медузы - Лин Картер

Ибо сердце Ком Язота — не что иное, как «Медуза». Бесценный камень, покоящийся в Железной Башне с первого мгновения времени, является застывшим сердцем-кристаллом Ненасытного. Могущество его не ослабело и до наших дней. Владеющий «Медузой» может захватить власть над всеми звездными мирами. Самые мощные империи не смогут устоять против одного-единственного человека, владеющего «Медузой». Перед ее ужасной силой падут закованные в серебро неуязвимые легионы Валдамара. Воистину в ней заключены огромные возможности, невероятные и беспредельные, недаром за обладание ею соперничают сразу три мира. Не скажешь ли теперь, Кирин с Теллуса, который из них будет праздновать победу? Пелизон, Зангримар или Тревелон? Только ты знаешь ответ, потому что украсть сердце Ком Язота — задача, посильная только тебе.

Ее голос окреп — сводящий с ума, пьянящий, полный неги и чарующего колдовства. От услышанных слов учащенно забилось его сердце.

— Если ты, Кирин с Теллуса, порвешь с седыми магами Тревелона и пойдешь со мной, я сделаю тебя повелителем тысячи солнц! Ни одна империя, существовавшая за все прошлые эпохи во Вселенной, не смогла бы сравниться по мощи с твоей. Под моими знаменами ты поведешь на завоевание миров армады воинов, каких еще не видела Вселенная, ты поведешь космический флот и, вооруженный непобедимой силой сердца демона, сметешь сопротивление любого мира! Клянусь, ты будешь стоять рядом со мной, у моего звездного трона; мы будем вместе править Вселенной и вместе бросим вызов вечным богам! Итак, что скажет мне Кирин — лорд Кирин, Господин Тысячи Солнц!

Внезапно в нем проснулось и стало крепнуть страшное чувство — прежде не знакомая ему страсть. Напористо заявляя о себе, она восставала против самой его основы — здравого смысла. Но вот его воля дрогнула, затрепетало сердце, и в душе взметнулась жажда славы, которая найдет его, прими он дерзкий вызов Королевы Ведьм…

За свою темную карьеру он многое украл, на многое замахивался, случалось ему вырывать камни из короны и даже из бровей идола варваров, но никогда, даже в самых ужасных и мрачных снах, он и думать не смел о краже подобного сокровища!

Выкрасть сердце демона! Соблазн такой силы был непреодолим. Великое искушение овладело им, сбило с ног, растворило в себе.

И как мог он, простой смертный, противиться ему, если даже вечные боги становились его жертвами?

Вдруг что-то в нем изменилось. Как будто спавший доселе уголок разума пробудился к жизни. Никогда он не мечтал ни о коронах, ни о королевствах; до этой минуты он жил ради волнующих кровь приключений, опасности спутницы тайны, острого чувства пьянящего восторга, когда стоишь на краю черного провала в покои Смерти и, смеясь, с издевкой бросаешь вызов этому мрачному порталу.

Он не ответил. Но он знал, что должен делать.

7. КАОЛА

Темуджин был не на шутку встревожен и вместе с тем разочарован, когда Кирин не вернулся к концу пира в зал со сфинксами. Воины-роботы провели его обратно в роскошно убранную камеру, которую он разделял с вором, и, заперев дверь, оставили в одиночестве.

Погруженный в невеселые думы, он понуро мерил тяжелыми шагами мраморный пол. Он знатно поел (а также выпил), но никак не мог успокоиться, не то что уснуть; и хотя тело его одолела усталость, голова гудела от назойливых мыслей. Он был наслышан о колдовском очаровании Королевы Ведьм и прекрасно видел, как потянулся к ней Кирин. Правда, пока было неясно, охотится ли за «Медузой» также и королева Зангримара. За это говорило многое, хотя прямых доказательств не было. Но от одной мысли об этом череп толстяка покрылся испариной. «Ведь если эта зеленоликая тварь опутает парня паутиной лести, — в волнении думал он, — то все надежды Тревелона моментально растают! А вслед за ними — и надежды оправдаться в глазах верховных магов. В общем, как ни крути, а чем больше думаешь обо всем этом, тем жутче себя чувствуешь».

Вот когда он по-настоящему пожалел, что его пристрастие к горячительному дошло до ушей бессердечной верховной братии. Веди он себя хотя бы на толику поскромней, проявляй он чуть больше сдержанности в общении с бутылочкой, как знать, может быть, в этот час сидел бы он, развалившись среди пухлых подушек дивана, в своей уютной келейке в монастыре, смаковал бы по глоточку сливовый бренди из пузатого кувшинчика да, вытянув ноги к весело полыхающему камину, рассеянно слушал бы завывания ледяного ветра, беснующегося за толстыми, надежными стенами…

А вместо этого его, безоружного, запихнули черт знает куда, заперли, оставив на страже каких-то мрачного вида железок, и все это на неизвестной планете за множество световых лет от места, где ему следует сейчас находиться. Нечего сказать, положеньице! Стечение обстоятельств, черт бы его побрал! И это называется честная игра?

Внезапно легко скрипнула дверь, маг обернулся в надежде увидеть Кирина, живого и здорового, но вместо друга в комнату с подносом в руках входила Каола, девушка-рабыня.

— Унеси это, девочка, все равно я не смогу съесть и кусочка! — с трудом пропыхтел он тоном убитого горем, безуспешно пытаясь оторвать глаза от украшения подноса — приземистой, округлой бутылки, вид которой заставлял его страдать танталовыми муками. Ничего не ответив, девушка установила поднос на низкий черный столик. Затем, выпрямившись, она украдкой огляделась вокруг.

— А где высокий, ваш товарищ? — спросила она. Шумно вздохнув, маг пожал плечами:

— Не знаю! Ваша зеленоликая околдовала его и куда-то увела, и до конца пира он так и не вернулся.

Быстро скользнув через комнату, девушка опустилась на краешек кушетки подле мага.

— Послушайте, — горячо зашептала она. — Я знаю, зачем ей понадобился ваш друг, тот — высокий…

— Кирин?

— Да, Кирин. Знаю, почему она хочет завоевать его сердце. — Ее страстный голос вывел Темуджина из состояния апатии. — Но она не должна победить, слышите?!

— Ты за кого это, девочка? — Маг сощурил на нее глаза.

— Ни за кого! — яростно ответила она. — Но я против нее и против ее злодейских планов. Я не могла говорить раньше, потому что боялась, что она подслушивает — у этих стен есть глаза и уши, но если она сейчас зачаровывает вашего высокого, Кирина, то, значит, пока ей не до нас. Я нарочно пришла с подносом. Просто понадобился предлог, чтобы опять проникнуть к вам.

— Я так и думал, — усмехнулся маг. — Когда хозяева гостеприимны настолько, что не успеешь прийти с роскошного пира, как тебе тут же суют поднос с закусками, это уже явный перебор.

Девушка улыбнулась, и на ее порозовевших щеках обозначились две игривые ямочки.