Домашняя работа. Средневековая история - Гончарова Галина Дмитриевна

А вот найти такого священника – громадная удача. Они действительно целители душ. Но с Лилиан Иртон он явно не ужился бы. А вот с ней…

– Позаботьтесь о душах людей, которые живут на моей земле. Это будет главной наградой.

Карие глаза блеснули восторгом.

И Лиля внутренне расплылась в улыбке. Так его!

Ты у меня еще с рук кушать будешь.

– Пастор, в моем замке есть много книг, в которых рассказано о деяниях святых. Возможно, вы выберете себе что-нибудь в подарок?

– Ваше сиятельство!!!

Фанатик. Честный, верующий… Надо вот только выяснить, чего больше, ума или фанатизма. Если ума – они с ним сработаются. Если фанатизма – тоже. Но надо быть очень осторожной.

– Пойдемте, пастор. Здесь нам пока делать нечего.

В толпе крестьян Лиля заметила Арта Видраса. И взмахнула рукой, подзывая мужика. Тот подбежал и согнулся в поклоне:

– Ваше сиятельство?

– Когда догорит – расчистить место. Будем строить новую церковь.

– Как прикажете, ваше сиятельство.

– Завтра пастор приедет посмотреть. А будете отлынивать, пришлю вирман с плетями.

Лиля почувствовала себя матерой феодалкой. Но нельзя иначе. И по-хорошему тоже нельзя.

Просто не поймут.

– Ваше сиятельство! – Арт рассыпался в уверениях, что все будет сделано, всенепременнейше, сразу же, как только, так и…

Лиля кивнула и в сопровождении вирман пошла к карете, ведя за ручку Мири. За ними с сыном шествовал пастор. Толпа послушно расступалась, и люди сгибались в поклонах.

Феодализм, чтоб его!

В замке Лиля поручила пастора с сыном заботам Эммы. А сама взялась за Мири:

– Малыш, ты как относишься к компании?

– Какой?

– Если будешь посещать уроки в компании Марка?

– Зачем?

– Как – зачем? Вдвоем же интереснее!

Взгляд Мири выражал сомнение. Лиля ухмыльнулась:

– Вот смотри. Если ты одна – учитель занимается только тобой. А если вас двое, то вам легче. Например, хорошие манеры, танцы… Вам будет с кем это отработать, разве нет?

Мири неуверенно кивнула. И Лиля усилила нажим:

– К тому же ты – будущая графиня. И ты обязана заботиться о тех, кто живет на твоей земле. А я вас буду еще учить драться. Вдвоем это интереснее, вот спорим, ты его победишь?

– Я?!

– А то кто же! Тебе надо с кем-то тренироваться. А побьешь его, и всех остальных тоже побьешь.

– Правда?

– Обещаю. Я тебя научу, как побить любого. Только видишь, я крупнее тебя. А отрабатывать удары надо с кем-то равным по весу.

Взгляд малявки выражал сомнение.

– Давай так. Мы попробуем. А не понравится, выгнать мальчика всегда успеем. Хорошо?

Мири кивнула.

Лиля довольно улыбнулась.

Пусть.

Во-первых, дети всегда лучше учатся в небольшой компании. Дух соперничества, если его правильно поддерживать, – это сила.

Во-вторых, она не врала насчет тренировок. Приемы надо отрабатывать на равном тебе сопернике. Мири девочка крупная, а мальчишка мелкий. Так что нормально.

И самое главное. Третье. Пусть Мири привыкает общаться с разными людьми. Будь она трижды графиня – не важно! Здесь люди делятся на господ и холопов, и это страшная инерция мышления. А если у Мири ее не будет, она сможет многого добиться.

Пусть учится относиться к людям по-человечески. И судить по их личным качествам, а не по происхождению. Да и вирмане скоро приедут. А Лиле хотелось бы, чтобы они остались. Лучший способ привязать к себе родителей – это дети. Пусть дети вирман учатся вместе с Мири, дерутся, играют. Когда-нибудь малышке понадобятся свои люди. И их не придется далеко искать.

Одним словом, ребенка Лиля убедила. А еще через час-полтора в дверь библиотеки, где она упорно записывала все, что помнит из фармакологии, постучался пастор.

– Ваше сиятельство?

– Да, пастор. Заходите.

Лиля быстро перевернула свиток, и теперь на нем красовалась история какой-то святой.

– Я пришел поблагодарить вас за прием.

– Эмма вас устроила?

– Да, ваше сиятельство. Хотя должен заметить – это необычно. Управляющий…

– Вы же знаете, пастор. Эдора загрызли волки. А замены ему до сих пор нет. Эмма же прекрасно справляется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Но она – женщина.

– И я тоже, пастор. Но, может быть, именно женщины, с их искренним желанием помочь всем страждущим и нуждающимся и нужны в этом мире? Альдонай создал мужчин и женщин так, что мужчины должны оберегать дом, воевать, защищать. А женщины обязаны сделать так, чтобы мужчина возвращался домой с радостью. Вот мы с Эммой и стараемся. Я понимаю, что это непривычно, но у нас просто нет выбора. Никто за нас ничего не сделает.

– Ваше сиятельство, а вирмане? Пираты, безбожники?

Лиля возвела глаза к небу:

– Да, пастор. Я знаю это. Но я полагала, что вы сможете привести их души к свету. Подумайте сами, если бы я их не наняла, они бы так и закоснели в грехе. А сейчас у вас есть шанс спасительно подействовать на их души.

Тоска вдруг грызанула с такой силой, что на глаза аж слезы навернулись. Пастор встревоженно вскинулся.

– Ваше сиятельство?

– Нет-нет…. Все в порядке… Ах, пастор, какое несчастье – этот пожар. Как хорошо, что вы у нас есть. Раньше я вас не ценила по достоинству, а вот когда случается несчастье, когда лишаешься ребенка…

Вместо ответа пастор осенил себя знаком Альдоная.

Лиля повторила за ним и принялась читать одну из молитв, которые хранились еще в памяти Лилиан. Молитва, кстати, так и называлась «Об облегчении страданий человеческих».

Пастор наблюдал за тем, как она молилась, и лицо его разглаживалось с каждым словом. Лиля заметила это и закрепила положительный эффект еще двумя молитвами.

Так держать.

Наконец пастор сотворил знак Альдоная, и Лиля поднялась с колен. Не молиться ведь на ногах! Хотя ушибленные во время драки с убийцей колени ныли нещадно. Ну да ладно. Перетерпим.

Во взгляде мужчины оставались еще сомнения. Ну да. Решительность, домоправительница, вирмане по дому бегают… И Лиля решила добавить:

– Прошу вас разделить мою скромную трапезу.

Судя по удивленной гримасе на лице пастора, он не ожидал от графини такой скромности. Овсянка, в которую она не положила ни меда, ни варенья, кусок сыра и стакан воды. Холодной, колодезной.

Есть не хотелось. Температура все-таки поднялась. Немного, но неприятно.

Самому пастору подали и мясо, и грибы, и яйца.

Несколько минут он смотрел на Лилю, а потом разродился:

– Дочь моя, вы проявляете похвальную умеренность.

Лиля опустила глазки еще раз. Может, проще и не поднимать? Точно, не споткнешься.

– Пастор, я не могу объедаться, когда на моих землях от голода умирают дети. Это страшно.

– Это…

– Это тоже после потери ребенка. Я должна вести благочестивый образ жизни, тогда меня простят за мои прежние грехи.

Глаза стали уже теплее. Так держать.

– Пастор, вы ведь не будете возражать, если Марк будет учиться вместе с Мири?

– Да, разумеется.

Еще бы ты возражал. Такая халява! Образование тут по цене брюликов.

– И в том числе учиться защищать себя.

– Ваше сиятельство?

Лиля сделала постное лицо. И рассказала про убийцу.

Пастор охал. Ахал. Ужасался. И под конец спросил:

– Ваше сиятельство, как же вы спаслись?!

– Божьим чудом, не иначе. Но ведь могли покушаться и на Мири. А девочка беззащитна. Мальчик тем более должен уметь защитить себя. Пусть занимаются вместе. Вирмане их поучат.

Сейчас это прокатило без возражений. Еще бы, на фоне таких новостей.

Лиля подумала, не закинуть ли удочку на тему своих целительских способностей, и… Мало ли, вернется муж, а она под крылышко церкви, но потом решила обождать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Так она – графиня. Какая-никакая, но не быдло. А вот если она попадет под патронаж церкви…

Титулов там нет. Зато есть большие проблемы. На тему подчинения. И все, что она сделает, отойдет церкви. А в монастырь ей не хочется. Да и монастыри теми еще гадючниками были в Средние века. Проверять, так это здесь или нет, Лиле определенно не хотелось.