Нет блага на войне - Марк Солонин

В феврале 1948 г. коммунисты захватили власть в Чехословакии, в советской зоне оккупации Германии полным ходом шли «глубокие социально-политические преобразования», и Сталин решил, что «буржуазный гнойник» на теле будущей социалистической Германии ему не нужен.

12 июня 1948 г. «из-за ремонтных работ» было прекращено автомобильное сообщение с Западным Берлином, 21 июня остановлен речной транспорт и, наконец, 24 июня введен режим полной транспортной блокады. Для полноты эффекта советские оккупационные власти отключили все силовые электрокабели, ведущие в Западный Берлин. В качестве предлога для обоснования таких действий была названа денежная реформа, проведенная союзниками в «западной зоне» оккупации Германии. Гитлер, скажем прямо, до такой наглости не доходил. Он не пытался объяснить свое вторжение в СССР тем, что на советских денежных банкнотах изображен Ульянов-Ленин вместо Хорста Весселя…

Так началась блокада, которая продлилась 11 месяцев. Никакой город не проживет 11 месяцев без снабжения извне, но Берлин 1948 года был городом особенным. Этот город несколько лет бомбили, причем очень сильно (так, например, 3 февраля 1945 г. авиация союзников сбросила на Берлин 2,25 килотонн бомб), а затем окончательно разрушили в ходе ожесточенных уличных боев. Жители снабжались продовольствием «по карточкам», запасов у населения не было, все, что горит, сгорело (и этим Берлин сильно отличался от Ленинграда, жители которого могли хотя бы топить «буржуйки» собственной мебелью и книгами). Город был обречен Сталиным на голодную смерть — или на еще одну капитуляцию.

Германия, как государство, на тот момент не существовала, но именно по этой причине союзная оккупационная администрация несла юридическую ответственность за обеспечение минимальных жизненных условий для немецкого населения. Кроме того, в Западном Берлине находилось порядка 6,5 тыс. англоамериканских военных (не считая гражданские службы). Президент Трумэн оказался перед необходимостью принять решение. Причем быстро.

Как известно каждому образованному россиянину, ненавистная Америка вынашивала адские планы нанесения ядерного удара по СССР. Если это правда, то в таком случае в июне 48-го можно было начинать. Все необходимые условия были в наличии: абсолютная монополия на ядерное оружие, несколько десятков готовых атомных бомб, дальний высотный бомбардировщик В-29, способный с авиабаз в Западной Германии долететь до Москвы и Ленинграда, и повод. Очевидный, бесспорный causes belli — блокада безоружного города была несомненным актом войны, а то, что Сталин эту войну не объявил, только усугубляло ситуацию. Однако Трумэн отверг настойчивые предложения своих военных советников и не дал санкцию ни на ядерный удар по СССР, ни на проведение наземной операции сухопутных войск по деблокированию Берлина.

Как известно каждому образованному россиянину, если ненавистные «пиндосы» сделали что-то хорошее (или не сделали чего-то плохого), то уж, конечно, не из гуманистических побуждений. В данном конкретном случае именно так все и было. Дело вовсе не в том, что Трумэну стало жалко мирных жителей Москвы и Ленинграда, вовсе нет — он отказался от ядерной бомбардировки по причине своей феерической… Стоп. Не знаю, можно ли такое говорить про президентов (даже чужой страны и давно усопших), поэтому ограничусь цитатой. Выступая в июне 1948 г. в штате Орегон, президент Трумэн сказал:

«Я очень сблизился с Джо Сталиным, и мне нравится старина Джо! Он честный парень. Но Джо является пленником Политбюро. Он не может делать то, что хочет. Он заключает договоры, и, если бы он мог, он бы, конечно, выполнял их; но люди, руководящие правительством, очень четко говорят ему, что он не может их выполнять».

На основании столь глубокого анализа советской политической системы Трумэн решил не огорчать измученного нарзаном «старину Джо» и приказал организовать «воздушный мост» с Берлином.

Ничего подобного никто никогда не делал. Более того, никто даже не обсуждал возможность снабжения по воздуху города с населением в 2 млн человек. В годы войны были прецеденты снабжения «воздушным мостом» окруженных группировок: в случае с «демянским котлом» у немцев это получилось, в Сталинграде — не получилось. Но снабжать по воздуху продовольствием и топливом целый город? Дальше будет много цифр. Я прошу обратить на них самое пристальное внимание.

Американцы начали с 1000 тонн грузов в день. К концу июня довели грузопоток до 4400 тонн в день, В экстренном порядке, с привлечением всех имеющихся ресурсов, построили в Западном Берлине еще два аэродрома (!) в дополнение к двум имеющимся. К осени грузопоток составил 5620 тонн в день. Каждые 2–3 минуты на один из аэродромов Западного Берлина прилетал огромный 4-моторный транспортник. «Старина Джо» с изумлением наблюдал за этим аэрошоу и ждал зимы — Берлин должен был замерзнуть без топлива и подачи электроэнергии извне. Тогда американцы начали возить самолетами… уголь! 1 421 119 тонн (почти полтора миллиона тонн угля) было доставлено в блокированный город. Перевезли даже разобранную на самые мелкие агрегаты тепловую электростанцию. Абсолютный рекорд был поставлен 16 апреля 1949 года: 1400 самолетовылетов, 13 тыс. тонн груза. Самолет в минуту.

12 мая 1949 г. товарищ Сталин в очередной раз подтвердил неизменно миролюбивый курс советской внешней политики. Блокада была снята, но американцы решили перестраховаться, и «воздушный мост» работал еще до сентября — таким образом накапливались запасы продовольствия на следующую зиму. В общей сложности было выполнено 278 228 вылетов, доставлено 2,32 млн тонн грузов (в среднем 8,3 тонны одним рейсом). Ежедневно в Берлин в среднем доставлялось порядка 2700 т. продовольствия (не считая уголь и все прочее). В ходе операции погиб 31 американский и 41 британский лётчик — чудовищное перенапряжение сказалось и на людях, и на технике.

«Старина Джо» не потратил на всю эту историю ни копейки. Американцам «воздушный мост» обошелся в 2 миллиарда долларов (в современных ценах). Да, репутация Советского Союза немного подмокла, но Сталина это едва ли интересовало — он уже давно перестал тешить себя иллюзиями…

2. Блокада Ленинграда

Ленинград находится не на острове. И даже не на полуострове, соединенном с материком крошечной перемычкой (как Севастополь в Крыму). С запада от Ленинграда — вода, Финский залив. В 40 км к востоку от Дворцовой площади — вода, Ладожское озеро. Два огромных водоема соединены тонкой «ниткой» реки Нева. У впадения Невы в Финский залив Петр построил столицу своей империи, а в том месте, где Нева выходит из Ладожского озера, — крепость Шлиссельбург (ныне Петрокрепость). А вот с юга и севера от Ленинграда — необъятные просторы суши.

Покончив с этой простейшей (но почему-то всеми забытой) географией, переходим к трагической истории 41-го года. О политике (т. е. о причинах, побудивших мирную социал-демократическую Финляндию вступить в войну «на одной стороне баррикад» с фашистской Германией) — ни слова, только ход военных действий.

В последних числах августа на Карельском перешейке финские войска вышли на линию, примерно совпадающую с советско-финской границей 1939 года. Фронт стабилизировался, и на этом «фронте» было тихо вплоть до 9 июня 1944 года; никаких попыток продвинуться дальше к Ленинграду финны не предпринимали. Даже в самой ближней (западной) части перешейка линия соприкосновения советских и финских войск находилась на расстоянии 30 км к северу от Ленинграда; на восточном же фланге в руках Красной Армии остался участок побережья Ладожского озера в 60 км по прямой (не считая естественные извивы береговой линии).

Немцы наступали с юго-запада и перерезали одну за другой железные дороги, ведущие к Ленинграду. 29 августа была занята станция Мга, последняя по счету на пути противника к Ладожскому озеру. 8 сентября немцы заняли Шлиссельбург; таким образом, Ленинград был отрезан от «Большой земли» с юга. До января 1943 г. фронт стабилизировался по линии реки Нева; впрочем, о стабильности говорить трудно — на проклятом «невском пятачке» шли ожесточенные бои, в которых, по современным данным, погибло 50 тыс. бойцов Красной Армии и 10 тыс. немцев.

С юга — немцы, в 30–60 км к северу от города — финны, на западе — Финский залив, который Краснознаменный Балтийский флот отдал противнику без боя. Но есть же еще одна, четвертая, сторона света — восток. На востоке было более 60 км свободного от противника берега Ладожского озера. Если проложить маршрут транспортных караванов по кратчайшему расстоянию (через т. н. «шлиссельбургскую губу»), то до «Большой земли» (портовый поселок Кобона) было не более 30 км водного пространства. Если же идти в Новую Ладогу (город и порт у впадения реки Волхов в Ладожское озеро), то наберутся все 100 км. В любом случае даже самая тихоходная «посудина», ползущая с черепашьей скоростью в 5 узлов, могла дойти от западного, «ленинградского», берега Ладожского озера до Новой Ладоги за 11–12 часов (т. е. в течение одной осенней ночи, тьма которой лучше любой ПВО защищала движущееся судно от вражеской авиации). Если это называется «блокада», то тогда надо признать, что Англия и Япония в условиях гораздо худшей «блокады» провоевали всю войну. И по сей день живут, причем припеваючи.