Эра разлома (СИ) - Маркелов Владислав Юрьевич

В своих размышлениях я и сам не заметил, как пешком прошел долгий путь от восемнадцатого данскера к подножию, где до сих пор кипела оживленная работа. Не рискнув приближаться к погрузочной площади, откуда начиналось несколько маршрутов канатки, я свернул чуть левее, в предгорные трущобы северного Сатуарка. Тут обитали строители и разнорабочие, готовые за минимальную плату мостить новые дороги, перекладывать кровлю на домах богачей, а также ремонтировать виадуки, которые с каждым годом становились все дряхлее и опаснее.

Я аккуратно продвигался в нагромождении ветхих лачуг и самодельных пристроек, которые невесть как удерживались друг у друга на головах, угрожающе нависая над дорогой. Освещения в этой части города отродясь не было, но я часто ходил к подъемнику по этому пути. Мне не составляло труда ориентироваться даже в скудном сиянии слабой луны, что едва пробивалась к земле через плотное одеяло смога. Прохожие в этот час мне не попадались, в трущобах у людей не оставалось времени на ночные делишки. Люди пахали от рассвета до заката, и те жалкие несколько часов отдыха, которые у них оставались, они тратили исключительно на сон. Шанс повстречать разбойника или вора также сводился к нулю — ну кто в здравом уме будет устраивать засады на разнорабочих, у кого денег отродясь не водилось? Кроме сегодняшней зарплаты в пару медяков или, что куда вероятнее, краюхи хлеба, с них взять было решительно нечего. А народ позажиточнее сюда не совался. Вот почему я шел без страха, с высоко поднятой головой.

Ну и потому, что окружающее меня зловоние могло отпугнуть даже свирепого упыря.

Впрочем, когда я окончательно поверил, что никого не встречу до самого дома, путь мне преградил рослый мужчина с длинными черными волосами. Незнакомец уверенным движением выставил руку вперед, и мне пришлось остановиться.

— Доброй ночи, путник! — проговорил он слегка отрешенным голосом, после чего склонил голову набок и приветливо улыбнулся. — Что случилось? Я могу чем-то помочь тебе?

— Боюсь, мне сейчас не до этих глупостей, — грубо ответил я и хотел пройти мимо, однако настырный прохожий не дал мне этого сделать.

— Почему же ты отвергаешь мою помощь? — искренне удивился он. — Думаешь, я не вижу, в какой тяжелой ситуации ты оказался? Подумай, быть может, сам Солус направил меня к тебе, чтобы облегчить твою ношу?

Что-то в его словах заставило меня задуматься. Нет, этот человек определенно был очень странным, а его манера говорить даже пугала. Однако он точно не походил на разбойника, который ни в коем случае не пристал бы к измазанному дерьмом проходимцу в самых бедных трущобах Сатуарка.

Чего он от меня хочет?

— Что ты хочешь от меня? — в лоб спросил я и на всякий случай сжал кулаки, готовясь к схватке.

— В этом нет нужды, — покачал он головой, указывая пальцем на напрягшиеся мышцы моих рук. — Я всего лишь смиренный слуга господина нашего Солуса, и мое призвание — помогать несчастным, которых обошла стороной милость покровителя. Восстанавливаю баланс, если можно так выразиться.

— Разве этим не Темплум Луцис должны заниматься?

— Ах, если бы достойнейшие мужи Церкви, да пошлет им Солус долгих лет жизни, принимали в свои ряды новых братьев!

— Разве не принимают? — включился я в разговор, хотя всего-то несколько секунд назад твердо намеревался уйти.

— К несчастью. Только дети, рожденные в среде адептов Солуса, имеют право получить ранг в ордене или в Темплум Луцис. Нам же, простым смертным, приходится брать дела в свои руки. Хочешь жить праведно — будь праведником, и этим все сказано! Итак, я повторю вопрос — могу ли я чем-то помочь тебе?

— Я просто хотел поскорее добраться до дома, — неловко проговорил я, опустив глаза к земле.

— Дабы омыть плоть свою? Хорошо. Как я могу к тебе обращаться?

— Меня зовут Рональд.

— Очень приятно, Рональд. Симеон Ренс, к вашим услугам, — поклонился праведник. — Далеко ли ты живешь, Рональд?

— В Греттинге, на берегу Канала-охладителя.

— Долгая дорога! — нахмурился Симеон. — Не сочтешь ли за грубость, если я предложу тебе свое скромное жилище?

— Не знаю… Будет ли вам удобно?

— Ах, обо мне не беспокойся! Солус завещал нам делиться с нуждающимся. Только так люди смогут устоять перед кошмарами небытия.

— Не то чтобы я нуждающийся, — протянул я, однако праведник поспешил меня перебить.

— Прости, Рональд, у меня и в мыслях не было тебя оскорбить. Скорее уж “не оставлять других людей в беде”. В общем, тут совсем недалеко, буквально пара кварталов. Следуй за мной!

Я позволил праведнику подхватить себя под локоть и повести по пустынной ночной улице. По всей видимости, Симеона на самом деле не смущал смрад, который запросто мог свалить лошадь. Сперва мне не очень понравилась мысль тащиться в дом к незнакомцу, но праведник действительно создавал впечатление очень набожного и правильного человека, близкого к Солусу. К тому же от прилипшего к телу дерьма моя кожа начала дико зудеть, и я просто мечтал поскорее сорвать с себя засохшую корку грязи. Если в доме Симеона окажется хоть немного воды и чистые тряпки, я буду безумно благодарен.

— Так что с тобой приключилось, Рональд? Не говори, если не хочешь! — поспешно вскинул он руку. — Но мне было бы очень интересно узнать.

— Это… Сложно, — покачал я головой. — Я работаю помощником распорядителя на Горе, и сегодня придворный маг увидел мою невесту. Видимо, она ему понравилась, и он решил взять ее себе.

— Что значит “взять”? — не понял спутник.

— То и значит, — вздохнул я, с трудом сдержав подступившие к горлу рыдания. — Он приказал рекситорам увести ее в свои покои, а меня скинуть в данскер! А рекситоры… Я не понимаю, почему они выполняют поручения Велизара? Он что, король Ригиторума?!

— Звучит ужасно, — прошептал Симеон. — Разве мог он так поступить?

— Видишь? — ужаснулся я. — Даже ты мне не веришь, праведник! Этим они и пользуются там, наверху. Считают, что раз они живут на Горе, мы для них хуже скота! Будто можно пользоваться нами ради своего удовольствия!

— Все образуется, Рональд. Главное верить в это. — Симеон энергично закивал. — Солус защитит. Он не оставит хорошего человека в беде, вот увидишь.

— Скорее бы, — всхлипнул я и замолчал.

— Вот мы и пришли, — вдруг весело объявил праведник, будто всего этого разговора не было. — Мое скромное жилище!

Мы остановились перед высоким двухэтажным домом, который стоял на границе между трущобами и обычными жилыми кварталами, где обитали ремесленники и торговцы. Сам домик был построен из дерева, а не из камня. Однако это были добротные, крепкие бревна, сложенные без использования гвоздей и распорок. Щели между стволами хозяин дома аккуратно заделал глиной, так что внутри наверняка было тепло и уютно.

С трудом распахнув толстую дверь, Симеон сделал приглашающий жест внутрь. Поблагодарив его кивком, я переступил высокий порог и оказался в широком коридоре, откуда вели несколько дверных проемов. На полу лежал красный домотканый ковер, и я испугался, что испачкаю его своей одеждой.

— Эй, Симеон? — нерешительно остановился я на пороге, но хозяин легонько подтолкнул меня в спину.

— Не переживай, друг. Я не боюсь грязи, — улыбнулся он и провел меня к центру коридора. В середине красивого ковра оказалась широкая прорезь, сквозь которую я увидел люк, ведущий в подпол. В темноте подвала я не смог ничего разглядеть, и как раз хотел спросить, что хранится внизу. Впрочем, повернувшись к праведнику, я столкнулся с пронзительным взглядом его синих глаз и замер на полуслове.

— А теперь засыпай, — мягко проговорил Симеон и провел ладонью по моему лицу. Мои веки потяжелели, будто кто-то щедро сыпанул в них песка. Последнее, что я увидел перед тем, как провалиться во тьму, была ухмылка на лице праведника. В свете лампы, которая горела в доме, я успел разглядеть уродливый шрам, который вертикально пересекал его нижнюю губу.

* * *