Костяное Племя. Порошок жизни - Зеб Шилликот

— На твоем месте, я бы выбросил эту идею из головы, — прошептал Кавендиш, к великому изумлению Джага, который, погрузившись в свои мысли, даже не заметил, как задал этот вопрос вслух.

— А если я пригрожу Галаксиусу, что не пойду с группой коммандос?

— Галаксиусу не угрожают. И потом, будешь ты включен в группу или нет — это не столь важно! При необходимости он найдет, кем заменить тебя.

— И вы пойдете без меня?

— С тобой или без тебя, я пойду все равно. Ведь мне за это платят. Так я жил до твоего появления, так буду жить и дальше!

— Вы забываете, что я спас вам жизнь!

— Я подарил тебе свободу, но ты сам отказался от нее.

— Вы прекрасно знаете, почему.

— Когда ты спас мне жизнь, тебя не интересовало, что я собираюсь делать. Я предложил тебе свободу, остальное меня не касается.

Джаг замолчал, так как на слова разведчика ему нечем было возразить. На него снова нахлынули воспоминания, и он в который уже раз увидел себя на песчаном перроне станции Барага среди еще теплых трупов — сосредоточенного и возбужденного жестоким боем… Он вновь услышал предложение Кавендиша уйти подальше от этих мест до прибытия поезда… Память тут же услужливо напомнила о том, как срабатывают ошейники при определенных обстоятельствах. Их действие зависит от расстояния…

— Скажите, а если…

— Ты когда-нибудь научишься молчать или нет? — прошипел Кавендиш. — Ты провалишь мне все дело!

— Какое дело?

— Ну, что ты еще от меня хочешь?

— Во время рейда на Палисаду наши ошейники будут отключены?

— Я же тебе уже говорил: все зависит от расстояния до поезда!

— А что будет потом?

— До тех пор, пока ты будешь находиться вне радиуса действия генератора, твой ошейник будет не опаснее мраморной плиты. Самое главное — держаться подальше от поезда. Но если ты приблизишься к нему или он к тебе, то ты опять попадаешь в зону действия генератора, твой ошейник начнет сжиматься, и ты снова окажешься пленником.

Получив такую ценную информацию, Джаг призадумался. В принципе, это ничего не меняло в его судьбе. Он мог бы уйти, если бы ничто не связывало его с Империей на Колесах. И даже его тщательно продуманный план не оставлял ему свободы действий, потому что гигантские ворота должны быть подорваны не раньше подхода поезда.

С какой стороны ни подойти, он оказывался в тупике. Оставался только один выход.

— Я хочу попросить вас об одном одолжении, — неожиданно сказал Джаг.

Кавендиш бросил на него испепеляющий взгляд.

— Я хочу, чтобы вы дали мне какое-нибудь оружие до нашего выхода в рейд.

— Об этом не может быть и речи!

— Я обещаю, у вас не будет неприятностей. Можете не снаряжать полный магазин, достаточно двух патронов.

— Я понял.

— Для вас это ничего не стоит!

— Так говорят всегда, когда просят достать луну с неба.

— Пожалуйста… Я больше не попрошу вас ни о чем!

— Посмотрим.

— Посмотрим да или посмотрим нет?

— Ну, да, да! — сдался Кавендиш, взятый измором.

Внезапный хруст сломанной ветки заставил их замереть.

— Что это? — обеспокоено спросил Джаг.

— Кажется, кто-то только что обещал больше никогда не приставать ко мне!

ГЛАВА 14

Впереди, метрах в двадцати от засады Кавендиша, от буйной заросли крапивы отделилась чья-то тень и надолго застыла без движения.

Считая, что он в безопасности, неизвестный согнулся почти вдвое и побежал к поезду.

— Кто это? — чуть слышно спросил Джаг.

— Моя дичь.

— Человек Серасальмо? Тот, кого я отпустил на станции Барага?

— К сожалению, нет!

— Тогда кто же?

— Его зовут Мерсер.

— Вы даже знаете его имя?

— И еще много чего. Это наш утренний беглец.

Джаг был готов услышать все, только не это. Он бросил презрительный взгляд на своего собеседника.

— Если вы привели меня сюда, чтобы я помог схватить этого типа, то вы ошиблись! Свою премию за его поимку Вы должны зарабатывать сами! Впрочем, сейчас я даже предупрежу его об опасности, вы вернетесь ни с чем!

— Сохрани свой пыл для схватки с каннибалами Палисады, — невозмутимо парировал Кавендиш. — Конечно, мне платят за голову каждого беглеца, но я ловлю их еще и для того, чтобы сохранить им жизнь. Да, я возвращаю их назад, но они живы, а раз так, то есть возможность… Да что это я! Тебе ли мне рассказывать об этом!

И поскольку Джаг ничего не ответил ему, разведчик добавил:

— Мы торчим здесь только потому, что Мерсер может быть нам полезен. Я беседовал с его приятелями, кажется, он великолепно владеет пращой и отличается исключительной ловкостью. Я не вижу ничего плохого, если мы воспользуемся его способностями.

Джаг расслабился и с любопытством спросил:

— А как вы узнали, что он придет?

— На этих склонах поезд стоит практически на месте, поэтому с ним легко поддерживать контакт. И потом, именно в это время повара выбрасывают объедки. Сделать выводы — проще пареной репы!

Словно в подтверждение доводов разведчика, силуэт приближался к тому месту, где повара выбрасывали пищевые отходы.

— Интересно, на что он рассчитывал? — произнес Джаг.

— Просто-напросто он хочет поесть.

— Нет, я говорю о его побеге.

Пожав плечами, Кавендиш промолвил:

— Приступ дури — огромная усталость плюс горная болезнь. Кстати, как ты себя чувствуешь?

— Средненько… Пока нормально.

— Сегодня ночью тебе придется не сладко. На твоем месте, я бы раздобыл дакара.

— Кажется, у Розы этот порошок должен быть, — живо ответил Джаг, не желая распространяться на эту тему. — Скажите, почему вы позволили убежать этому типу, Мерсеру, это же не в ваших правилах?

— Потому что я знал, что он вернется сегодня вечером; такое уже случалось. Зачем терять время, организуя погоню, когда такого же результата можно добиться, пораскинув мозгами.

— Он возвращается! — прошептал вдруг Джаг, увидев, как расплывчатая тень возвращается к лесу.

— Его нужно взять внезапно! Следуй за мной!

И они свернули в редкий подлесок, где скудная растительность ограничивалась редким кустарником, растущим только в горах, и не способным скрыть кого бы то ни было, даже зайца.

Подгоняемые стремительным развитием событий, они разделились, чтобы спрятаться за стволами пихт, из которых на девяносто процентов состоял лес.

В лесу царила непроглядная тьма. Прижавшись к дереву, Джаг почти ничего не видел дальше своего носа.

— Вы его видите? — встревожено спросил он, напрягая зрение, чтобы хоть что-то рассмотреть в темноте.

Темнота ответила ему полным молчанием. Где-то вдалеке ухнула сова. Джаг нервно прислушался, стараясь услышать шум ветра в кронах деревьев или обрывки разговоров людей, беседовавших у состава. Однако он не услышал ни единого звука, который мог бы его успокоить.

Чувствуя себя крайне неуверенно, Джаг начал кружить вокруг дерева, стараясь найти более удобное место для наблюдения.

Неожиданно раздавшийся треск сухих веток заставил Джага замереть. Он застыл без движения, насторожился и про себя чертыхнулся, проклиная Кавендиша и его рискованные предприятия.

Из темноты вдруг донесся глухой удар, сдавленный хрип, и Джаг, не на шутку встревожившись, пошел в ту сторону, где несколькими минутами раньше исчез Кавендиш.

Наткнувшись на невидимый корень дерева, он с трудом удержался на ногах, чертыхнулся и, подойдя к дереву, за которым прятался Кавендиш, выругался еще раз, увидев его лежащее на земле тело.

Джаг тут же почувствовал, как покрывается гусиной кожей. Шестым чувством он ощутил присутствие чужого человека, приближение грозной опасности. Он обернулся, но было уже слишком поздно. Удавка туго сжала его горло. Джаг качнулся, стараясь устоять на ногах, и взмахнул руками, хватаясь за обвившуюся вокруг шеи веревку. Он хотел было крикнуть, но ни один звук не сорвался с его губ. Широко раскрытым ртом он хватал воздух, но все было напрасно: из горла рвался только глухой хрип, который лишь усугублял удушье.

В глазах у Джага потемнело, и он с ужасом понял, что, если сию же секунду ничего не предпримет, то умрет, задушенный таким же рабом, как и он сам. Подумать только, всего несколько минут тому назад он защищал его, выступая против Кавендиша, а теперь непонятно — жив сейчас разведчик или мертв! Напрягая кожные мышцы шеи, Джаг попытался не дать петле затянуться еще туже, но почувствовал, что его усилия безрезультатны.

Чувствуя, что слабеет, Джаг в отчаянии забросил руки назад и обхватил поясницу своего противника. Сверхчеловеческим усилием он сжал противника, как в настоящих тисках, и вскоре почувствовал, что дышать стало легче, живительный воздух потоком хлынул в измученные легкие.

Противник Джага любыми путями пытался вырваться из тисков, сжимающих его тело. Он потянулся было к глазам Джага, но тот отпустил противника, обернулся к нему с быстротой молнии и мощным крюком в голову уложил его на землю.