Седина в бороду – бес в ребро - Алексей Петрович Морозов

решительно и быстро двигался мужчина средних лет, судя по попыткам которого остановить и выпроводить на улицу столь нагло ведущую себя гражданку, а также по надписи «Охрана» на его форменной куртке, легко можно было догадаться, что это охранник морга. Вслед за Любашей и охранником, в отличие от них, неуверенно, в морг вошла и Ольга Ивановна.

– Гражданка! Гражданка! Вернитесь немедленно! – голос пытавшегося догнать Любашу охранника звучал требовательно и угрожающе. – Сюда не положено!

Любаша резко остановилась, так что страж этого скорбного заведения от неожиданности наткнулся на неё:

– Ну что тебе ещё не понятно! Здесь лежит мой муж! И я, как законная жена, хочу лично убедиться, что он, не дай бог, умер!..

Охранник с удивлением посмотрел на непрошеную гостью:

– Пока ещё живых тут не прописывали… – однако растерянность прошла через секунду, и в его голосе вновь зазвучал металл. – Так что, гражданка, будьте добры очистить помещение!

Любаша быстро достала из сумочки пол-литровую бутылку водки, сунула её растерявшемуся от её резких движений охраннику:

– На! Подавись!

– А-а… ну это другое дело… Только вы тут не долго, гражданка… Ладно?

– Да вали ты! Иди водку жри! А то отниму! – Любаша уже быстро двигалась к столам с покойниками.

– Нет-нет, это я так… Извините… – испуганно пробормотал охранник и с поспешно прижатой к груди бутылкой повернулся к выходу, но тут же, неожиданно для себя, наткнулся на Ольгу Ивановну. – О! А вы тут на каких основаниях?..

Ольга Ивановна показала на бутылку:

– А мы вскладчину…

Охранник, с сомнением посмотрев сначала на бутылку, затем – на Ольгу Ивановну, недовольно и решительно озвучил итог недолгих размышлений:

– На такой тариф я не согласен!..

Женщина тут же ухватилась за бутылку и попыталась вырвать её из рук нового обладателя ценной жидкости:

– Что ж, отдай тогда!..

Охранник грубо выдернул бутылку и поспешно пробурчал:

– Ну ладно, сегодня льготный тариф!.. – Быстро удаляясь из морга, он тщательно и плотно прикрыл за собой дверь.

Тем временем Любаша подошла к покойнику, лежащему на крайнем слева столе, приподняла простыню над его головой, отпрянула с отвращением:

– Фу! Алкоголичка какая-то! Вся синяя… – нерешительно огляделась. – Ну, значит, справа… – подошла к крайнему справа покойнику, отвернула простыню. – Молодой-то какой… Ну вылитый наркоман… Ну да, исколот весь… – посмотрела на средний стол. – Должно быть, здесь… – откинула простыню и тут же, опустившись на колени у головы покойника, стала издавать воющие рыдания. – Ой Димочка, мой родимый! На кого ж ты меня оставил!.. Я же люблю тебя больше жизни!.. Как я теперь буду без тебя?!.. Я теперь тоже умру!..

В конце причитаний Любаши Дмитрий приподнялся и сел, свесив ноги со стола, недовольно посмотрел на неё:

– С голоду, что ли?.. Я ж тебя нафаршировал миллионами, как утку яблоками!..

Девушка не увидела, что Дмитрий теперь уже сидит на столе, и продолжала стоять на коленях, громко рыдая и воздевая руки к столу, на котором только что он лежал:

– Ой, родной мой! Я же никого так не любила, как тебя!

Дмитрий удовлетворённо почесал темечко:

– Ну да, конкурс чековых книжек выиграл я…

– Прости меня, стерву проклятую, Димочка! – продолжала стенать девушка. – Я ведь хотела отравить эту ненавистную соперницу мою, а торт съел, оказывается, ты!.. Я же не знала, что так случится! Ты же не любишь сладкое!

Стоящая рядом с дочерью Ольга Ивановна протяжно вздохнула:

– И меня прости, Дима, я не догадалась о её намерении…

Дмитрий округлившимися глазами сначала уставился на Любашу, затем – на Ольгу Ивановну:

– О боже, спаси и сохрани! – закричал он, потрясённый услышанными признаниями. – Помоги мне, всемилостивейший!..

Любаша и Ольга Ивановна никак не отреагировали на крик Дмитрия, а рядом с его столом, с противоположной, обращённой к дальней затемнённой стене стороны стола, из темноты, тут же выступил на свет седовласый мужчина в белом балахоне до пят и со светящимся нимбом над головой. В руках у него был крест.

– Ты звал меня, сын мой?..

Дмитрий обернулся назад, оторопело посмотрел на мужчину:

– Не понял… Ты… кто?..

– Ну так, Бог же… Ты ведь звал меня… Спасти и сохранить просил…

Дмитрий встал со стола и, обнаружив свою наготу, мгновенно сдёрнул со стола простыню и обернулся ею, после чего обошёл вокруг непонятного и странного мужчины и осмотрел его с интересом:

– Погоди-погоди, какой Бог?.. Бога же никто и никогда не видел! Хотя все говорят, что он есть… – ещё раз внимательно взглянул на мужчину. – И ты хочешь сказать, что я первый человек на земле, который увидел Бога?..

– Ну почему же, первый. Уже многие видели…

– Не-е-т, минуточку! – завёлся Дмитрий. – Я человек грамотный! Книжки читаю! В театр, опять же, хожу!.. – обернулся и неприязненно поглядел на Любашу. – В отличие от некоторых… Но ни разу никто и нигде не заикнулся даже, что видел бога живьем!..

– Что значит – живьём?.. – в голосе Бога обозначилась обида.

– Ох, прости, если обидел! – Дмитрий, хоть и не верил, что рядом с ним стоял сам Бог, тем не менее, почему-то почувствовал себя виноватым.

А Любаша в течение всего разговора Бога с Дмитрием продолжала что-то несвязно бормотать и вскрикивать, то воздевая руки к небу, то заламывая их на груди, и глядеть на то место, где только что лежал Дмитрий, совершенно не обращая внимания на Бога и двигающегося около него как живого Дмитрия.

Ольга Ивановна стояла в небольшом отдалении от Любаши и тоже, периодически поднося платочек к глазам, смотрела на стол Дмитрия и не замечала его и Бога.

– Да ладно, ничего, – откликнулся на извинение Дмитрия Бог. – Я не обижаюсь. Все поначалу тоже удивляются… и не верят… Ты же новичок…

– Нет, ну я всё-таки не понял: ты Бог… или не Бог?.. – неуверенно вновь озвучил свои сомнения Дмитрий.

– Ну конечно, Бог! Ты всё-таки туповат, Дмитрий. Мог бы уже и догадаться, почему ты меня сейчас видишь… В «Что? Где? Когда?» таких не берут…

– Ну это само собой… – тут же согласился Дмитрий. – Ольга Ивановна тоже намекала… Но почему же я тебя сейчас вижу, а раньше не видел? Не врублюсь что-то…

– Тупой всё-таки… – с огорчением вздохнул Бог. – Вот почему ты целый год не мог понять, что вот этой дамочке, – показал он на Любашу, – от тебя нужны только деньги, и ничего более…

– У-у, ты и это знаешь?.. Похоже, что Бог… Ну а почему же тогда…

– Поскольку случай клинический, – перебил Бог, – объясняю… ты меня видишь сейчас потому, что ты – это не ты…

Дмитрий ощупал своё тело и растерянно