Поместье Лок-Даун - Бет Коуэн-Эрскин

леди Инверкиллен. – Почему ни на кого нельзя положиться в трудные времена? – Тяжело вздохнув, она словно обмякла всем телом. – Что ж… Оставьте там поднос. Я сама оденусь. – Она повернулась и пошла в ванную.

– Слушаюсь, миледи. – Миссис Макбейн поклонилась и, покинув комнату, вздохнула с облегчением. Не так уж и страшно, как она боялась. Вот будь это Белла… От этой мысли экономка содрогнулась. У черной лестницы ее внимание привлекло шуршание ткани. Она резко обернулась и увидела в коридоре мисс Максвелл. Лицо у той было пепельное.

– Где вы ходите? – в гневе зашипела на нее миссис Макбейн. – Мне пришлось самой отнести завтрак ее светлости. Причем с опозданием. Я объяснила, что вы приболели, так что не попадайтесь ей на глаза, а то получится, будто я солгала. Она сама налила себе ванну и сама оденется сегодня утром, но, право, мисс Максвелл, хоть вы мне и не подчиняетесь, ваше поведение неприемлемо.

У Максвелл хватило совести изобразить раскаяние. Миссис Макбейн уже собралась было идти дальше, как та едва слышно прошептала:

– Я знаю. Спасибо, миссис Макбейн, что помогли мне. Я вам очень признательна.

Миссис Макбейн отметила, что на Максвелл лица нет. Повернувшись к камеристке, она впервые внимательно посмотрела на нее. Волосы растрепаны, платье помято. Должно быть, Максвелл спала прямо в одежде, хотя Мейзи говорила, что камеристки не было в комнате, когда она к ней постучалась. Очень странно.

– Что с вами, Флора? Вам нездоровится? – искренне встревожилась миссис Макбейн. – Эта болезнь, что всех косит…

– Я здорова. Просто немного не в себе. Лорд Инверкиллен… Сначала няня Маккензи, теперь он. Из моих знакомых еще никто не умирал. То есть из близких знакомых. Не то чтобы они были близкими… ну вы понимаете. Просто я… просто… все это очень печально.

– Печально? – Миссис Макбейн наградила ее суровым взглядом. – Господи, ну-ка возьмите себя в руки и принимайтесь за работу. Из-за вас мы все сегодня утром оказались в весьма затруднительном положении. Если б так поступила одна из моих горничных, я бы мигом выставила ее на улицу искать новую работу. Вам повезло, что ее светлость была лишь немного раздосадована. Так, давайте-ка приведите себя в порядок. Через полчаса вы должны быть во вдовьем доме. В таком состоянии, как сейчас, разве вы сможете одевать леди Джорджину?

Максвелл поплелась прочь, а миссис Макбейн задумалась об их разговоре. Было видно, что камеристка расстроена, глубоко расстроена. С чего бы это? Смерть няни для всех стала потрясением, но никто из них особо близок с ней не был. Максвелл так сильно переживает, будто умерла ее светлость. Очень странно. Но миссис Макбейн недосуг было беспокоиться об этом. Она скользнула за обитую зеленым сукном дверь и направилась в кухню с твердым намерением проследить, чтобы утром больше не было никаких неприятностей.

Позавтракав, Белла нетерпеливо ждала, когда камеристка Констанции придет и поможет ей одеться. Личной служанки она не имела, и ее это всегда уязвляло. Какой смысл принадлежать к аристократии, если у тебя нет своей горничной? Из года в год она просила для себя камеристку и каждый раз получала отказ.

Констанция, войдя в их семью, привела с собой свою доверенную служанку, и Белле нехотя позволили тоже пользоваться ее услугами. Ей пришлось смириться с тем, что она находится на положении второй после жены брата. Констанции первой приносили поднос с завтраком. Констанция первой принимала ванну и одевалась. Позднее, выйдя замуж, Белла понадеялась, что теперь-то уж ей точно выделят личную служанку. Но миновала неделя после медового месяца, а камеристка так и не появилась, и она поняла, что у нее с Констанцией по-прежнему будет одна горничная на двоих. Белла кипела от негодования. Это унизительно, возмущалась она. Замужней даме полагается своя камеристка. Уж на служанку-то деньги найти можно. Рабочие руки стоят дешево.

Белла неделями ругалась с отцом по этому поводу. Хью, ее новоявленный супруг, лишь безвольно стоял рядом. Будучи вторым сыном в семье, он не имел финансовых средств, чтобы потакать прихотям супруги. Замуж она вышла за того, кого выбрали для нее родители, рассуждала Белла. Родила детей, как от нее требовалось. Свой долг она исполнила и взамен хотела получить то, что полагалось ей по праву, – камеристку. Это же сущий пустяк. Когда отец сказал свое последнее слово, Белла поняла – разговор окончен, но обида осталась. Потом наконец книги Хью стали распродаваться, у них появились свои деньги, и Белла принялась искать камеристку, радуясь, что ее работу оплатит муж. Но отец, прослышав про намерения дочери, вызвал ее в географический зал. А вызов в географический зал не сулил ничего хорошего. Споры между ними не утихали почти неделю. Граф ни за что не хотел уступать желанию дочери. Не объясняя причины, он заявил: пока Белла живет в родовом поместье, она будет пользоваться услугами камеристки Констанции. Белла с месяц бунтовала и с тех пор отношения с отцом так и не наладила.

Потом объявили о скорой женитьбе Фергюса, и Беллу стала занимать одна мысль: как убедить отца в том, что ей необходима собственная камеристка. Она ни за что не допустит, чтобы ее обслуживали третьей, после Евы. Пропустить вперед себя дочь торговца? Называйте ее «леди Евой» сколько угодно, только вот титул у нее купленный. Нет, больше подобного унижения она не потерпит. В своем собственном доме она будет первой, даже если ради этого придется продать собственного ребенка.

Однако события минувшего вечера все изменили. Отец умер и возражать теперь не мог. А Ангус не посмеет ей отказать, рассудила Белла. Напевая себе под нос, она села за письменный стол и принялась составлять объявление. Утренняя ванна подождет.

Ближе к обеду в Лок-Даун прибыл его преподобие Малькольм Дуглас, викарий церкви Сент-Эндрю на озере Лок. По его словам, он пришел выразить соболезнования и узнать, не нужна ли помощь. Хадсон проводил его в библиотеку и, не зная пока, кто теперь глава дома, отправился докладывать о визитере Ангусу и леди Инверкиллен.

Преподобный Дуглас, упитанный мужчина лет пятидесяти пяти, вкусную еду любил больше, чем Господа. Тем не менее викарий он был хороший, и в городке его уважали. Проповеди он читал короткие и дельные. В своей церкви учредил такое мероприятие, как песнопения с коктейлями, которое проводилось каждое лето, чтобы собрать средства для местного сиротского приюта. Он слыл ярым болельщиком местной команды по керлингу, пятикратного чемпиона графства. И еще был известен тем, что имел привычку наведываться к прихожанам перед самым обедом. При этом он неизменно изображал