Нескончаемый белый свет - Александр Сергеевич Пелевин

сломать,

Превратилось бы в детскую шалость,

Потому что оно прямо здесь,

Всё вот это бездонное нечто,

Эта чёрная пыльная взвесь,

Где беспамятно, страшно и вечно,

Потому что прослойка тонка,

Между «здесь» и «нигде» нет границы,

Не придумано нам языка,

Чтобы плакать, орать и молиться.

Не гори, не гори, кошкин дом,

Не звените, дин-дон, колокольцы.

Станет каждый летучим котом

Под звенящим серебряным солнцем.

Март 2018 г.

«Рыба, которая съела саму себя…»

Рыба, которая съела саму себя,

Чёрный уродливый глубоководный зверь,

Дёргаясь и плавниками по дну скребя,

Рыбой была, и плавала, а теперь

Рыба становится плесенью, илом, льдом,

Золотом, глиной, железом, огнём, травой,

Лесом и деревом в нём, и листвой на нём,

Морем, в котором плывёт, и самой водой,

Городом, снегом и тьмой, фонарём во тьме,

Поездом, утром, билетом в один конец,

Парком, тропинкой, больным не в своём уме,

Сказкой, которую в детстве читал отец,

Мокрым асфальтом и звуком шагов в ночи,

Мыслями, буквами, музыкой вдалеке,

Холодом, фразой «Пожалуйста, помолчи»,

Белой стеной, телефоном в твоей руке,

Ветром, дождём, электричеством в проводах,

Пулей, ножом, облаками над этим всем,

Паникой, перерастающей в липкий страх,

Смертью, твоими глазами, нулём, ничем,

Солнцем и отблеском зарева на окне,

Севером, западом, летом, зимой, весной,

Памятью, словом, молитвой, частицей «не»,

Сном, невозможностью, светом,

самой собой.

Март 2018 г.

«Они придут из красного рассвета…»

Они придут из красного рассвета,

Из жадной необузданной весны,

Из этого непознанного где-то,

Где для живых придумывают сны.

Они придут с глазами цвета стали,

Пошутят, мол, когда ещё придём.

Расскажут, что однажды их забрали

Балтийский лёд

И волжский чернозём.

Они придут из страха и тревоги,

Из сорок первой гибельной зимы,

И скажут: «Мы живые. Мы не боги.

Смотрите: вы такие же, как мы.

И этот блеск, расплывчатый и зыбкий,

И этот свет, в который мы уйдём,

Останется в сияющей улыбке

На дедовском альбоме фронтовом».

Апрель 2018 г.

«Бежит человек и падает…»

Бежит человек и падает.

Следом другой человек бежит и падает.

Третий бежит человек и падает тоже.

Бежит человек, говорит: «Скоро и я упаду.

Страшно-то как, не хочется падать, Боже,

Я в неизбежности, в чёрном кошмаре, в аду, в бреду,

Дай мне упасть не больно, просто чтобы уснуть,

Страшно не видеть, что будет потом, за чертой, вовне,

Вдруг там вообще ничего, пустота, ледяная муть,

Будто бы я в земле и земля во мне».

Бог, разумеется, не отвечает.

Бог – это то, почему он ещё бежит,

Бог – это то, почему всё равно, несмотря ни на что, бежит,

Бог – это он, и мысли его, и слова, и страх,

Грязные руки его

И винтовка в его руках,

И каска его – смешная, не по размеру,

И грубая ткань шинели, и сапоги,

Бог превращается в ярость, в атаку, в веру

В то, что сегодня, хотя бы сегодня

Его не убьют враги.

«Бежит человек и падает…»

Бежит человек и падает,

Падает и затыкает телом своим дыру.

Чёрную, злую дыру, из которой брызжет

Едкая погань, проклятие бытия,

Падает, думает: «Господи, дай им выжить».

Падает, думает: «Господи, это я».

______________________________

И говорит голосом не своим,

Голосом тех, кто бежал и упал тогда:

«Я превращаюсь в безмолвие, в чёрный дым,

Я – это дерево, горы, огонь, вода,

Я прорастаю сквозь гибельный чёрный смрад

Млечным путём и россыпью белых звёзд,

Я обратился в сияющий вешний сад,

Алой гвоздикой в петлице твоей пророс».

______________________________

Вот он идёт из вечности, из покоя,

Он, повидавший неведомые края.

Вот он идёт

И ещё говорит такое:

Будешь бежать и падать —

Скажешь Ему:

«Господи, это я».

9 мая 2018 г.

«Девятый путь. Челябинск-Петербург…»

Девятый путь. Челябинск-Петербург.

Шумит перрон, сверкая и чернея.

Осталось семь минут, и ветер вдруг

Мешает закурить, давай скорее,

Под стук копыт чугунного коня,

Под тихий перезвон в стакане чая

Из чёрной ночи в белую меня

Сегодня унесут, во сне качая.

Вдавил окурок в мокрую плиту

И кашляю (забыл сходить в аптеку),

И вглядываюсь в блеск и черноту

С платформы, будто с набережной в реку,

Нырнуть бы, но иду, иду опять

На ржавый запах дымного железа,

Я так устал, сегодня надо спать,

Вот полка, на которую залезу,

Вот поезд, вот вагон и вот окно,

И вот моя огромная усталость,

И сказочно, и страшно, и темно,

И я вернусь, а что ещё осталось,

И голос разноцветного огня

Расходится в дрожащем ритме эхом,

И проводница смотрит сквозь меня,

Как будто я давно уже приехал.

Июнь 2018 г.

«Кофе с привкусом картона…»

Кофе с привкусом картона —

«Осторожно, горячо».

На вокзале, у вагона

Переплюнь через плечо.

Новый день, чужие лица,

В летний