Дыхание песков - Вайолет Винспиер

Жанна улыбнулась своей неожиданной безрассудной смелости. Она чувствовала себя бунтовщицей. Долой жизненный девиз довольствоваться малым! Раз терпение и смирение больше не в цене, она объявляет им войну. Пусть кто-нибудь еще попробует унизить ее, назвав ничтожеством или серенькой мышкой, не способной бороться за себя!

— Может быть, вы глянете на эту визитную карточку, миссис Нойес, пока я соберу вещи?

Милдред еще сильнее побагровела от гнева:

— Вот уж не предполагала, что ты окажешься такой сквернавкой! — сдавленно просипела она. — Видно, и в самом деле подцепила какого-нибудь дурачка — не знаю только, чем ты могла его прельстить. Будь уверена, ваш роман быстро закончится, и придется тебе переходить на свои хлеба. Но не вздумай тогда обращаться ко мне. Впрочем, я скоро уезжаю с Лазурного берега, так что тебе поневоле останется пойти на панель.

Милдред говорила с таким злобным самодовольством, что Жанне захотелось отплатить ей той же монетой. «Ни за какие блага в мире не вернусь на прежнее место!» — подумала девушка. Писательница, похоже, хотела просто припугнуть свою мышку секретаршу, ничуть не сомневаясь, что та сразу же пойдет на попятную. Нет, никогда! Жанна снова вспомнила все унижения. Что угодно, только бы не видеть этого злобного лица, не находиться больше в обществе этой самонадеянной толстухи!

— Совершенно случайно, миссис Нойес, мне предложили работу в другой стране, так что я тоже скоро уеду отсюда. Ваши подозрения просто оскорбительны, я совершенно чиста, — Жанна вздернула подбородок. — Еще раз выражаю сожаление, что без спросу взяла накидку, — это было глупо, однако я получила хороший урок… Никогда больше не стану рассчитывать ни на чью снисходительность. С детства не зная доброты и ласки, я все же надеялась когда-нибудь заслужить их, но теперь понимаю, что это — мираж. Все вокруг живут только для себя. В наши дни процветает лишь эгоизм, вот и я решила жить так же. С этого момента пусть хоть один человек посмеет посягнуть на мое — буду кусаться и царапаться.

— Ты? — Милдред пронзительно расхохоталась. — Да тебе на роду написано во всем проигрывать, Смит. Ты только и умеешь, что стучать на машинке. У тебя нет ни красоты, ни обаяния — ничего соблазнительного. Если не веришь, сравни себя с другими девушками на Лазурном берегу. — Милдред смерила взглядом мальчишескую фигурку Жанны. — Мужчины любят девушек с живым характером и выпуклостями в нужных местах. Им нравится, когда с ними кокетничают, флиртуют, а ты вечно робеешь и дичишься. Держу пари, в твоей новой работе веселья не больше, чем в ненастном понедельнике. Снова к машинке, а, Смит?

Жанне очень хотелось уколоть хозяйку тем, что ее новая «работа» не имеет ничего общего с машинописью, но, поразмыслив, она решила молчать: разумнее будет держать Милдред Нойес в неведении. С той запросто станется сунуть нос в чужие дела.

— Считайте, что так, если я больше ни на что не гожусь.

Разгневанная Милдред пулей вылетела из спальни, а Жанна повернулась на каблуках и принялась укладывать вещи в свой единственный чемодан. Сначала нужно спуститься к портье и снять на ночь самую дешевую комнату. Утром она узнает, в каком номере остановился дон Рауль, и сообщит ему, что изменила свое решение. А если и он уже передумал и больше не хочет, чтобы она ехала с ним в Марокко, тогда придется искать работу секретарши. Может, набраться смелости и поискать место служащей в каком-нибудь здешнем отеле? В любом случае где-нибудь, хотя бы на кухне, всегда найдется работа для Жанны Смит, безымянной сироты, нареченной так директором приюта в Эссексе.

Жанна сняла серебристое платье и надела свою обычную одежду, потом провела расческой по волосам, защелкнула замки чемодана и вышла в гостиную. Дверь в спальню Милдред была плотно закрыта — последний упрек вместо прощания.

Жанна пожала плечами и покинула номер, ничуть не жалея о потерянной работе. Конечно, немного неудобно, когда тебя в час ночи выгоняют из дому, но в отеле не откажут же ей в ночлеге.

Портье за конторкой с подозрением посмотрел на нее.

— Все занято, — холодно произнес он. — Разобраны даже самые дешевые комнаты, мисс. Сезон, сами понимаете.

Портье работал по ночам и ни разу не видел Жанну. Ей пришлось сказать ему, что она живет в этом отеле, и долго объяснять сложную ситуацию, в которую она попала.

Сочувствия на лице портье не прибавилось.

— Большая часть заказанных номеров заранее оплачена, так что, боюсь, ничем не смогу вам помочь.

— А нельзя ли мне провести ночь в холле? Я не доставлю никакого беспокойства.

— Это запрещено, мисс. Не разрешается никого пускать сюда на ночь. Мне очень жаль. — Он развел руками, явно не испытывая ни малейшей симпатии к девушке, уволенной одной из самых богатых клиенток отеля. Как всегда: кто богат — тот и прав. Жанна оказалась в числе изгоев, утративших милость сильных мира сего. Ей оставалось выйти на улицу и попытаться найти пристанище где-нибудь в другом месте. Но ведь уже поздно, подумала она, отели, должно быть, все заполнены, а перспектива провести ночь на скамейке — малопривлекательна.

Жанна стояла у стойки, размышляя и колеблясь. В это время портье отвернулся, чтобы ответить на телефонный звонок. Тогда, подчиняясь инстинктивному порыву, Жанна схватила регистрационную книгу и принялась просматривать фамилии постояльцев. Почти сразу же ей в глаза бросилось знакомое имя, и, не дожидаясь, пока портье повернется обратно, она торопливо скользнула на лестницу и бегом устремилась на третий этаж.

Конечно, это безумие, но ей больше не к кому обратиться. Жанна нажала кнопку звонка на двери апартаментов дона Рауля и, полуживая от волнения приготовилась увидеть его. Прошло несколько минут… Она заставила себя позвонить снова.

В устланном коврами коридоре царила тишина. Только из сада раздавалось отдаленное стрекотание цикад. Господи, до чего же неприятное положение! И все-таки лучше обратиться к внушающему страх испанцу, чем возвратиться к Милдред Нойес. Что угодно, лишь бы не дать повод этой женщине торжествовать, не видеть ее ликующего лица.

Дверь неожиданно распахнулась, и перед Жанной предстал дон Рауль, облаченный в темный шелковый халат, с растрепанными после сна волосами, удивленно глядя на дрожащую всем телом девушку.

При виде чемодана брови его поднялись еще выше.

— Вы что же, уезжаете и выбрали именно этот час, чтобы сказать мне последнее прости?

— Милдред прогнала меня, — выпалила Жанна, — а у портье не нашлось свободной комнаты. Я — я не знаю, что делать. Уже поздно, а бродить по улицам страшно.