Костры иллюзий - Евгения Михайлова

class="p1">Сергей удовлетворенно вздохнул, вытащил из карманов куртки несколько бутылок пива и поставил их на столик в прихожей.

– Для такой красивой женщины ты слишком милый человек, – заключил он. – А вместе это уже идеальный собеседник и собутыльник. Пошли в кухню, изложу, что получится.

Они устроились за кухонным столом. Виктория сначала хотела закрыть окно, в которое из темноты летели на свет белые лепестки нежного, мгновенно умирающего снега, но передумала. Просто закуталась в плед. И не от холода, она никогда не мерзла. То был озноб человека, который решился переступить границу своего незнания, то есть остатков иллюзий и спасительного душевного комфорта. Но какой уж тут комфорт, в принципе. И да: знать – это сложнее, но достойнее и в результате полезнее. Самое тупое в непростой ситуации – путаться в собственном непонимании и биться лбом в закрытые двери, за которыми есть ответы.

– Не волнуйся ты так, – умиротворенно произнес Сергей. – Это не больно. Изложу очень коротко и сухо, без деталей и конкретных имен. Слишком полная информация тебе только навредит. Она и для следствия еще во многом недоступна.

– Без деталей – понятно, – согласилась Вика. – А почему без имен?

– Чтобы крепче спать. В этой истории за каждым именем – шлейф событий, скандалов и самых убийственных фактов в ранге слухов. Просто тут такие люди – они над любым законом, контролем и следствием. Ну, ты поняла. Не то чтобы я тебе не доверял, наоборот. Но ты же спать и есть не сможешь: начнешь искать в сети продолжение информации. И будешь находить ее в количестве, несовместимом с адекватным восприятием чего-либо. Рыть, копать, просеивать чужие жизни, вскрывать тайны – занятие не для дилетантов. Не для тех, у кого тонкая кожа и слишком близко нервы. Тем более когда рядом уже есть такая копалка, как я. Обожаю грязную работу. Берегу, как могу, своих клиентов. Итак.

Существуют две личности. Назовем одну из них Икс, другую Игрек. Они очень похожи. В равной степени богатые, влиятельные, ненасытные и преступно ориентированные. Они обречены на сотрудничество во славу коррупции. Даже дружат домами. Они знают друг о друге все. Они до поры опора друг для друга, как дети одного отца – криминала. Но наступает момент, когда алчность и агрессия хищников становятся критичными настолько, что они начинают жрать друг друга. Становятся конкурентами и врагами. Самые простые, примитивные и быстрые ходы в подобной схватке – это заказные убийства, которых никто не собирается раскрывать по понятным причинам. Приговоры мафии осуществляют в глухой темноте. Но бывают и другие решения. Более коварные и даже «интеллектуальные», что ли. Скажем, Игрека не устраивает собственная репутация тупого мочилы, ему не нужна быстрая и всем понятная смерть врага. Его ноющая душа требует длительного и мучительного публичного разоблачения клятого бывшего соратника. Уничтожение репутации, которая построена, как у них у всех, впрочем, на чистейшей лжи, на блестках купленных славы, наград и прочей мишуры. И никто не знает так много, как Игрек, о дутом авторитете Икса, о самых поганых его делах и тайнах. И есть у Игрека «элитные» советчики, знатоки пиара с отрицательным, даже истребляющим знаком. Рождается идея о кинокомпромате запредельного уровня. О шедевре разоблачения, когда объект выворачивают наизнанку и рассматривают, изучают каждый фрагмент его преступного организма. И любому его криминальному «подвигу» находят сотни совершенно достоверных, неопровержимых доказательств. Покупают самых осведомленных свидетелей. Очень часто это бывают обиженные, недокормленные жены и дети. То есть кинематографический результат становится чудовищным хитом, который летит по свету, уничтожая на своем пути все, что было жизнью, судьбой и возможностями объекта Икс.

Вот с таким заказом представитель Игрека обратился к режиссеру Варламову, который, вероятно, числится в списке лояльных и надежных людей для определенного круга, и ему доверили найти уникального исполнителя, который бы поработал на интересе и вдохновении, а не тупо лепил бы кондовый компромат за бабки. Результат ты знаешь. Раньше он был известен только Никитину, а теперь и следствию. Игорь Варламов предложил такую работу режиссеру и оператору Серову, тот согласился. И сделал, судя по последующим событиям. Просто выбрал для своего творения другое решение, масштаб и свой особый путь.

Сергей встал, долго курил у окна, пока Виктория не произнесла:

– Скажи одно. Ты допускаешь, что они убили Лешу, который отказался отдавать им свою работу?

– Данный исход в такой связи представляется нелогичным, пока мы не узнаем, что они нашли материалы. Получается, что Алексей нужен заказчикам живым. Но бывают любые, даже невозможные совпадения. Вряд ли я тебя успокоил, Вика, может, наоборот. Вывод один: надо искать. И мы делаем это. Даже сейчас мои айтишники и ребята Земцова идут уже по конкретным следам, спасибо Никитину. А он так хочет вернуть живым и невредимым своего гениального режиссера и внезапного друга, так переживает за него, что я боюсь, как бы он не поспешил, не сорвался и не нашел киллеров и для Икса, и для Игрека. Мы, конечно, болеем за обе команды. О чем ты думаешь, Вика?

– О другом. Со стороны кому-то может показаться, что такие рискованные поступки, как создание острого разоблачительного фильма о преступнике и борьба за то, чтобы готовая работа не попала в руки другого преступника, – это поведение очень смелого, решительного, уверенного в себе человека. И только я знаю Лешу, как никто. Я столько лет знаю, чувствую, переживаю его человеческую беспомощность, его почти детскую наивность с верой в справедливость, которая приходит лишь сама собой, когда он хорошо себя ведет. Его зависимость от доброты других людей, его робкую любовь, в праве на которую он себе умудрился отказать… Я к тому, что в этой чудовищной, рискованной, реально смертельной затее Леша – единственный человек, который не ведает, что творит. Он просто хочет делать все как надо, как велит совесть. И он никогда не перечит своему таланту, на костре которого и горит всю жизнь. Как он может бояться смерти, если не знает, что такое нормальная жизнь? Мне страшно, что наш сын Ваня – такой же. Не знаю, что с этим делать. Но мне и в случае Вани кажутся пленительными качества Алексея. Такие милые и опасные в этом озверелом мире черты.

Прощаясь, Кольцов погладил Вику по голове, как уставшего ребенка.

– Я надеюсь, что все будет хорошо или, по крайней мере, не так плохо, как можно допустить. И еще. Я не знаю более отважных и упрямых людей, чем те, которые являются беспомощными и наивными, по мнению всего остального света. Без таких людей человечество уже