Жена воина, или Любовь на выживание - Елена Звездная

А никакая! Дур нет! В юности как никогда ценишь свою внешность! Я это точно знаю, сама недавно подростковую зацикленность на многочасовом разглядывании себя в зеркале прошла. И это я, растущая в условиях постоянной занятости, про Мику и говорить нечего, там было куда веселее: «А мне такой хвостик идет? А как тебе цвет ресниц? А с зелеными глазами я краше, да?» О да, в юности мы любим себя. Любим настолько сильно, что вряд ли согласились бы ради каких-то навязанных идеалов на пожизненное уродство и проживание во тьме подземелий.

И я поднимаю голову и с тяжелым сердцем оглядываю сотни надписей… цветочков, бабочек, звездочек.

И понимаю страшное, то, о чем, несомненно, знают тени — себя-то девчонки любят, но забывают обо всем, когда влюбляются! Обо всем. Включая себя. И молоденькая эйтна, как мотылек на свет огня, летит к воину, чтобы сгореть в пламени мутации!

И сгорает! Достаточно вспомнить бабушку.

Тихий стон. Мой. Потому что мои мысли бегут дальше, и я вспоминаю, что чем сильнее воин, тем опаснее мутация. А кто может быть сильнее правящего клана?! Никто! И перед глазами вновь мелькает тот день в Шоданаре. День, когда я встретила Эрана. И то ощущение, что накрыло с головой, — ошеломляющее, сбивающее с ног, лишающее разума желание.

Желание, не любовь.

Впрочем, любовь слишком эфемерное понятие, чувство, на которое повлиять сложно, а вот с желанием все проще. Сделать так, чтобы будущая эйтна увидела всего одного воина, единственного, теоретически не сложно. И если припомнить, мне в тот день все виделось размытым, неярким, нечетким — кроме синеглазого воина. Я видела только его, я дышала только им, я с ума по нему сходила. Сразу, мгновенно, с первого взгляда! И это я, кадет S-класса, более чем способная держать себя в руках.

Кстати, я же сдержалась. Я даже рассуждать была способна и не бросилась на него с ходу. А как же девчонки? Девочки, у которых не было приказа от матери и чувства отвращения к самой себе из-за необходимости переспать с первым встречным. Они ведь не раздумывая бросались в объятия страсти, а дальше мутация. Вторая. И это если беременность не наступала с первого раза, а если наступала, что тогда? Девять месяцев ожидания неизбежного. Роды. Боль. И тень, захватывающая власть в твоем собственном теле?

Уроды! Просто уроды! Но схема ясна, и возникает вопрос — что же пошло не так в истории бабушки и дедушки? И вспомнила — дедушка не хотел детей, не хотел и берег свою любимую. Берег до последнего. И тогда эйтны попытались провести ритуал, чтобы добиться желаемого, но дед и тут помешал им и забрал бабушку из подземелья. Сколько лет они жили вместе? Надо бы выяснить у Аравана, но брат говорил, что много. А после бабушка решила, что дети важнее, и родила. Что с ней случилось дальше, я видела.

Уродские тени!

Проклятые уродские тени! Хуже викрианских глистов и сбоя в гипердвижке!

— Грр… — Икас лизнул мое лицо, видимо, окончательно встревоженный моим поведением.

— Все хорошо, шерстюсик, — тихо ответила я.

И поняла, что сейчас следует сосредоточиться на своей основной проблеме. Итак — Эран и мои чувства к нему. В том, что желание во мне вызвали искусственно, уже даже не сомневалась. Сейчас я отчетливо понимала — так реагировать на мужчину нонсенс! Слишком нетипично для меня. Потому что я не такая. Я ведь даже в ситуации с Эдвардом Дрейгом, тем самым, в которого была влюблена с двенадцати лет, так себя не вела. С Эраном было иначе. Все иначе. У меня словно включилось тоннельное зрение, и все, что я оказалась способна видеть, — светловолосый воин, на которого лавиной среагировали все мои гормоны… А мои ли это были гормоны?!

Правда, в ситуации со мной имелся маленький просчет — я была готова уйти. Эран обидел предположением, что подобным же образом я могу среагировать на другого из Аэ, и я ушла. Горжусь собой, серьезно. Хоть чем-то…

Но, несмотря на пришедшее осознание, я бы солгала самой себе, если бы сказала, что чувствую к Эрану только желание.

Мне вдруг повторно стало плохо. Потому что каленым железом в памяти вспыхнула реплика синеглазого: «Киран, если ты чувствуешь ко мне только желание и ничего больше, я не буду тебя удерживать». Так, получается, Эран знает!

Я застонала повторно.

Эран знает. Знает про то, что влечение молоденьких будущих эйтн создается искусственно. Он знает! Не в этом ли причина, что повелитель Иристана изначально отказался от дочери хассара Айгора? И тогда совершенно понятной становится его фраза. И он бы отпустил, действительно отпустил, не скажи я правду о своих чувствах. И я его понимаю — кому приятно полюбить того, кто не то что даже не любит, но и хочет не по собственному желанию. Интересно, а воины знали, что влюбленные в них девушки эйтны?

Погладив мордочку Икаса, я поднялась, перестроила сейр на режим съемки, чтобы сохранить и расшифровать. Нет, в принципе, все понятно, и все же много доказательств не бывает, а я хочу разобраться в ситуации.

Спускаюсь ниже, еще примерно через три тысячи шагов начинается легкое головокружение. Остановилась, глянула на Икаса — Снежная смерть признаков беспокойства не проявлял. Сделала глубокий вдох — тоже ничего странного не ощутила, разве что с кислородом тут было туго, но оно и неудивительно — подземелье. А надписи закончились еще полторы тысячи шагов назад, и сейчас имелся только тоннель — серый, темный, грустный.

Спустя еще восемьсот шестнадцать шагов мы уткнулись в перекресток — тоннель разделился на три хода. Усилив свет, я присмотрелась к ходам — уходящий вправо использовался часто, местами блестел даже, стертый многочисленными ногами, средний тоже использовался нередко, но казался более заброшенным — а вот в левый никто не ходил. Вообще.

— Пошли налево, Икасик, — со смешком предложила.

Шерстюсик против выбранного направления не возражал, так что мы пошли налево и почти сразу пожалели, особенно Икас — здесь все было покрыто мхом. И ладно я, я в обуви, а вот зверю шагать было заметно неприятно.

Шли долго, шагов четыре тысячи пятьсот пятьдесят — четыре тысячи пятьсот девяносто, точнее сказать не могу, так как несколько раз поскальзывалась, отсюда и неточности в подсчетах. По всему выходило, что я уже три с половиной часа нахожусь в подземелье — не слабо. Откровенно злюсь на себя за отсутствие воды и еды, все же не на поверхности, где проблема решается быстро, должна была бы подумать. Обязана просто. И если не о себе, я-то протяну, то хотя бы об Икасе. Успокаивало лишь одно — в любом случае в течение суток смогу вернуться.

В следующее мгновение я так уже не думала! Потому что впереди обнаружился сидящий у стены скелет! Даже уже не труп, а высохшие, обтянутые кожей кости. Я присела рядом на корточки, запретив Икасу приближаться, усилила свет, осмотрела тело. Видимых повреждений нет, никаких. Истлевшая одежда целая, лицо чуть тронутое мутацией, рядом с левой рукой чашка…