Военная кафедра академии - Анатолий Фёдорович Мазур

сходки – сбора колоны от ВМедА им. С.М. Кирова, у Гренадёрского моста. Отметился у старшего академической колоны и «по английски» ушёл в учебно-лабораторный корпус (УЛК) – работать на кафедре. На день Победы работа была взята на дом – время жмёт. Это всё подтверждение того, что в период адъюнктуры понятия периодов, дней и часов труда и отдыха относительны.

Однако, дело дошло до подготовки к предзащите. Всё было готово, и я просил назначить предзащиту на 20 мая. И вдруг, а может и не вдруг, а благодаря совместной научно-исследовательской работе с М.И. Кондратьевым из Института ВМФ, представляется возможность побывать в научной командировке на головном отечественном авианесущем корабле – тяжёлом авианесущем крейсере «Киев» – ТАКР «Киев». Рябоконь завозвражал. В качестве довода выдвигал требование завершить в заданный срок написание диссертации. Совет с Олегом Борисовичем Порембским и с начальником научного отдела академии И. М. Чурсиным, мои доводы о целесообразности проверки наших наработок, использовать опыт медицинского обеспечения личного состава ТАКР «Киев» перевесили и командировка состоялась во второй половине мая месяца. Корабль самый большой тогда в составе ВМФ СССР конечно впечатлял. За 2 недели пребывания на нём удалось в чём-то утвердиться, что-то изменить, подкорректировать, много взять нового, конкретного, особенно связанного с медицинским обеспечением полётов корабельной авиации в период длительных океанских плаваний.

Начинается лето, но для меня разгар и завал работы. На 15 июля заместитель начальника академии по учебной и научной работе В.А. Долинин назначил мне срок доклада и представления диссертации.

Жать и дожимать изо всех оставшихся сил. Доводить до конца, что-то переделывать и дополнять, после командировки на ТАКР, дописывать, печатать, сделать фотографии, графики в текст и иллюстративный материал на защиту, составить автореферат диссертации, разослать его по организациям и учреждениям, организовать и провести предзащиту и т. д. и т. п. Трудно восстановить все униансы этого напряжёнейшего периода. Но некоторые любопытные и даже забавные эпизоды помнятся.

Зная, насколько напряжённый летний период сложился у меня, Рябоконь, уходя в отпуск, проявил очередной раз «трогательную отеческую заботу» и поручил мне организовать покрытие лаком полов целого этажа кафедры. Такая «забота» уже не удивляет, и даже стала привычной.

Работа над диссертацией -это настоящее многоборье, когда кроме основного, связанного с задачами, содержанием, выводами и предложениями по теме исследования, сталкиваешься со множеством мелких, незначительных, и на первый взгляд, простых, само собой разумеющихся вопросов. Причём со многими впервые и одноразово.

Ну, например, вроде бы и простая операция – выстроить использованную литературу в список и расставить ссылки на неё в тексте диссертации. Кроме полученных некоторых общих знаний по библиографии, на занятиях у Софьи Гершевны в фундаментальной библиотеке академии, никто никогда этому не учил и сейчас, когда надо делать эту работу, не подскажет. С чего начинать? Как правильно и быстро это проделать? Выясняется, что сама по себе это чрезвычайно сложная, интересная, поисковая и даже творческая работа. На ходу сам перебираешь разные способы, придумываешь, развиваешь и совершенствуешь технологию работы. И вот в ходе работы выясняется, что в список надо включить труды В.И. Ленина. В принципе, при всём уважении к нему, тема моей диссертации совершенно спокойно позволяла обойтись без ссылок на его труды. Но требования времени заставили найти, увязать по тексту исследования и включить несколько гениальных трудов Ильича в список литературы.

Ещё раз в своей жизни убедился в относительности понятий таких вечных категорий как добро, справедливость, объективность и им подобных во все времена, у всех народов и во всех слоях общества (как сейчас говорят «населения»). Как порой решается извечный вопрос «Быть или не быть?». Уже вроде всё оговорено и подготовлено к предзащите диссертации (по существу межкафедрального совещания с обсуждением моей диссертации). Тревожная мысль:

– Неужели на сей раз не будет никаких козней? А если будут, то какие? Чего ждать? И как им противостоять?

И вдруг один из кафедральных рецензентов и оппонентов Стахевич А.Ф. в день предзащиты, или не заметил меня в кабинете начальника кафедры или намерено в моём присутствии, спрашивает Рябоконя:

–Так как быть с диссертантом? Вдоль или поперёк класть его на козлы?

На кафедральном сленге его интересовали последнее решение и указания как быть, положительный или отрицательный давать отзыв, пропускать или завалить. Ответ был «по-Эзопу», но смысл сводился к тому, что в связи с влиянием командования академии придётся пропускать. Услышанное мною было моральной поддержкой и придало уверенности перед этим испытанием.

И вот предзащита начинается. Кафедральный рецензент делает доклад, подготовленный для него, как водится, соискателем, т.е., в данном случае, мною. Изложил суть работы в целом, об отдельных её разделах, достоинствах и недостатках. Но главное для меня делает вывод: – Работа заслуживает представления к защите в специализированный совет академии.

После такого «прессинга по всему полю» и крайне недоброжелательного отношение по тот день и вдруг такой вывод. Кроме огромного удовлетворения примешивается ощущение сомнения в реальности такого оборота событий. Однако все последующие выступления подтверждают сделанный вывод. Мне кажется не безынтересны выступления некоторых специалистов в своей области медицинской науки и знаний.

В.И. Юнкеров: – Автор использовал более надёжную методику вероятностного подхода при определении уровня и структуры заболеваемости, величины и структуры прогнозируемых санитарных потерь личного состава авианесущих кораблей.

М.И. Емельяненко: – Это вторая работа морского профиля в академии, после диссертации Б.Е. Егорова, в которой на основании глубокой разработки вопросов патологии идут к вопросам организации медицинского обеспечения личного состава перспективного типа кораблей ВМФ. Вопросы оказания медицинской помощи на авианесущих кораблях радиационным поражённым автором изучены не хуже чем терапевтом.

После этих и других выступлений, даже Рябоконь был вынужден выдавить из себя положительное мнение, выводы и высказал пожелание увеличить на защиту количество иллюстративного материала по некоторым разделам диссертационной работы.

Столько людей, упомянутых ранее, и, да простят меня, не упомянутых, в ходе работы в том или ином качестве и степени участвовали, помогали, консультировали, присутствовали и выступали на предзащите, что «HAPPY END» был обеспечен. Всё предложенное прошло по существу с рекомендацией кое-что подправить и просить учёный совет назначить срок защиты.

Но не может же быть всё так хорошо! Действительно, не обошлось без подлости. Обнаруживаю, что из моего личного сейфа кто-то из сотрудников похитил один из учтённых листов диссертации. Благо информация на нём была не секретной. Я отреагировал мгновенно. В этот же вечер отпечатал этот лист и восстановил. Подброса листа и игры на этом, к счастью, не последовало. После этого случая я стал ежедневно опечатывать ячейку сейфа и повысил требования к своей работе с закрытыми документами.

Кстати, об этой жуткой сверхсекретности. Когда решался