Военная кафедра академии - Анатолий Фёдорович Мазур

После комаровской дачи, жена с сыном также подались на юг на Украину к бабушке Оле с Иринкой. Редкий период времени, когда мне самому приходилось в течение суток 10 вести домашнее хозяйство и даже готовить себе пищу. Пользуясь оставленными мне кулинарными рецептами удалось выжить и даже присоединиться к ним на период отпуска.

Не безинтересно, на мой взгляд, что в те годы, кроме регулярно выдаваемой заработной платы (ежемесячно железно в 13-15 числах), здорово выручала академическая касса взаимопомощи, к которой приходилось прибегать в случаях каких-то серьёзных имущественных приобретений. Дух и принципы коллективизма, свойственные нашему народу, и здесь выручал. Правда, чтобы сделать одно из таких приобретений, например ковёр настенный, приходилось в течение нескольких месяцев периодически отмечаться в очереди при магазине. Такую необходимость мы воспринимали как должное, понимая, что не всё наша страна может производить, да ещё в необходимых количествах. Зато, как говорится, у нас были не только ракеты, но нам было доступно, без современного «московского чёса» по запредельным ценам, послушать Марию Пахоменко, ансамбль «Смеричка», оперу «Ярославну» в театре Мусоргского, побывать на творческой встрече с Андрюшечкой Мироновым и Л. Голубкиной, посмотреть театр Якобсона и многое-многое другое.

Наконец, в этом юбилейном году, ко дню Победы в Великой Отечественной войне, я получил очередное воинское звание – майора медицинской службы. Для военного человека важно, когда всё идёт законно и своевременно. Срок у меня вышел в сентябре прошлого года, но стержень «врач-провизор» сказался и здесь. Это было во власти Рябоконя, и он ею воспользовался сполна, задержав это событие аж на целых 9 месяцев. После моих повторных вопросов по данному поводу в отделе кадров и в политотделе академии дело со скрипом было извлечено из-под сукна и ему дан естественный ход. В те времена ещё работала система контроля над деятельностью подразделений академии, в том числе и начальников кафедр.

Что же касается трудовой деятельности самих кафедр, то работали мы тогда более чем напряжённо. Кроме функциональных обязанностей, по партийной линии что ли, каждый из нас брал повышенные социалистические обязательства. Причём следили, чтобы это не были отписки и обозначения. По этим обязательствам преподавателями писались дополнительные статьи и тексты лекций, составлялись методические разработки, создавались учебно-методические материалы для обучаемых и наглядные пособия, оборудовались тематические классы, делались другие серьёзные для кафедры дела и вещи. Под этим же девизом каждую весну и осень проводились субботники, благодаря которым совершенствовалась учебная материально-техническая база кафедры, делалась элементарная приборка, наводился порядок и чистота руками профессорско-преподавательского состава и других сотрудников кафедры. По многим воскресеньям, как я уже говорил, всей семьёй на лыжный кросс, на соревнования по туризму или по плаванию в бассейне СКА. Реализовывался девиз: интересы коллектива, кафедры – прежде всего.

Кстати, в бассейн СКА я начал ходить с 1966 года и хожу, по сей день. То есть хожу, страшно сказать, более 40 лет! Но это я далеко забежал вперёд –более чем на тридцать лет.

А пока реализуется другой девиз: жизнь-это борьба, а борьба – это жизнь. Рябоконь использовал очередной приём. Неожиданно, уходя в отпуск, он «милостиво» разрешил взять из его кабинета телевизор, чтобы преподавательский состав имел возможность смотреть репортажи из олимпийских игр. Накануне он глубоко возмущался, когда я как спорторг, просил его об этом. Спустя какое-то время мне рассказали, что кафедральные болельщики из провизоров сумели заинтересовать его и сыграли на том, что таким способом стоит попытаться дополнительно отвлечь от диссертационных дел и отнять время, в уже намечавшемся цейтноте, у адъюнкта А. Яковенко. К счастью, я не поддался такому большому соблазну, перешёл на лето в другой класс без телевизора, и, по прежнему, ежедневно, в жёстком режиме с 9.00 до 23.00, «пахал со страшной силой» всё лето. Благодаря чему, намеченные рубежи в диссертационном исследовании были достигнуты.

Да и то правда – пошёл третий, последний год адъюнктуры. Ведь жизнь в учебных заведениях, все образовательные циклы, в т. ч. адъюнктура, шла с сентября по сентябрь. В начале 1977 года, несмотря на описанные и не описанные козни «руководителя», уже печатались первые главы диссертации. Здесь надо сказать отдельное и большое спасибо Валентине Григорьевне, машинистке из кафедры ОТМС флота, с которой у нас был негласный договор о напечатывании моих тяжких трудов от начала и до конца. Дама не без претензий и своеобразности, как впрочем каждый из нас по – своему. Но главное – высокопрофессиональный, надёжный, творческий и добросовестнейший специалист своего дела.

Подошло время подумать и обсудить с моими научными руководителями, Г.П. Донченко и кадровиками о том, а что же далее, по окончании адъюнктуры. Хотя я был готов на любой вариант, но надо было думать о семье. Разговоры велись общие, не конкретные, «без векселей». Но всё же кое-что вселяющее в меня уверенность прояснялось. И это «кое-что» добавляло сил, чтобы собраться, выполнить долг адъюнкта и, за оставшиеся 7-8 месяцев, положить на стол зарегистрированную диссертацию. А до этого ещё трудов и трудов. Сейчас об этом легко писать, что-то добавляя, что-то опуская, а тогда сумрак, неопределённость, масса препятствий, тупичков и тупиков, которые надо было преодолеть во чтобы-то ни стало в сжатое время.

Кроме проведения научного исследования и изложения его в виде диссертации «кандидата в кандидаты», адъюнкт должен провести, своего рода апробацию основных положений и разделов исследования, по возможности, в публикациях, статьях, изобретениях, открытиях и рационализаторских предложениях. И опять, уже можно сказать закономерно в моей ситуации, сталкиваюсь с уже описанным ранее режимом наибольшего неблагоприятствования. Печататься приходится с сотрудниками других кафедр и даже других ввузов и учреждений.

Так как я много проводил полевых занятий, Рябоконь ставит задачу разработать методическую разработку для проведения одного из тактико-специального учения. Разработать срочно, в сжатые сроки и подать на конкурс. Ого! Меня допустить до конкурса? Правильно, такого быть не может. Разработку я сделал и сдал ему как начальнику кафедры. Рябоконь, не объясняя и не обосновывая, сохранив существо, передал её «доработать» другому своему преподавателю. И на этом всё. Рационализаторское предложение по комплекту медицинского имущества «КАНП» – корабельный авиационный неотложная помощь» для врача авианесущего корабля при авариях корабельных летательных аппаратов, пришлось «делать» с моим учителем по кафедре анестезиологии и реанимации Василием Ивановичем Сипченко и проводить через эту кафедру.

Я уже говорил, что в большей части случаев, с удовольствием участвовал в первомайских и ноябрьских демонстрациях трудящихся. Но в этом году из-за дефицита времени пришлось согрешить. Пришёл в назначенное время, рано утром, на место первомайской