Темная лощина - Джон Коннолли

— Все в порядке, Рональд. Я ищу Билли. Ты не видел его?

Он покачал головой:

— Со вчерашнего дня я его не видел. Его здесь не было, — Рональд казался каким-то несчастным, неуверенным в себе, будто бы ему очень хотелось сказать мне еще что-то, но он не решался.

— А что, кто-то еще его ищет?

— Я не знаю. Может быть. Вроде бы я видел кого-то в трейлере прошлой ночью. Но мог и ошибиться. У меня не было с собой очков.

— Ты стареешь, — сказал я.

— Да, он мог быть старым... — рассеянно произнес Рональд, словно не слыша меня.

— Что ты сказал?

Но он уже потерял интерес к этой теме:

— Я когда-нибудь рассказывал тебе о своей собаке? — начал он. Рональд часто рассказывал мне разные интересные истории.

— Да, Рональд. Может быть, я и послушаю твой рассказ о ней еще раз, но как-нибудь позже.

— Тебе это совершенно неинтересно, Чарли Берд Паркер, — осуждающе проговорил он. Однако хитрая улыбка не сходила с его губ.

— Ты совершенно прав, — улыбнулся я в ответ.

В ту ночь холодный дождь долго стучал по моей крыше. Но он не просачивался внутрь даже через места, которые я не успел прикрыть черепицей. Я почувствовал глубокое удовлетворение, когда мне удалось наконец уснуть. Ветер стучал в окна. Многие годы я засыпал под равномерное бормотание матери в гостиной, находившейся под моей комнатой, под ритмичную музыку флейты отца, который играл на ней по вечерам, сидя на крыльце...

Я не смог бы объяснить, почему вдруг проснулся. Но внезапно меня охватило глубокое чувство тревоги; именно оно и подталкивало меня к тому, чтобы покинуть постель и дом — и выйти в ночь. Дождь перестал капать, и дом, казалось, обрел покой, однако волосы у меня на шее от ужаса стояли дыбом и шевелились от ощущения близости какой-то неотвратимой опасности.

Я выскользнул из-под одеяла и натянул джинсы. Мой «смит-вессон» лежал в своей кобуре за кроватью. Я достал оружие и проверил предохранитель. Дверь в спальню была приотворена, как я ее и оставил с вечера.

Я приоткрыл ее еще немного; хорошо смазанные петли двигались очень тихо, и я неслышно ступил в холл.

Моя нога попала на что-то мягкое и сырое, и я немедленно сделал шаг назад. Луна светила сквозь окна, холл купался в серебристом свете. Лунный свет выхватывал из темноты баночки с краской и лестницу справа от меня. Он также позволял видеть грязные следы, которые вели от задней двери в гостиную... Босой ногой я наступил на влажный след рядом с дверью в спальню.

Я проверил гостиную и спальню, прежде чем пойти в кухню. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, и пар от дыхания, вылетавший изо рта, походил на белое облачко, так как холодный ночной воздух уже проник в дом. Про себя я быстро сосчитал до трех, а затем прошел через кухонную дверь.

Кухня пустовала, но задняя дверь была слегка приоткрыта. По размеру следов я сделал вывод, что здесь побывала женщина: она прошла через весь дом и наблюдала за тем, как я сплю. Вспомнился встреченный мной дважды лысый человек, и мне стало как-то не по себе. Я полностью отворил заднюю дверь и сквозь проем осмотрел двор. Покинув кухню и выключив фонарь, я надел пару ботинок, которые хранил в кухне, позади двери, после чего вышел на улицу и обошел вокруг дома. На крыльце и за ним, в грязи, тоже виднелись следы. Под окном спальни их было много: кто-то смотрел на меня, спящего, через окно. Я вернулся в дом, надел свитер, затем вышел на шоссе, чтобы продолжить осмотр следов. Движение на шоссе почти отсутствовало, и можно было легко определить, где следы пропадали. Я постоял на пустой дороге, глядя то направо, то налево. Потом возвратился в дом.

Только вернувшись домой и включив на кухне свет, я заметил то, что лежало на кухонном столе. Взял это со стола, обернув предварительно руку бумажным полотенцем, и повертел в руках...

Маленький деревянный клоун с туловищем, сделанным из ярко раскрашенных колец, легко разбирался на части: можно было поочередно снять кольца, отвернув улыбающуюся голову клоуна. Какое-то время я сидел и смотрел на него, а затем положил клоуна в пластиковый мешок и оставил рядом с раковиной. Проверив все окна, я прошел в спальню.

Вероятно, под утро я ненадолго задремал, и мне стали сниться сны. Снилась чья-то неясная фигура, движущаяся сквозь ночь и чернеющая на фоне ярких звезд. Снилось одиноко растущее дерево и подвижные человеческие силуэты под ним. Я чувствовал запах крови и аромат какого-то сладкого парфюма. Звездный свет внезапно погас, и я услышал плач ребенка в темноте.

Глава 6

Первый, еще сероватый свет зари заглянул в окно; всю землю покрывала изморозь... Я взглянул на очертания клоуна в пластиковом мешке — его контуры были смазаны, словно замаскированы, и цвета не различались.

Прежде чем выехать из дома, мне пришлось проверить, заперты ли все двери и окна. До этого случая я никогда ничего подобного не делал. Свернув на пересечении Весенней улицы и Массей-роуд, я отметил, что вся дорога усажена соснами, и они словно шептали мне что-то. Проехал Высшую школу Скарборо, и мне вспомнилось: когда я впервые приехал в этот район, там был только один продуктовый магазин и один магазин, где торговали выпивкой. В винном магазине «У доктора Грина» мы всегда покупали хорошие вина: возраст, начиная с которого разрешалось употреблять спиртное, составлял тогда восемнадцать лет.

Помнится, летом восемьдесят второго я все пытался убедить Бекки Беруб полежать рядом со мной а песке. Мне не повезло, и тем летом казалось, что я так и умру девственником. Теперь у Бекки Беруб было пятеро детей. Она быстро научилась лежать рядом с парнями на пляже. Мы катались на автомобилях шестидесятых годов, нанимались летом на работу официантами или контролерами в автобусах. Шум моря стал для нас таким же родным и знакомым, как собственные голоса.

Я миновал старый итальянский ресторан «Амато» и продолжал свой путь по Олд Кантри-роуд; проехал мимо католической церкви и наконец доехал до кладбища. Мой дедушка был похоронен на Пятой авеню. Теперь они лежали рядом: он и бабушка. Постояв над их могилами, я немного помолился, положил к подножию цветы и уехал. По возвращении в дом мне захотелось сделать себе чашечку кофе и подробно вспомнить события прошлой ночи. Настенные часы показывали уже почти девять вечера, когда прибыл Эллис Ховард.

Эллис по случаю холодов оделся в теплую коричневую дубленку. Надо сказать, что полицейский департамент Портленда делился на несколько отделов по видам преступлений: наркотики, преступления против личности, преступления против собственности и административные правонарушения. У Эллиса имелись в распоряжении ассистент, лейтенант Крамер, который часто выезжал вместо него по делам, и четыре сержанта, каждый из которых отвечал за свою отдельную секцию. В общем, всего было задействовано около двадцати детективов и четыре следственных эксперта.

Эллис проворно вкатился на крыльцо, словно шар от боулинга, завернутый в мех. Однако не верилось, что он может двигаться так быстро, чтобы набрать хотя бы половину боулинговой скорости, не похоже было, что он вообще мог внезапно побежать, скажем, чтобы спасти свою жизнь или жизнь кого-то еще. Но Эллису по роду его деятельности и не требовалось бегать: он только смотрел, задавал разнообразные вопросы и думал, затем снова смотрел и опять думал. С него все скатывалось как с гуся вода. Он принадлежал к тем людям, которые способны есть суп вилкой и не пролить ни капли.

Жена Эллиса, Дорин, штукатурилась основательно: хоть пиши на ее лице клинописью, не причиняя вреда коже. Когда она улыбалась, что случалось достаточно редко, вид у нее был такой, словно кто-то только что содрал тонкую полоску кожицы с апельсина. Эллис, казалось, безропотно терпел ее, как святые терпели свои муки, но я догадывался, что в глубине души он ее недолюбливает... мягко говоря.

Я отошел немного в сторону, чтобы пропустить его в дом.

— Хорошо выглядишь, Эллис, — заметил я. — Диета действительно пошла тебе на пользу.

— Смотри-ка, нашел кого-то доделать тебе крышу, — отвечал он. — Знаешь, ты единственный человек в городе, который способен приступить к ремонту крыши зимой.

— Вообще-то так оно и есть.

— Господи, может, нам лучше поговорить внутри?

— Забавный ты парень, — высказался я, как только мы присели на стулья в кухне.

— Может, тебе следует побеспокоиться о паркете, который уже разрушается на глазах?

Я налил ему кофе. Когда он выпил свою кружку его лицо стало заметно более серьезным и даже грустным.

— Что-то не так?

Он кивнул:

— Знаком тебе Билли Перде?

Мне показалось, что он уже заранее знал ответ на свой вопрос. Я потрогал шрам у себя на шее и под пальцами почувствовал выпуклости на месте швов.

— Да, я его знаю.

— Слышал, у тебя были какие-то проблемы с ним несколько дней назад. Он говорил тебе что-то о своей бывшей жене?