Стихотворения и поэмы. Том 2. Неизданное при жизни - Тихон Васильевич Чурилин

белым стены-тениМигают и стоят: какой нейтралитет!           И площадь                   Сената,           Где лошадь                   Подъята,Где всадник, как коньПодъят: и перст, и ладонь.О, Петербурх, протухший и набухшийПоднявший вверх все трубы, словно уши,                       И морду: Исаакий,           И руки: Гоголя Акакий.О, Петроград, от немцев ущемлённыйКеренским истерично умилённыйРаспутиным распутав-затянувУзлы це царские: о, батя уд!О, Петроград, где боднувши АврораОткрыла двери, распахнула поры,Аврора, красная и смелая заря,Аврора бившая и в беды, и в горя!           Трам-тамТрам-тарарарам.           По местам!Начинаем тарарам!!!       АсДверцаКшесинской– Раз —Выкатилась яблочко мессинское,           Укатило по воле творца                       Колбаской.А было царской лаской.           Трам-там,Трам-тарарам           По местам —Теперь Ленин сам,           Трам-там           Живёт там.       Трам. Тарарам,       Трам-там,       Трам, тарарам.           Наше место       Чисто —           Кончилась сьеста —       Чисто.           Все по местам,       Трам.В Смольном Ленин сам.                       Трам.                       Трам.                       Трам.В дрррребббезги – тарарам!И что с этих пор Петроград пережил —Какие варились в супах там ежи!И лошадкин – бёф, обывателя гнев,А всё же начался весенний сев!!– Уж мы своё сеяли, сеяли!Ой, Ильич наш миленький, сеяли!– А мы это выточем, выточем,Ой, Юденич-вашество, выточем!!– А мы вас всех выгоним, выгоним!Ой, Ильич наш миленький, выгоним!И верно:Всех – вон!Всю сквернуВсю вонь.Давай, север, – ноИ юг на конь!Да живёт СевернаяКоммуна далеко!Коммуна,Коммуна,Коммуна           Моя,Не втуне,Не лунно,Не бесструнноСтроил Я.           Рабочий —           Пролетарий,           Охочий           До борьбы,           Не старый,           Не с барамиА молодой гурьбы.           Рукою           Моею           Ильич           Управлял.           Рекою —           НовоюЯ личностей    Вредящих,Как дрова сплавлялВ места для некурящих.                       Трам, Тарарам – дрррр – рррам – дддррамм!!– Как окно без рам,           Как около           В горах,           В долинах,           В сердцах           И в спинах,           В глазах,           В носу,           В печёнке —    Ох, как снесу    Я сердцем неучёным!– Слёзы,Морозы,Желчь;Гнев —По кочкам,Озверев,– Весть:Умер ИльичВ Москве —КличВсем —Всем —Всем —В кровавый пот росе.А новый Ленинград стал ещё новееОн Ленинградом стал, траур свой отвёл.ЕщёРастётИдётВот:Урицкий,Володарский.УбийцыСлуги барские.        И ещёКапанулаКровьВ щёт.ВмахнулаБровь,ОстановилсяВзгляд:Какие дни!!!Приостановилася,Глядь —Это в Смольном,В нашей первой колыбели,               Мы, вольные,Похоронный марш запели.           У-у!В гробуСергейМиронычКиров.Гей —УронишьГолову, как сир.           Гей!И молчаЗубыСцепив,Корча,ГубыНетерпеливоУщемив,Исчезла,Как с поезда слезло.Прощай, СергейМироныч,Нам        И МируВсем сынам.Но всё —Всё —Всё —                       Перенеся,                       Весёлый,                       Весёлый,               От гнева не трясясь,                       Лицом                       К врагу,                       С крыльцомПолным хлеба, соли, мяса, творогу,                       С кольцом               Совхозов и колхозов,Стоит в тумане средь морозов                              – Го                              Род                       Гордый                   Ленинград,                       Твёрдо               Миру и работе всегда рад.

«Сердится…»

СердитсяДикая ночь: темно,Велико, июль, тепло.И нет пустоты со мнойИ свет.

«Беда, коль о болезнях судят не врачи…»

Беда, коль о болезнях судят не врачи,А о стихах талантливых – рвачиЗубов и выгружатели казённого карманаИ в истинах есть всё коль нет обмана.Так Гоголь-Хлебников больныДурасов и Безсралимежный умныА Козаков и Павлова защеголял,Пока его за горло Наркомздрав не взял.Я с отвращением читаю жизнь свою,Любовь к Лескову, Гоголю в объятиях сжимаяЯ слёз усталости хотя не лью,Но больно, что поэзия пока немая.

«Студенчество! Советское! Студёное, как сталь…»

Студенчество! Советское! Студёное, как сталь,И закалённое, как сталь в борьбе с врагами:Вредительством – уклонами и с тёмными устами,Что яд струят, прикинувшись друзьями.

«Пой, слякоть, ветром, брызгами тепла…»

Пой, слякоть, ветром, брызгами тепла,А снег – молчи, лежи больнично, грейся,Ручьи, летите, полденёк, не плачьА ты, асфальт, скребками чище брейся!Приубирайся, март, стахановски летиВ труде рощенья кладов подснеговья,А ты, февраль, в свой бест – в собес – плетись.

Приложение I

Биографо-Производственная Анкета Т.В. Чурилина (Тихона Тицнера)

Родился в 1885 в г. Лебедяни Тамб<овской> г<убернии>. Читать с 4-х лет Писать с 7 лет Влюбляться с 3-х лет Гимназия с 9 лет Любимое в ней: книги, русский язык, потом рисование. Прислуживал в церкви с 9 лет, читал вслух <нрзб.> Атеизм (Бог – <нрзб.> с 1897 года) Первая близость с женщиной: с 13 лет Первая политическая ориентировка: с 17 лет Социалисты-революц<ионеры>. Каляев, Спиридонова, Савинков, Шлиссельбуржцы, Народная Воля. Первые любимцы поэзии и литературы: Дюма, Андерсен, Пушкин (проза), Лермонтов (стихи), Золя, Достоевский, <Дефо>, Чехов, Гончаров, Гоголь, Лесков Женился: в 19 лет

Первые напечатанные вещи: 2 корреспонденции в Тамб<овских> губ<ернских> Вед<омостях>. в 1897 году.

1) о погоде 2) о спектакле «<нрзб.> Молодость» Первые стихи в 19 лет.

Первые напечатанные стихи в 1908 году Помещён в психиатрич<ескую> лечебницу Голодовка с 1910–1912 гг. насильств. питание (зонд) В 1912 году выписка, освобождение, прекращ<ение> дела, прекращение голодовки.

С 1912–1915 В 1916 году встреча с худ<ожницей> Каменской<->Кор<вин> <Б..> и брак с ней до сих пор.

С 1918 года подполье РКП(б) и уход от анархизма навсегда С 1912 по 1917 книга «Весна после смерти» «Детство далечайшее» (поэма) Чермная чернь (утеряна) Последний визит (драма) в лит. прил. к ним 7 июль «Молитвы».

2-ая политич<еская> ориентировка в 1904 году в Саратове:

Анархисты-коммунисты Уход из дому, отъезд в Саратов в 1904 году.

Организация рабочих массовок, маёвок, прокламации в 1905–1906 году

Москва

Университет, медиц<инский>, филолог<ический>.

в 1907 году Моск<овский> Коммер<ческий> Инстит<тут>.

В 1908 году – отъезд полупобег в Швейцарию (Лозанна),

Берлин, Париж,

турне (тур де Су<нрзб.>)

в 1909 году, возвращение в Россию

Вызов в охранку.

Оскорбление жандармского офицера.

Последнее посещение, повесть.

Конец Кикапу, повесть.

Военные стихи

<нрзб.>

В 1918 году 2-ая книга стихов «Льву – барс»

Издание «Конца Какапу» и 2-о<й> кн<иги> «Лирнем» (Петни-ков – Хлебников)

Избрание в число 317 Предземшаров.

В 1920 – отказ от поэзии на 12-летнем вечере своего прощания с поэзией

Перерыв на 12 лет.

Работа по литрайку, <нрзб.>, критике, теории коммунистической культуры, искусства

Начало в 1931.

вызван к поэзии.

<Биографические данные>

Биографические данные: Родился в Лебедяни, Тамбовской губернии (там родились для Москвы, Ленинграда и Европы: Замятин Евг. Ив., Игумнов Конст. Ник. (пианист), Чурилин Т. В. (поэт, переводчик, критик, теоретик). В мае 1885 г. 17</>30. числа. По закону – сын купца, водочника-складчика-трактирщика. По факту – сын провизора, служащего, еврея, незаконнорождённый, выблядок. С детства дразнили: жид, Александрыч, у-у-у!!

Родился у левой стены в Красной гостиной, потом – аптеке. Там же у левой стены красной гостиной умерла слепой<,> заражение сифилисом, мать в 1894 г. Она была красавицей на весь город, лунатичкой, ходила ночью по стульям, бессознательно, Доведённая импотентом, вдовцом, уже 53-летним мужем-сифилитиком до нимфомании, стала разгульно пить и отдаваться направо, налево, прямо, вдоль и поперёк всем в городе. Была музыкальна, играла на гармонике отлично, любила музыку, даже шарманку. Умерла ненавидимая всеми в доме, даже нянькой любимого единственного сына, ругавшего её отражённо – сволочью. Это был поэт Тихон Чурилин, баловник до 9 лет, ходивший в чёрном лионском бархате с белым батистовым галстухом, в белых шёлковых чулках и шефро-сапожках – ботинках с четырьмя пуговицами.

Мать одевалась в чёрное лионско-бархатное платье <из> тугого шёлка с коралловым гарнитуром. Это она научила при осуждении всего городка 4-летнего сына читать. Это она приохотила с детства к Дюма, к Трём мушкетёрам, к Андерсену, к русским сказкам, к Пушкину с Лермонтовым. Не окончившая прогимназии<,> была развита чтением (художественным и акафистами). Несомненно<,> была поэтом, рудиментарно, в действительности, романтиком, непрактичной, вспыльчивой, доброй, не знающей жизни. Никогда не была ни дипломатом, ни политиком. Любила любить любовь. Не любила и тратила деньги, как воду для мытья грязи. Любила полово моего действительного отца, бросившего и предавшего её. Никогда не любила мужа, Чурилина. Любила и сына Тихона, поэта и нервного до 5000 ампер, Тихона – дурочка <так!>, шемашедшего, жида и урода.

С 4 лет был отдан на воспитание няне, бывшей крепостной, вышивальщице ковров, любовнице барина, жившей у местных тузов, купцов и дворян. Няня любила по-своему, таскала по церквям и монастырям, ревновала 12-летнего не по летам взрослого к девочкам и женщинам, а