История спасения - Елена Другая

Она отступила перед его гневом, переводя взгляд на Равиля и не понимая, что же офицера так рассердило. Однако то, что юноша вернулся целым и невредимым, порадовало женщину, и она слабо ему улыбнулась.

— Ты слышишь меня? — продолжал орать на нее Стефан. — Помоги Равилю помыться и переодеться, а потом напои его горячим чаем с чем-нибудь сытным и уложи в постель!

Он резко обернулся к парню, по лицу которого было видно, что он предпочел бы уже тысячу раз умереть.

— А ты! — задыхался Стефан от собственных воплей. — А ты… Жива твоя сестра! Жива! Завтра ты ее увидишь. Я просто так сказал при Менгеле, чтобы он от нас отцепился и забыл про свои садистские эксперименты, которые он обожает проводить над близнецами, разрезая их и сшивая между собой! Ясно тебе, жидовская ты шкура? Меня из-за тебя сейчас чуть не убили!

Стефан орал так, что брызги слюны разлетались в разные стороны, а в довершении своей гневной тирады влепил Равилю звонкую затрещину по уху. Тот вздрогнул, тут же пришел в себя и прошептал растерянно:

— Жива…

— Да, да! Жива! Эльза, немедленно уведи его с глаз моих долой, пока я его не прибил, честное слово.

Эльза метнулась к юноше, схватила его за руку и утащила вниз по лестнице, в его комнату.

Трясущимися руками Стефан достал из кармана сигарету и вышел на крыльцо, чтобы перекурить и немного успокоиться. По крыльцу опять с унылым видом ползала Сара, лишь развозя тряпкой грязь. Это его окончательно взбесило.

— Вон отсюда, дура! Идиотка, зачем ты моешь это крыльцо у меня под ногами, когда мы по нему сейчас еще сто раз пройдем?!

Сара шарахнулась от него в сторону, схватила ведро с тряпкой и укрылась в ближайшем сарае, где хранились дрова для камина.

— Всех ненавижу! — громко объявил Стефан сам себе, глядя перед собой, словно в пустоту.

Потом он украдкой посмотрел в сторону Маркуса, который стоял с невозмутимым видом в ожидании, когда офицер наорется, а следовательно, освободится. Стефану стало невольно стыдно перед ним. Он гордо приподнял подбородок, показывая этим, что с ним все в порядке. В голову вдруг пришла мысль дернуть немного коньяка, иначе сдохнуть можно было. Он вновь вошел в дом, прошел к себе в комнату, наполнил рюмку и принял дозу. Через пару минут внутри потеплело и стало несколько лучше.

Значит, когда он наклонился к Равилю, один из коммунистов пытался пришибить его лопатой. Вот же гнида! Хотя… Тому терять было нечего. И Отто теперь на него смертельно обиделся. Нужно будет перед ним извиниться, когда они встретятся за обедом. Если, конечно, Стефан доживет до этого обеда, так вдруг смертельно захотелось есть.

Он принюхался. В воздухе восхитительно пахло свежесваренной кашей. Он повел носом и пошел на этот чудный запах. На кухонном столе стояла небольшая кастрюлька. Немец приподнял крышку и заглянул в нее, а потом взял ложку и опасливо попробовал кашу. Она оказалась приготовленной на воде, без масла и сахара, лишь слегка подсолена, но все равно очень вкусная и еще горячая. Стефан с аппетитом всю ее тут же съел. Уничтожив завтрак своих слуг, он почувствовал себя более бодро.

В это время хлопнула входная дверь, и на кухню вошел Карл со свертком в руках. Увидев офицера, он застыл и почтительно поздоровался.

— Что в свертке? — спросил у него Стефан, облизывая ложку.

— Хлеб, господин офицер, — тихо сказал слуга.

— Покажи! — приказал Стефан.

Мужчина положил сверток на стол и развернул бумагу. Стефан озадаченно уставился на буханку хлеба, а потом перевел тяжелый взгляд на Карла.

— Вас, моих слуг, четыре человека, — медленно проговорил он. — Каждому из вас полагается триста граммов хлеба в день. В одной буханке ровно килограмм. Должен быть еще довесок в двести грамм. Где он? Где он, Карл?!

Стефан уже сорвал горло орать, поэтому говорил хрипло и тихо, но это звучало еще более зловеще.

— Я опоздал к раздаче, и на кухне не оказалось довеска, — ответил слуга, опустив голову.

— Карл, где хлеб?! Говори! — офицер еще снизил тон.

Он старался, чтобы голос его звучал дружелюбно, но это у него плохо получалось, в нем все равно дрожала злость. Неожиданно Карл поднял голову и взглянул на него, в глазах его промелькнуло ожесточенное презрение.

— Довесок в двести граммов я отдал по дороге.

— Кому?!

В ожидании ответа Стефан опять закурил. Вокруг творилось черт знает что!

— Подростку, — наконец вымолвил слуга и вновь опустил голову.

— Так вот, — Стефан сделал шаг к нему и произнес почти шепотом. — Никому про это не говори. Чтобы ни одна живая душа не узнала. И чтобы это было в последний раз, иначе, если тебя поймают, сразу расстреляют и у меня не спросят! Старый кретин! Да, вот что… Сегодня же сходи на склад, возьми банку краски и перекрась крыльцо в какой-нибудь другой цвет, в зеленый или коричневый, мне все равно, лишь бы оно не оставалось белым.

— Слушаюсь, господин офицер! — с готовностью воскликнул Карл, заметно воспрянув духом — его миновало страшное наказание.

Стефан, нервно передергивая плечами, вышел из кухни и вновь ступил на крыльцо.

— Сара! — крикнул он и надрывно закашлялся, подавившись сигаретным дымом.

Появилась девушка, худющая и испуганная, она до сих пор так и пряталась от него в сарае, сжимая в руках тряпку.

— Почему крыльцо грязное? — процедил офицер сквозь зубы. — Я говорил тебе, что пристрелю, если будешь плохо стараться? Говорил?! Так вот, готовься! Сегодня вечером и пристрелю!

Злорадно усмехнувшись, он сделал знак Маркусу, чтобы тот следовал за ним к машине. Пора было ехать на совещание. По дороге секретарь толково докладывал ему о всех текущих делах, но Стефан его не слышал, никак не мог сосредоточиться. В ушах до сих пор стоял свист пуль, которые вонзались в мерзлую землю совсем рядом с ним. И дался же ему этот злосчастный еврей! Носится он теперь с ним, словно курица с золотым яйцом! Одни проблемы.

Стефан дал себе слово, что сегодня же оттрахает парнишку во все имеющиеся у него дыры самым жестким способом и без вазелина. Без него, потому что вазелина-то у него как раз и не было!

— Эй! — окликнул он своего водителя. — Разворачивай машину, нам надо заехать в больницу к Менгеле, он обещал меня осмотреть. Жди меня здесь, Маркус.

Стефан прихватил из бардачка бутылку самогона, которую приготовил заранее, и вошел в здание больницы. Всех офицеров высшего состава Менгеле лечил и осматривал исключительно сам.

— Краузе! — радостно