Бунтарь Гейдж - Элисса Эббот

пометку, чтобы начать отслеживать, сколько раз меня чуть не убили из-за этой женщины. По приблизительной оценке, начинаю подсчет с пяти.

Вместо того, чтобы идти прямо в здание, я пробираюсь к вершине соседнего здания. С высокой точки обзора, я ясно вижу наш дом. Бригады работников Колари и Примусов уже организуют ремонтные работы, поскольку боты роются в разбитой стене, стреляя потоками бетона и металла по повреждениям. Через сужающееся отверстие в стене я вижу обугленные остатки сумки Арии.

Я мог бы просто войти туда, схватить ее и убежать. Но что-то не так. Я внимательно слежу за уборщиками. Я заметил, что Примус с планшетом исключительно хорошо сложен для невоенного сотрудника. И что-то большое выпирает под его курткой. Я также замечаю, что Примус, управляющий строительными ботами, продолжает перегружать их и жарить их схемы, когда они приближаются. Он понятия не имеет, что делает. И, наконец, используя мой костюм для дальнейшего улучшения моего зрения, я вижу пятна крови на одной из рубашек обслуживающего персонала.

Черт. Это ловушка. И неизвестно, сколько еще людей прячутся. Я сканирую крыши и вижу что-то за укрытием. Достаю свое самое тихое оружие, Шейлу, и тщательно прицеливаюсь. Она не создана для стрельбы на такие большие расстояния, и мне придется компенсировать ветер, электромагнитные силы планеты, тянущие плазму, и слегка дуговую траекторию. Но если кто и может выстрелить, так это я.

Мужчина поднимает голову, и я нажимаю на курок. Вижу слабый всплеск красного цвета, и его голова падает ниже крышки. Быстрый взгляд убеждает меня, что никто из мужчин не заметил. Я не жил бы так долго, потому что безрассуден. Ладно, может мне стоит это перефразировать. Я безрассуден. Но я совершаю обоснованные безрассудные поступки. Поэтому вместо того, чтобы просто напасть на Примусов внутри, я пытаюсь схватиться непосредственно за отверстие в стене.

Ветер проносится мимо меня, когда я рассекаю воздух, и сильно бьюсь о стену, но захват держится. Я использую Берту, чтобы сделать небольшую дыру в этаже, ведущем в комнату прямо под тем местом, где остановилась Ария. Я вожусь с настройками гравированной гранаты и устанавливая ее на низкую мощность — она издает действительно громкий звук, но не наносит реального ущерба. Мне просто нужно отвлечение. Я бросаю ее через отверстие, которое сделал при помощи Берты, и жду.

Она взрывается в комнате, и я слышу, как ломается мебель, и кто-то кричит от боли. Упс. Может быть, это немного больше, чем я думал. В любом случае, слышу, как люди наверху бегут вниз по лестнице в сторону шума. Как только появляется возможность, проскальзываю в комнату, добираюсь до сумки Арии, поднимаю ее и начинаю бежать обратно к разрушенной стене, за исключением того, когда что-то блестящее бросается в глаза. Похоже на ожерелье. Я знаю, что у меня есть только секунды, но не факт. Но что-то подсказывает мне, что это стоит риска.

Я помню выражение лица Арии и полное опустошение, которое она чувствовала, когда думала, что ее сумка пропала. Может, это выпало из ее сумки? Проклятие. Я уже забыл про счет, но думаю, что теперь я почти умер за нее семь или восемь раз. Я возвращаюсь в комнату, именно в этот момент открывается дверь.

Три крепких Примуса смотрят на меня с открытым ртом в немом шоке. Одно дело знать, что ты пытаешься поймать Жнеца, другое — увидеть его. Я бросаю поле искажения между собой и ними и бегу к отверстию в стене, сжимая ожерелье в руке. Я свободно падаю в течение нескольких секунд, а затем мой костюм компенсирует тягу, чтобы остановить мое падение.

Я сделал всего несколько шагов, когда плазменные струи начали осыпать меня обломками мусора, едва не задев меня. Одна попадает мне в ногу и рвет нано-переплетение, плавя мою плоть и почти заставляя мою ногу подгибаться. Но броня компенсирует, и я бегу дальше, нога взрывается в агонии.

13

Ария

Я вижу, как Гейдж бежит из-за угла с моей сумкой через плечо и лучами зеленой и фиолетовой плазмы, проходящими возле него. Здания взрываются, и улица разрушена, выстрелы пролетают мимо него. Давосо достает два револьвера. Тор и Велакс бегут к источнику выстрелов.

А Гейдж бросает сумку у моих ног, затем поворачивается и так быстро бежит к своим преследователям, что обгоняет Тора и Велакса. Он исчезает из поля зрения позади ряда зданий, и я слышу, как раздаются четыре оглушительных выстрела. Гейдж небрежно выходит из-за угла, тонкий пистолет в руке все еще дымится. Тор и Велакс остановились, выглядя смущенными.

Давосо чертыхается, убирая свои пистолеты.

— Выпендрежник.

Но я смотрю только на сумку. Она опалена, и почти все, что нашла внутри, было сожжено до неузнаваемости. Меня волнует только одно. Я бросаю испорченые и почерневшие вещи повсюду, ища более лихорадочно другие. Когда достигаю дна сумки, чувствую едва подавленный поток эмоций. Оно пропало. Я дрожу от рыданий. Ожерелье, которое отец подарил мне перед смертью, было в сумке. Я всегда кладу его рядом со своей кроватью, когда сплю, и мне кажется, что он все еще здесь. Мысль о том, что это может быть потерянно, вызывает слезы и физическую боль.

Гейдж опускается на колени передо мной в большой руке что-то зажато. Я чувствую проблеск надежды, когда он разжимает пальцы. Это ожерелье.

Дыхание перехватывает, и я медленно беру его у него. Облегчение омывает меня так сильно, что целуюсь с ним, прежде чем осознаю, что делаю. Я полностью потерялась в тот момент, мой мир в мягкости его губ и тепло его языка возле своего.

А потом я чувствую его руку на своей заднице.

Я вырываюсь, отдаляясь и глядя на него.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я.

— Я мог бы спросить у тебя то же самое, — говорит он. — Это ты бросилась на меня. Я просто вел себя вежливо.

— Хватая меня за задницу?

Он пожимает плечами.

— Мне показалось, ты могла бы обидеться, если бы я не сделал это.

Давосо, Тор и Велакс неловко возвращаются к шаттлу, пока мы спорим.

— Так ты просто притворялся? — Спрашиваю я, чувство гнева смешивается с смущением. Одно дело думать, что могу держаться от него на расстоянии, а другое — делать это. Еще хуже, когда я знаю, каково это ощущать его, его губы. Что притворяться, это был лучший поцелуй в моей жизни. Честно говоря, я могу посчитать на одной руке, хорошо, на одном пальце, сколько раз целовалась с парнем, и